Нора Робертс - Адвокат мог не знать

— Алло?

— Кто это был?

— Даг? Я надеялась, что ты позвонишь. — В трубке раздалось нечто похожее на крик обезьяны, а вслед за ним восторженный детский смех, заглушивший ее голос. Даг услыхал какое-то движение, и шум стих. — О боже, тут просто сумасшедший дом. Диггер готовит обед. Ты в отеле?

— Да, только что вернулся. Похоже, у вас там настоящая вечеринка.

— Это была твоя идея — поселить Диггера в доме, не спросясь меня. К счастью для тебя, он действительно не дает мне скучать. А Тай уже души в нем не чает. Пока что мне, хоть и не без труда, удается сдержать свою неодолимую страсть к нему, но он уверяет, что это заранее проигранная битва.

Даг вытянулся на постели и почесал голову.

— Никогда раньше не испытывал ревности. Просто унизительно переживать свой первый опыт из-за парня, похожего на садового гнома.

— Если бы по телефону можно было передать запах соуса для спагетти, который он сейчас готовит, ты бы просто сошел с ума от ревности.

— Он у меня получит!

Она засмеялась и понизила голос:

— Когда ты вернешься домой?

— Не знаю. Я сегодня кое с кем побеседовал, надеюсь завтра продолжить. Не исключено, что мне придется слетать в Сиэтл. Буду действовать по обстоятельствам. А что, ты по мне соскучилась?

— Вроде бы да. Я уже привыкла, что ты рядом. А что тебе удалось узнать?

— Карлайл был неравнодушен к женщинам, у него бывали связи сразу с несколькими. Я думаю, что ключевым звеном является секретарша. Постараюсь ее разыскать. Да, кстати, должен ли я привезти тебе подарок из Бостона?

— Я бы не возражала…

— Ладно, я тут кое-что заприметил. Береги себя и Тай-Рекса.

— Не беспокойся за нас. Возвращайся поскорее, Даг. Целый и невредимый.

— Не беспокойся обо мне.

В три часа ночи телефон на тумбочке рядом с кроватью зазвонил. Даг в тревоге приподнял голову. Сердце стучало прямо у него в горле, когда он схватил трубку.

— Алло!

— Ты многое потеряешь и ничего не добьешься. Возвращайся домой, пока у тебя еще есть дом.

— Кто это?

Спрашивать было бесполезно. Линия была мертва. Он положил трубку, откинулся на подушки в темноте. Кто-то знает, что он в Бостоне. И кому-то это очень не нравится.

Значит, в Бостоне еще есть что искать. Что-то или кого-то.

Колли приходилось работать и дольше, и в более тяжелых условиях, но никогда раньше она так не уставала. Она готова была обменять эти теплые и ясные сентябрьские дни — золотое время для археолога! — на палящую жару, тучи насекомых или проливные дожди. Каждый вечер она возвращалась в дом, буквально падая с ног от усталости, но дело было вовсе не в работе. Ей никак не удавалось сосредоточиться на деле. Стоило взглянуть на обугленный кусок земли в том месте, где раньше стоял трейлер Диггера, и она начинала переживать все заново.

Умом она понимала, что именно на такую реакцию неизвестные и рассчитывали. Но главное было то, что она не знала, кто такие эти неизвестные. Если бы у врага было лицо, она могла бы бороться. Но бороться было не с кем, некуда было направить свой гнев.

Колли понимала, что именно ощущение собственного бессилия доводит ее до изнеможения. Сколько раз она изучала цепочку дат, которую они составили вместе с Джейком? Сколько раз меняла конфигурацию связей, сколько раз изучала временные пласты, перебирала имена, годы, события?

Даг по крайней мере был занят конкретным делом — встречался и разговаривал с людьми в Бостоне. Но если бы она поехала вместо него, она тем самым подвела бы своих сотрудников, команду, которая сейчас нуждалась в ней как никогда. Надо было поддерживать ежедневный, ежечасный распорядок, поддерживать видимость того, что все идет как обычно, иначе научный проект пришел бы в упадок.

Колли было известно, что сотрудники обсуждают детали ее личной жизни у нее за спиной. Она подмечала брошенные искоса взгляды, ловила шепоток, мгновенно стихавший, стоило ей только войти в комнату. Она не могла их винить. Новости есть новости. А местный беспроволочный телеграф буквально гудел известием о том, что доктор Колли Данбрук оказалась пропавшей без вести Джессикой Каллен. Она отказывалась давать интервью и отвечать на вопросы. Одно дело — докапываться до правды, и совсем другое — открывать душу любопытствующим и прессе. Но любопытные все равно слетались тучей. Колли прекрасно понимала, что многие приезжают на раскопки исключительно для того, чтобы поглазеть на нее. Раньше она никогда не чуралась камер и микрофонов, но тогда речь шла о деле ее жизни, а не о ней самой.

Она нервничала, раздражалась, не могла сосредоточиться. Однажды дверь ванной открылась, пока она мылась, вернее, скрывалась от остальных в душе. В голове у Колли грозным предупреждением запели скрипки из «Психоза» [26]. Она сжала в руке гибкий шланг душа за неимением другого оружия и приготовилась отдернуть занавеску.

— Это Рози.

— Черт бы тебя побрал! — Колли сунула душ обратно в держатель. — Я же голая!

— От души на это надеюсь. Я бы еще больше испугалась, если бы ты начала принимать душ в одежде. Я решила, что ванная — единственное место, где мы можем поговорить с глазу на глаз. — Колли отдернула занавеску на дюйм и увидела, как Рози, опустив крышку туалета, усаживается на него. — Пора с этим завязывать, подруга.

— Завязывать с чем? — Колли вернула занавеску на место и сунула голову под душ.

— Мешки у тебя под глазами могли бы вместить недельный запас провизии из бакалеи. Ты теряешь в весе. Характер у тебя всегда был не сахар, но сейчас ты стала просто невыносимой. Не надо было грозить репортеру, что ты оттяпаешь ему язык лопатой. Это плохо для бизнеса.

— Я работала. Я ему сказала, что комментариев по поводу личной жизни не даю. Я даже предложила уделить ему время для разговора о раскопках, но он не отставал.

— Солнышко, я знаю, что тебе нелегко. Придется тебе на время предоставить общение с прессой Лео, Джейку и мне.

— Мне не нужен щит, Рози.

— Нет, нужен. С этой минуты я беру прессу на себя. Если ты намерена возражать, у нас с тобой выйдет первая в нашей жизни настоящая ссора. Мы с тобой знакомы шесть лет, Колли. Мне бы не хотелось портить эту замечательную статистику. Но если понадобится, я уложу тебя на обе лопатки.

Колли снова приоткрыла занавеску.

— Легко говорить, когда я голая и мокрая.

— Без проблем. Вытирайся и одевайся, я подожду.

— Я так безнадежно выгляжу?

— Хуже некуда. Честно говоря, в таком упадке я тебя не видела с тех пор, как вы с Джейком решили разбежаться.

— Никуда мне от этого не деться. — «Мне и от Джейка некуда было деться, — подумала она. — От разговоров о нем, от мыслей, от воспоминаний. На раскопках, в городе, даже здесь». — У меня такое ощущение, будто по мне муравьи ползают.