Ронни Траумер - Отчим в моей постели

– Тогда я буду блины, – игнорирую замечание Каменовича.

Женщина поднимает на меня испуганный взгляд, и я киваю, намекая, чтобы она не боялась. После чего наливаю себе чаю и прохожу за стол. Сажусь прямо напротив нового отчима. Он бросает на меня взгляд своих темно-серых глаз, и в них читается явная неприязнь.

А может, я ему мешаю? И он специально цепляется по мелочам и таким образом хочет избавиться от меня? Надеется – из дома сбегу, и меня волки сожрут, ну или маньяк какой-то убьёт.

– Мне кажется, для учебного заведения ты слишком… открыто одета, – безэмоциональным тоном говорит он, чем меня не на шутку удивляет.

А где же звериное рычание? Где ярость в глазах? Приказной тон?

– Тебе кажется, – с притворной улыбкой отвечаю и, зачерпнув ложкой мёд из вазы на столе, кладу в рот.

– Тебя мало лупили в детстве, – бросает он, и я чуть не попёрхиваюсь.

– Статья сто шестнадцатая… мм-м… можно и на два года в отпуск съездить – лес рубить и игрушки из дерева создавать. Неплохое начало бизнеса, как выйдешь, так и магазинчик откроешь, – серьёзным тоном говорю я, сама удивляясь, откуда столько смелости во мне.

– Остроумно, – хмыкает Руслан, явно удивлённый не меньше моего. – Есть в Англии школы для таких девиц, как ты. Воспитательные работы, полностью закрытая территория и монашеские условия.

Сердце бьётся быстрее и, сглотнув ком в горле, я стараюсь не паниковать раньше времени. Он меня просто пугает, думает, я закрою рот и буду послушной девочкой.

– А дома престарелых поблизости нет? – задаю вопрос, изображая огромный интерес. – Я бы отпрашивалась навещать старенького папочку.

Окинув меня испепеляющим взглядом, Руслан резко встаёт на ноги так, что стул падает на пол.

– Тебе пора в институт, – бросает он. – Со мной поедешь.

– У меня машина есть, и нам не по пути, – Люда ставит передо мной тарелку с горячими блинами и, вдохнув их аромат, я забываю обо всём. – Не утруждайся, тебе нельзя много в машине кататься, давление ещё поднимется, – уже наслаждаясь своим завтраком, говорю я и, услышав тихое рычание, хватаю второй блинчик, пока мамин жених покидает кухню.

– Ох, деточка, зачем ты так? – шёпотом обращается ко мне тётя Люда.

– Как? – запиваю чаем и жмурюсь, кажется переборщила с мёдом.

– Провоцируешь его, он же, как танк – одним махом всех снесёт, – предупреждающим тоном говорит она.

– Не переживай, на каждого найдётся управа. А этого я доведу до белого каления, если он не перестанет ко мне цепляться, – уверенным тоном сообщаю ей, пытаясь сама в это поверить.

Кто же знал, что я упаду ниже некуда в этой кровавой бойне.

Мои притирания с Русланом продолжаются каждый день. Как ни столкнёмся, так меня окидывают презрительным взглядом, делают замечание, и «учат» как надо одеваться приличной девушке. Я честно старалась изо всех сил, не отвечать ему, и не доставить удовольствие, показывая, как он меня задевает своими замечаниями и оскорблениями, хоть и очень завуалированными. Но с каждым днём он всё чаще позволяет себе ко мне придираться, а я всё больше понимаю, что переоценила свои способности. Обидно слышать всё это в свой адрес, моя тонкая душевная натура не выдержала, и я пару раз заплакала, проклиная нового отчима остаться импотентом, и ненавидя его ещё больше.

Но так не может продолжаться, и я решила поговорить с мамой, не знаю на что надеялась. Дождалась пока этот тиран уедет из дома, и чуть ли ни бегом пошла в комнату мамы. То есть в их общую спальню. Аккуратно постучав, и получив разрешение войти, я толкаю дверь и вваливаюсь в помещение.

Мама в это время накидывает на себя красный атласный халат, но от моих глаз не укрылись отметины на её бёдрах и синяки. Кривлюсь от осознания кто их оставил и каким образом.

Как это развидеть, господи?!

– Валерия? Ты что-то хотела? – спрашивает мама, садится на край кровати, и принимается высушить волосы полотенцем.

Ну правильно, займись своими делами, подумаешь, дочь пришла.

– Хотела, – уверенным тоном отвечаю, и присаживаюсь на миниатюрный диван лилового цвета. – Скажи пожалуйста, сколько это будет продолжаться?

– Что именно? – со вздохом спрашивает мама.

– До каких пор твой «жених» будет надо мной издеваться? – вопрос выходит нервным, больше из-за того, что мама не горит желанием вести со мною беседу.

– Если ты о том, что он беспокоится о тебе, то не вижу никаких издевательств, – её спокойный тон только сильнее выводит из себя.

– Беспокоится? – истерически хмыкаю я. – В каком именно месте?

– Валерия, ты пришла вызвать у меня головную боль с утра? – раздражительно и повышенным голосом. – Руслан влиятельный человек, он дорожит своей репутацией, а ты и правда одеваешь как …прости господи. Ты из приличной семьи, и должна вести себя соответственно, – выпаливает мама.

– Я нормально одеваюсь, как и все девушки моего возраста, – обиду в голосе скрыть не удаётся, и я уже начинаю жалеть, что пришла к ней. – Он мне никто, и не имеет право указывать мне что делать. А тебе пудрит мозги, однажды проснёшься на улице, с голой задницей. Ты ведь уже переписала бизнес на него…

– Хватит! – криком останавливает мой поток слов. – Ты просто соплячка, которая ничего в этой жизни не понимает. Не порти мне отношения с Русланом. И я всего лишь отдала ему права управлять компанией, потому что я в этом ничего не понимаю. А ты или будешь его слушать, или отправишься в Англию.

Открыв и закрыв рот от удивления, я просто не могу поверить в услышанное. Я знала, что ей на меня плевать, но вот чтобы настолько…это болезненно, и невероятно обидно. Родная мать ставит выше своего любовника, чем собственного ребёнка. Просто прекрасно.

Вскакиваю на ноги, и несусь в свою комнату, где прячу лицо в подушку и тихо плачу. Такими темпами, меня выгонят из дома, чтобы я не мешала молодожёнам. Мама явно ослепла, и дальше этого мужлана не видит. Слушать, судя по всему, тоже никого не будет. Собственно, и поговорить с ней больше не о чём.

В тот момент, когда дверь в мою комнату открывается без стука, я уже успеваю наплакаться и даже успокоится. Мама заходит уже одета в белое приталенное платье, и на высоких каблуках.

– Хватит валятся без дела, лучше собой займись, а то Арсений тебя бросит, – бросает она, попутно надевая серёжки. – Завтра к нам на ужин приедет важный гости. Будь добра не устраивать сцен и позорить меня, – говорит так, словно я умственно отсталая и видимо не желая слушать моего ответа, она разворачивается и выходит из комнаты.

Ужин значит. Этот тиран уже своих подельников подключает, наверное. Уверена у него заготовленный план, и скоро мы останемся ни с чем, и тогда мама вспомнит мои слова.