Анастасия Шерр - Халим. В плену у шейха

Вжав в кожу моей шеи острое лезвие, он взглянул на меня сверху вниз.

– Я – Халим эль Хамад. Я здесь закон и власть. Это мой город. Это моя страна. И ты моя.

– Я не вещь! — шиплю на него сквозь зубы, хотя, стоя на коленях, не очень-то удобно проявлять свою твёрдость.

– Ты вещь. Моя вещь, – он кривится в оскале, нажимает лезвием посильнее, и вниз по шее, прямо в ложбинку между грудей стекает первая капля моей крови. — Моя русская шармута. Твоя жизнь зависит от меня. Запомни мои слова, Райхана, лишь я решаю, будешь ли ты радоваться жизни или падёшь в ад, – он говорит спокойно, выговаривает каждое слово чётко и отрывисто. А я остервенело дёргаю головой, силясь избавиться от его руки, что сжимает мои волосы на затылке.

– Ирина! Меня зовут Ирина! – кричу, захлёбываясь слезами. Всё-таки не удержалась, заплакала.

– Забудь это имя. Теперь ты Райхана. Ирины больше нет. Ей перерезали глотку в каком-то борделе.

Закрываю глаза, снова открываю. И так несколько раз, пока в глазах не начинает щипать от слёз. Это не сон. Я всё там же. В жутком металлическом контейнере с дырками для воздуха. Он такой узкий и тесный, что подняться не представляется возможным. Даже сесть не могу.

Чувствую, что начинаю задыхаться. Во мне рождается паника, и я впервые узнаю, что страдаю клаустрофобией*. В этом ящике так жутко, словно… Нет, я не хочу думать о том, что останусь здесь навеки. Не хочу.

Набираю в лёгкие побольше воздуха и кричу что есть сил. До хрипоты, до режущей боли в горле. Кричу по-арабски, чтобы меня поняли.

– Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогитеее! Выпустите меня! – до крови разбиваю кулаки о крышку ящика и понимаю, что тот, кто меня сюда поместил, именно этого и хотел. Чтобы я испугалась, чтобы расклеилась и сломалась. Место, и правда, жуткое. Напоминает тот страшный фильм, который мы с подружкой посмотрели в седьмом классе и потом две ночи не могли спокойно спать. Там парня по ошибке похоронили живым, и он очнулся под землёй, закопанный и всеми покинутый.

Всхлипываю, шмыгаю носом.

Это дурацкая шутка. Меня просто хотят напугать. Вот сейчас кто-нибудь откроет ящик, и моё перекошенное от дикого ужаса лицо снимут на камеру. Но время идёт, а ящик по-прежнему закрыт, и я не слышу, чтобы кто-то был рядом. Пытаюсь что-нибудь рассмотреть в дырки для воздуха, но там темно. Абсолютная тишина бьёт по нервам, и через какое-то время я начинаю прислушиваться, не шевелятся ли вокруг ящика насекомые. Позже понимаю, что если бы ящик был в земле, то я бы уже задохнулась от нехватки воздуха.

– Пожалуйста, выпустите меня! – снова подаю голос, но в этот раз уже тише. Силы меня покидают, и от страха тянет живот. А что, если те, кто меня здесь запер, и правда, хотели навредить? Что, если я здесь погибну от жажды? – Прошу вас! Хотя бы скажите что-нибудь! Здесь вообще кто-нибудь есть? Эээй? Вы слышите меня?

Но в ответ лишь жуткая, невесомая тишина. Кажется, что она забивается в отверстия в ящике, в мои ноздри, а затем и в лёгкие.

– Откройте… Умоляю… – шепчу уже по-русски и закрываю глаза.

Впадаю в какой-то ступор, в полузабытье. Мой мозг продолжает панически соображать, я хочу понять, где я и как отсюда выбраться, но тело становится ватным, тяжёлым и совершенно непослушным. Затекают и деревенеют мышцы.

Наверное, это так повлиял на меня стресс. А может… Может, дело в том странном напитке, который мне принесли накануне? Да, точно! Я ведь была в гостинице. Приняла душ, расстелила постель и легла спать. Но потом кто-то постучал в дверь номера, и я открыла. Парень с опущенной головой произнёс по-арабски «угощение» и передал мне поднос с напитком, похожим на сладкий чай, и фруктами. Экзотические фрукты я есть не стала, побоялась аллергии, а вот чай выпила с удовольствием и сразу же после этого уснула.

Так, значит, меня опоили? Не могла же я не проснуться, когда меня засовывали в этот контейнер?

Резко открываю глаза, очнувшись, сжимаю кулаки.

Шейх.

Это он сделал. Он запер меня в ящике! Я оскорбила его, проявила неуважение, и он решил отомстить.

Но разве станет проворачивать что-то подобное настолько влиятельный и уважаемый человек? Глава нескольких городов? Разве может быть такое? Это дикость какая-то!

Хотя я неоднократно слышала о жестокости арабских мужчин. Они не прощают оскорблений. И не принимают отказов. Я же, получается, совершила сразу две ошибки. Отказала ему в грубой форме.

Мотаю головой. Нет. Это всё какой-то дурацкий розыгрыш. Или ошибка. Возможно, меня с кем-то перепутали, и скоро всё прояснится. Меня отпустят. Вот только утра дождусь, а там шеф начнёт меня искать, у нас ведь самолёт в семь. Меня выпустят. Обязательно выпустят. Уже к вечеру я буду дома, обнимать Катьку и пить чай с тётей Глашей.

У меня даже получается успокоиться. Где-то на час… А после снова начинает казаться, что я застряла в этом проклятом ящике на веки вечные. Как же ужасно звучит…

От невозможности сменить позу начинает болеть всё тело, и я пытаюсь размять его, но получается так себе. Контейнер будто точно под мой рост и фигуру сделан. Ужасно тесный.

После нескольких попыток повернуться набок я отметаю эту затею и снова отрубаюсь, а открываю глаза оттого, что в горле невыносимо дерёт и душит кашель. От сухости и жажды. Ну вот и начался ад. Значит, прошло несколько часов. Возможно даже, целый день.

Паническая атака накрывает с головой. Меня бросает в ледяной пот, виски и грудную клетку сжимает болезненными спазмами, и даже кажется, что вот-вот случится инфаркт. Сердце просто остановится, а меня так и оставят в этом контейнере.

– АААААААА! – ору так, что сама глохну. – ПОМОГИТЕЕЕЕ! СПАСИТЕ МЕНЯЯЯЯ! ПРОШУУУУУ!

И когда силы иссякают полностью, я вдруг слышу рёв мотора, хлопки дверей и мужской голос.

– Ялла! Ялла! – он кого-то торопит, что-то говорит ещё, но за шумом в ушах не разобрать. Пульс просто зашкаливает.

Когда крышку контейнера открывают, а я слепну от яркого света фонаря, направленного мне прямо в лицо, мужчина приказывает всем отойти. Значит, их тут много? Кто? Кто эти люди?

Меня же не закроют в ящике снова?

У этих людей, несомненно, найдутся ответы на мои вопросы. Вот только я не в силах их задать, а эти люди не настроены со мной любезничать. Потому что в следующий момент чьи-то грубые, цепкие руки буквально вырывают меня из недр ящика, схватив за плечи.

Мужчина ставит меня на ноги, но они онемели и не слушаются меня, подгибаются колени. Я падаю, но меня опять подхватывают, на этот раз мужская рука обвивает мою талию и прижимает к стройному, твёрдому телу. Он склоняет ко мне своё лицо, и я, наконец, различаю уже знакомые черты…