Юлия Шилова - Меняющая мир, или Меня зовут Леди Стерва

– Я любила его.

– Да, конечно, он же крутой. Вор в законе. Ты любила его или его деньги?

– Я любила и его, и его деньги тоже.

– А что преобладало больше?

– Саша, если мужчина к тридцати годам не состоялся как личность, если к этому времени он не нашел способа зарабатывания денег, значит, он либо дурак, либо лодырь.

Способность мужчины делать деньги уже говорит о наличии у него ума и интеллекта. Богатые люди не могут быть тупыми, понимаешь. Богатство не приходит само, оно дается нам с помощью ума. Ничего не бывает даром. Я любила Марка, любила его деньги, его быт, его способность командовать и подчинять себе других людей, его авторитет, выдержку и редкостную способность любить. Он умел любить, понимаешь, он не боялся никаких трудностей. Я была счастлива и любима. Мне нравилось купаться в роскоши и цветах, у меня оторвали частичку моего сердца, когда его не стало.

Сашка молча докурил сигарету, а затем еле слышно сказал:

– Съезжу домой и вернусь.

Я села на пол у Сашкиных ног и прижалась к его коленям.

– Послушай меня, мой милый, сладкий мальчик. Не надо мучиться. У тебя семья, ребенок, тихая, размеренная жизнь. Не воспринимай меня серьезно. Я обреченная, понимаешь, обреченная. Я живу одним днем. Наслаждайся тем, что мы имеем. Нам осталось слишком мало времени быть вместе, даже намного меньше, чем ты думаешь. Я буду рада, если действительно сумела внести в твою жизнь что-то новое, смелое, свежее. У нас останутся самые лучшие воспоминания друг о друге, нам здорово было вместе. Пойми, нам хорошо сейчас, сию минуту, но нет гарантии, что нам будет хорошо вместе через год. Чтобы сохранить самые добрые воспоминания друг о друге, нужно завершить отношения на их пике, то есть тогда, когда наступает кульминационный период. Любовь – это пьеса, где есть вступление, потом кульминация и финал. Так вот, чтобы пьеса закончилась более-менее удачно, нужно не доводить ее до финала, а оборвать в кульминационном периоде. А сейчас мы как раз вступили с тобой в фазу кульминации.

– И что, ты собралась все оборвать?

– Нет, зачем, еще не время. Просто мне бы хотелось, чтобы ты немного проще смотрел на вещи. Если тебе нужно идти домой, ты не мучайся и иди, ведь семья – это же твой быт, а я не могу ревновать тебя к твоему быту. Это равносильно тому, что ты будешь ревновать меня к моей дочери.

– Но ведь это не твоя дочь.

– Я убью любого, кто так скажет.

– Прости.

– Никогда больше так не говори.

– Знаешь, в последнее время я сам не понимаю, что со мной происходит. Ты мне все карты спутала. Когда я увидел тебя, подумал, красивая девчонка, вот бы с ней отдохнуть, а затем пошло-поехало, привязался к тебе, как пацан, а ведь прекрасно понимал, что не надо было. Теперь домой совсем не тянет, да, в принципе, в последнее время туда особенно и не тянуло. И ведь понимаю, что мы совсем не пара, ты ведь с большими амбициями да и порой такое загнешь, что дурно становится.

– В смысле?

– Ну, например, насчет костюмов коллекционных, рубашек, ремней за двести баксов, счетов в швейцарском банке. Я, например, последний раз костюм надевал на выпускной вечер в школе, сколько лет с той поры прошло, даже не вспомню, и то я себя в нем чувствовал, как корова с седлом. Больше носить костюмы совсем не хочется.

Спортивный стиль – это мое. Я ж по московским ресторанам и филармониям не хожу и ходить не собираюсь, а в костюмах у нас в основном коммерсы ходят. Их на деньги клинит, вот они и наряжаются, как черти. Да и счетов никаких у меня нет: сколько коммерсанты принесут – считай, столько я и заработал. Плюс разборки, выколачивание денег, там мне всегда копейка перепадет. Мой хлеб – это суета коммерсантов, половина в общак, братве сдаю, вторая половина моя. Но костюмы за штуку баксов покупать я не дурак, все равно не надену, меня легче повесить, чем так вырядить. Видишь, мы с тобой совсем разные.

– Отрицательный заряд всегда тянет к положительному.

– Это ты-то положительный?! – засмеялся Сашка.

– А почему бы и нет.

– Да уж, мисс положительность, ничего не скажешь! После сегодняшней ночи я бы назвал тебя мисс разврат. Кстати, я бы еще повторил то, что произошло сегодня на Шаморе.

– У нас еще будет время, чтобы закрепить начатое, а сейчас поезжай домой, ты чертовски устал.

– А ты что задумала?

– Мне бы тоже не мешало выспаться.

– Так, может, завалимся вместе?

– Езжай туда, где тебе надо отметиться, а при первой возможности возвращайся обратно.

– Ладно, Янка, я поехал, а то еще немного, и я уже никуда не уйду. Мне надо заскочить домой и еще к пацанам на стрелку, с тобой все дела забросишь. И послушай самое главное: не говори мне больше ни про какие деньги.

Я помогаю тебе безвозмездно. Оставь свою пятнашку себе, тебе она нужнее, а я не бедствую. Ты нравишься мне как классная женщина. Мне нравится все, что ты делаешь, все, что ты говоришь. Я люблю носить тебя на руках. менять твои бинты, люблю ждать тебя по полтора часа, когда ты носишься с пушкой по городу, я люблю тебя трахать наконец. А благодарность за мою помощь будет совсем простая.

– Какая?

– Помнишь, что ты мне недавно обещала?

– Что?

– Петербург. Я хочу, чтобы, когда у тебя будет свободное время, ты несколько дней уделила мне, даже если ты будешь замужем за Касьяном или улетишь в Ванкувер. Ты станешь моим личным экскурсоводом по памятным местам и дворцам самого красивого города на свете – Петербурга. Согласна?

– Еще бы! Таких богатеньких «новых русских» из провинции необходимо оберегать в больших городах, иначе тебя разведут по полной программе и выкинут за борт плавучего ресторана. Я готова стать твоим личным гидом и одновременно ангелом-хранителем. Позволь мне оберегать твой сон и финансы. Я покажу тебе Питер так, как не сможет показать даже коренной петербуржец. Ты увидишь роскошь и огни дорогого ночного города и одновременно забытые богом нищенские петербургские трущобы, которые так хорошо когда-то описывал Достоевский.

Я покажу тебе эту ярко выраженную грань и заставлю полюбить город так же, как я. А еще мы трахнемся прямо на берегу Невы. У Петропавловской крепости, хочешь?

– Мысленно я уже там. Ладно, Янка, с тобой хорошо, но мне нужно ехать.

– Ты не договорил фразу.

– Какую?

– С тобой хорошо, а дома лучше. Ты побоялся меня обидеть, так вот, я не обижаюсь.

Сашка нахмурился и направился к выходу, затем, повернувшись в мою сторону, сказал:

– Знаешь, ты кто? Груда железа. Бездушная груда железа. Мне кажется, у тебя вообще отсутствует способность к любви и сочувствию. Послушай, у тебя есть сердце, мисс железная леди?

– Есть, и оно тебя хочет.

Я подошла к Сане, обвила его шею руками и повалила на пол. Недолго сопротивляясь, он сдался без боя. Когда весь процесс райского наслаждения подошел к концу, я прилегла на диван и не без удовольствия произнесла: