Амира Ангелос - Девственница для бандита

– Ты сам-то лучше? – язвлю в ответ. – Кстати, где Марина? Я так понимаю, Давид к нам лезет только из-за своей сестры. С ней все хорошо? Где она? Скажи уже наконец!

– Не лезь, сказал же, – кривится Егор.

– Это же самый главный вопрос! Не пугай меня! С ней ведь все в порядке? – продолжаю настаивать. Меня вдруг прошибает холодный пот. Если с Мариной что-то случилось, что с нами сделает Ериханов? Да просто в порошок сотрет. Меня передергивает от возникшей перед глазами картины.

– Егор, я не отпущу тебя. Я позвоню в полицию прямо сейчас, если не скажешь что-то! Она жива?

– Да ты охуела что ли? Жива конечно! – рычит в ответ брат. – Отвали, поняла? Не лезь! Сказал же, что все решу.

Грубо меня отталкивает, так что ударяюсь головой об стену. Выскакивает в коридор, хлопает входная дверь.

***

– Твой братец тот еще гандон, – говорит Матвей, когда возвращаюсь на кухню. – Хочу душ принять, от меня воняет. Даш пару полотенец? Потом пожрать было бы неплохо. Надо еще вещи чистые раздобыть…

– Хорошо, – киваю. – Я сейчас посмотрю что-то в вещах Егора. Вы примерно одной комплекции…

Похоже, из любимой девушки я превращаюсь в прислугу. Но чувство вины, несмотря на довольно грубое поведение Матвея, никуда не уходит. Все еще остро переживаю что он так много перенес только потому что встречается со мной. Оказался не в том месте не в то время.

***

Вымывшись, Матвей позволяет мне обработать раны антисептиком, всякий раз морщась и матерясь на меня. Я терплю, но внутри закипает протест. Впервые в жизни сталкиваюсь с такой разительной переменой в человеке. Парень, с которым я встречалась, в которого была влюблена оказался совершенно другим. Это ошеломляет. Я не знаю, были ли сильны мои чувства, до любви между нами конечно еще не дошло. Была взаимная симпатия, притяжение…

Матвей заваливается на мою постель и засыпает. Перед этим он попросил меня позвонить его родителям. Это был мучительный разговор – мне пришлось играть роль коварной соблазнительницы и врать, что я не отпускаю Матвея из своего дома. Потому что очень хочу, чтобы он был со мной. Это все придумала, разумеется, не я. Мой парень практически написал слова на бумаге и заставил выучить роль.

– Жаль, что все это не правда, – пробурчал, засыпая. – Но я оттрахаю тебя, Лили. Как только приду немного в себя. Ребра болят, сука.

– Тебе надо сделать рентген…

– Ты ведь понимаешь, что должна мне? Я слишком много боли перенес из-за тебя.

Несмотря на чувство вины, внутри поднимается волна отвращения. Поведение Матвея мне крайне неприятно. Но я не знаю, как поведу себя. Потому что долг я тоже признаю. Ужасная ситуация. Одно знаю точно. От романтического ореола, влюбленности, не остается ни следа. С каждой минутой растет стойкое желание держаться от этого парня как можно дальше.

***

– Я больше не могу сидеть на месте, – говорю на следующее утро, убирая со стола после завтрака. Схожу с ума от волнения. Ведь Егор так и не вернулся. Я всю ночь не спала, вздрагивала от каждого шороха.

– Что ты можешь сделать? – презрительно кривится Матвей. – Кроме минета. Я не против, давай, Лили. Отрабатывай.

– Перестань говорить эти омерзительные вещи, – меня передергивает от отвращения.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? – кривится в ответ. – Я не какой-нибудь блаженный. Ты должна мне. Поняла? Так просто не отвертишься. Или может тебя кто-то защитит? Может твой братец, который все время во что-то вляпывается?

Меня душит ярость, вскипая, требуя выхода. Держусь из последних сил чтобы не ответить столь же грубо, послать, вышвырнуть из квартиры. Как я могла так ошибаться в этом парне? Как человек может быть таким двуличным? Только недавно прощения просил. А теперь я у него что-то вроде секс-рабыни?

Выхожу из кухни, но Матвей догоняет, толкает в спальню.

– Я не разрешал тебе выходить, сука!

– Ты совсем с ума сошел? Почему ты так ведешь себя? – отталкиваю его. Меня трясет.

– Потому что ты меня подставила. Из-за тебя те твари надо мной издевались. Теперь я буду издеваться над тобой! – грубо толкает меня на диван в большой комнате. Взвизгиваю, когда хватает за волосы. Вырываюсь, сражаюсь с ним, трещит мое домашнее платье, оголяя груди. Я не надела бюстгальтер. Матвей наклоняется к моей груди и больно кусает за сосок. Бью его по лицу, он отвечает мне тем же – скулу прошивает боль, и я улетаю с дивана.

– Урод! Немедленно убирайся из моего дома, – визжу от боли и страха.

– Сначала выебу тебя во все дыры, бандитская подстилка! – орет в ответ.

Снова хватает меня, тащит к дивану за ногу. Продолжаю бороться, пытаюсь лягнуть его. Меня душит паника. Никогда никто не поднимал на меня руку! Где же Егор, он ведь обещал вернуться?

– Помогите! Пожалуйста! – ору изо всех сил. Надежды что услышат соседи мало. Все работают, учатся, есть лишь одна пенсионерка на нашей лестничной площадке, но она почти совсем глухая…

Руки Матвея смыкаются на моем горле, и я понимаю, что это конец… я не могу больше кричать. Воздуха катастрофически не хватает.

Звонок в дверь вспарывает пространство трелью. А потом грубая долбежка в дверь, словно кувалдой. Егор? Но у него есть ключи…

Скорее всего пришли все те же бандиты. Теперь уже за мной… Но сейчас я даже им рада.

Мне удается пнуть замершего Матвея по ребрам. Он взвывает, а я скатываюсь на пол и бегу в коридор. Дрожащими руками отпираю замок, выскакиваю на лестничную клетку.

Я даже не сразу понимаю, кто передо мной. Я и так знаю – бандиты. Кто еще может ломиться так грубо?

Отборный мат заставляет повернуть голову.

Встречаюсь взглядом с Давидом Ерихановым, всей душой желая провалиться сквозь землю. Обхватываю себя руками. Платье висит на мне клочьями, я босиком, меня трясет. Ничего не могу произнести. Меня душить стыд, внутри все умирает, корчится в муках. С этого момента со мной ничего не будет как прежде. Никогда не жила в мире розовых единорогов, но все же верила в какую-то человечность. Больше нет.

Я никому не верю.

Давид не спрашивает ничего. Не объясняет зачем пришел, просто исчезает за дверью квартиры. Я же застываю на лестнице. Не могу себя заставить вернуться. Раздается страшный грохот, крики…

Орет Матвей. Так, что внутри все переворачивается. Теперь он умоляет о помощи. Еще и мое имя выкрикивает, зовет жалобно.

– Я ничего не сделал! Не сделал! Лили, скажи ему! Убери отморозка! – его голос повторяет эти слова снова и снова, звучит все глуше.

Давид решил заступиться за меня? Наказать обидчика?

Это не укладывается в голове. Но потом приходит мысль:

Дальше моя очередь.

Я ведь не послушала его, сбежала…

От пережитого, от паники я мало что соображаю. Бросаюсь к двери подруги. Звоню, стучу, но никто не открывает. Бросаюсь к другой двери, где живет глухая старушка.