София Устинова - Вне рамок приличия. Друг моего сына

Не успела переодеться в робу, как меня на ковёр вызвала Анисимова.

И разговор не был тёплым, понимающим, приветливым.

– Он сегодня меня ждет, – в своё оправдание буркнула я Маргарите.

– Знаю, – тоном сурового начальника заявила Анисимова. – И вот что, милая, я ему дала твой номер!

– Что? – опешила от новости.

– То! – припечатала непререкаемым тоном Марго. – Я за тебя радею больше, дура ты, растакая..Дай ему шанс, – чуть смягчила тон.

– Он меня пугает, – призналась я в сокровенном.

– С чего вдруг? – выпучила глаза Маргарита. – Неужто сплетен начиталась и поверила?

– Сплетни они… – пожевала мысль. – В общем, не верю я, что честный и порядочный, такой обходительный человек сможет добиться таких высот, не закопав ни одного скелета, – рассудительно пояснила свою точку зрения. – Он красив, обходителен, но это и настораживает. Разве может мужчина с такими достоинствами и плюсами до такого возраста оставаться одиноким? Как по мне, это уже приговор!

– У него были жёны. Куча любовниц. Читала ведь о нем подробности. – нахмурилась Марго.

– И обе жены умерли. Красивыми, молодыми, – не хотела наговаривать или паниковать на пустом месте, но я лишь озвучила свои опасения: – Он мне напоминает Синюю Бороду. И я не хочу оказаться еще одной.

– И не будь, – фыркнула Марго. – Просто не лезь, куда не просят. Не открывай дверей, на которых написано «Не входить», – кинула совет, и он был жизненными.

– И всё же странно! У многих есть секреты и странности, но богатый красивый, успешный, и холостой – диагноз! – вторила мысль.

– Овдовевший! – значимо протянула Марго. – А теперь вали работать! И не смей опаздывать к нему на вечер! Юбку короче, декольте глубже, шпильки, чулочки. Трахни его уже. Или ты уже? – прищурилась Маргарита. И то, как сверкнули подозрением её глаза, мне, ой, как не понравилось.

– Нет! – нервно мотнула головой я.

– Врёшь! – уличила уверенно. – А я всё думаю, что с тобой не так. Ты какая-то… – запнулась, подбирая верное слово Марго. – Ты светишься!!! – таранила взглядом Анисимова, и чем больше по лицу шарилась дотошно-колючими глазами, тем сильнее они распахнулись в удивлении.

ЛИЗА

– Я? – с моргнула непонимающе.

– Да!

– Ерунда, ты…

– Я психолог, не забыла?

Я помолчала с секунду и вынужденно признала:

– Нет.

– Вот! – кивнула Марго, словно это самое веское доказательство всему. – И ты сейчас выглядишь такой счастливой, что аж завидно и тошно! Ты… – запнулась Анисимова. – Ты трахалась, и не отнекивайся! – прямо в лоб, вынуждая краснеть. А я не привыкла смущаться. Мне, вообще, чужда эта способность. Но сейчас краска прилила к щекам, выдавая мой жгучий, постыдный проступок.

– Я не осуждаю, Лиз, – с понимающей улыбкой заверила Маргарита. – Кто угодно, только не я! Я за лечебно профилактический СЕКС! – напомнила в который раз. Эта фраза была излюбленной у Анисимовой, и если бы она её не произнесла, она бы звучала между строк или в молчании. – Лиз, но для нас было бы лучше совместить полезное и приятное. Поэтому кто бы не был таинственный любовник, свои сексуальные порывы перенаправить на Германа.

– Я тебя поняла, – кивнула, мечтая сбежать и забиться в пещеру. Спасительную, мою родную и привычную пещеру. Пещеру – работу! Где нет лишних проблем, где некогда думать о постороннем, где не нужно переживать о левом. Только я и работа!

Вечером, когда уже ног не чувствовала, от потока информации голова гудела, меня поймал на секундном перерыве, вернее за бумажной работой, звонок от неизвестного абонента.

– Да, – брякнула в мобильный, глазами пробегая по строчкам отчёта.

– Вечер добрый, Елизавета Сергеевна. Это Герман Анатольевич, – размеренно тянулся голос Громова.

– Добрый вечер, – брякнула шаблонно.

– Как ваши дела? – продолжал вести светскую беседу Громов.

– Спасибо, отлично.

– Вы вчера так быстро убежали. – Пауза. – Я вас обидел? – опять молчание.

– Нет, всё замечательно. Прошу мне простить, но я так устала, очень…

– Надеюсь, что причина была в этом, – отозвался Громов, я себя ужом на сковороде ощутила.

– Простите за навязчивость, но хотел напомнить – сегодня мероприятие в семь. Я очень хочу вас видеть!

– Да, помню, – до приторности вежливый разговор.

– Тогда, мой шофёр за вами заедет.

– Может, лучше я сама.

– Нет, позвольте мне такую прихоть, – мягко перебил Громов.

– Хорошо, – проглотила недовольство. – Адрес…

– Я его знаю. – огорошил Герман. Мы немного помолчали и на щекотливой ноте простились.

Отложила мобильный, зло про себя чертыхаясь.

Ему даже не нужен мой адрес, этот мужчина знал, где живу!!! Страшно представить, что ему ещё известно.

– Ты ещё здесь? – ахнула Марго, пока я за компом добавляла важные данные для будущего совещания.

– Уже почти. – заверила я, торопливо клацая по клавишам.

– Быстро вон с работы! – заорала Марго, властным жестом руки указывая на входную дверь. Я аж забыла, что хотела написать. – Сколько можно себя хоронить? – прямо с порога моего кабинета вопила подруга, наплевав, что секретарь в приёмной и скорее всего, наша сцена завтра будет обсуждаться всей клиникой.

– Я уже… – непривычно для себя проблеяла.

– Лиза! – наконец благоразумие победило и Марго хлопнула дверью, отрезая нас от лишних ушей. – Хватит из себя железную бабу со стальными яйцами строить! Марш домой! Переоденься и наконец, решайся на отношения с самым офигенным холостяком нашего города.

Это было дружеское пожелание, сильно завуалированное непререкаемым приказом закостенелого начальника.

В такие моменты я была вполне внушаемая. Посмей на меня кто-то другой голос повысить, узнал бы сотни оттенков моего не ангельского характера, но Анисимова умела меня наставить на путь истинный.

Домой отчалила за рекордные несколько минут. Рекордные, потому что такого раньше никогда не случалось! Пока собиралась, меня успевали десять раз вызвонить по пустякам, сотню – по делу отвлечь, и пока шла к выходу, со всеми прощаясь, уже можно было смело оставаться, чтобы через несколько часов обратно не катить.

Иногда я так и поступала.

А сегодня бы с радостью, но, увы, всё было против меня.

***

Одевалась быстро, красилась и того быстрее. С прической не возилась – заколола шпильками, позволяя редким прядям чуть выбиваться из пучка.

Черное короткое платье – всегда беспроигрышный вариант. Скромно, элегантно, со вкусом. Нет истерии «трахни меня», нет чопорного «не тронь!». Всё в рамках приличия, ну и доступности, если всё же решусь…

Это уже нагнало, когда я на губы вишневую помаду наносила.

Тотчас вспомнилось безумство с парнем в темноте. Где не нужно было видеть друг друга, где мы питались эмоциями, звуками и тактильными ощущениями. Это было химическое сумасшествие, гормональный взрыв лишь бы без последствий.