Лара Дивеева - Стоящие на краю

Демьян опешил, Кирилл тоже. Двери лифта открылись, но мужчины стояли, загораживая проход, и смотрели на Дарси.

Та мило улыбнулась.

– У начальства хорошая зарплата, и ты наконец сможешь позволить себе джинсы без дыр.

Кирилл фыркнул и, закрыв Дарси собой, повёл её на улицу, подальше от испепеляющего взгляда Демьяна.

Влюблённые остановились у пешеходного перехода. Демьяна раздражало всё, от аккуратно зачёсанных волос брата до блестящих сапог Дарси. Кто ходит на таких каблуках зимой?!

А в этом пальто она как кукла с перетянутой талией.

Демьян пытался сдержаться, хоть сейчас не задирать брата. Это был бы подвиг, подарок на грядущую свадьбу. Но потом до него донеслись обрывки разговора.

Кирилл отчитывал Дарси.

– Солнышко, ну зачем ты так? Ты же видишь, что Демьян не в своей тарелке. Не провоцируй его! У них с отцом были сложные отношения, тот иногда был несправедлив.

Снисходительный тон брата вогнал иголки под кожу. Демьян сжал зубы, заставляя себя молчать.

– Как ты его терпишь?! – воскликнула Дарси. – Демьян эгоист, и ему на тебя наплевать! Раз он сам несчастен, остальные тоже должны страдать.

Этого Демьян стерпеть не смог. Дарси права, он эгоист, поэтому и верит, что за его плохое настроение должны расплачиваться все.

– Уверен, что хочешь на ней жениться? – Прохожие дёрнулись от его громкого голоса. – Думаешь, эта языкастая Барби тебе подходит?

Злые, гадкие слова, от них во рту появился кислый привкус.

Дождавшись зелёного сигнала, прохожие ринулись в просвет между машинами, но Кирилл с Дарси так и стояли на месте. Очевидно, что о грядущем предложении она не знала.

– Убирайся… ко всем… чертям! – Кирилл заикался от гнева.

– Зачем ждать? – Демьян презирал себя, но был не в силах остановиться. – Мы здесь в кругу семьи, так сказать. Сделай предложение прямо сейчас! Заодно и посмотрим, такой ли острый у неё язычок на самом деле.

Кирилл с диким воплем бросился на брата. Дарси попыталась вмешаться, но поскользнулась и потеряла равновесие. Удерживая брата, Демьян подхватил её и толкнул себе за спину.

– Не вмешивайся и купи нормальные сапоги! – приказал между делом.

Он удерживал Кирилла, позволяя молотить себя кулаками и коленями. Справиться с ним брат не мог, Демьян намного крупнее и в разы сильнее.

Дарси не стала разнимать мужчин и визжать тоже не стала. Дождавшись, когда Кирилл сдался и повис на брате, она сказала:

– Если ты сделаешь мне предложение, я стану самой счастливой женщиной в мире.

Кирилл дёрнулся, заставляя Демьяна ослабить хватку. Его проигрыш никого не смутил, потому что схватка была до смешного неравной.

– Правда?! – Кирилл задыхался.

– Разве может быть иначе? Мы любим друг друга, и у нас общие интересы и мечты.

Демьян всматривался в лицо Дарси в поисках неискренности, но не находил. Она не играла на публику. Всецело поглощённая Кириллом, на Демьяна она не смотрела. Казалось, она вообще о нём забыла.

– Так нельзя, Дарси, на улице, в грязи! Что мы расскажем детям? Что мы обручились на перекрёстке в толпе рядом с этим придурком?! – Кирилл пренебрежительно глянул на брата. – Я собирался сделать предложение в ресторане, красиво, со свечами и цветами. Всё как ты любишь. Уже кольцо купил на помолвку! – Кирилл говорил хрипло, сбиваясь от волнения.

– Кольцо и цветы потом, а предложение сейчас. – В общем-то обычное, хотя и симпатичное лицо Дарси распахнулось в улыбке и зажглось неожиданным светом.

Всё в этой сцене раздражало Демьяна. Счастье брата казалось слишком правильным, слишком приторным для реального мира.

– И такое предложение покажется тебе романтичным? Здесь? – Кирилл с сомнением посмотрел на ледяную грязь под ногами.

– Очень романтичным, и наши дети тоже так подумают, особенно если ты остановишь меня на переходе и скажешь, что больше не можешь ждать ни секунды и должен прямо сейчас сделать предложение.

Кирилл улыбнулся широко и счастливо, как в детстве.

– Дарси, ты… замечательная! – Взяв девушку за руку, он повёл её через дорогу. Дойдя до середины, опустился на одно колено прямо в грязный снег, исполосованный следами колёс. Это было настолько нехарактерно для Кирилла, что Демьян следил за ним с ворчливым изумлением.

Запрокинув голову, Дарси засмеялась, и от её смеха у Демьяна сжался желудок, словно он проглотил глыбу льда. Дарси тоже опустилась на колени и обняла Кирилла за шею. В том, какие слова он шептал, склонившись к её губам, сомнений не было. Ответный кивок Дарси тоже имел очевидное значение.

Демьяну хотелось думать, что всё это сделано напоказ, назло ему, однако в его сторону даже не смотрели. Поднявшись, Кирилл закружил Дарси на месте, и она ответила счастливым смехом. Сменился сигнал светофора, но водители не торопили влюблённых. Некоторые даже открыли окна и пожелали им счастья и согласия. Под свист и улюлюканье Кирилл с Дарси побежали на другую сторону улицы.

Заводя мотоцикл, Демьян презирал себя за то, что собирается сделать, но не мог остановиться. Взревел мотор, мотоцикл пересёк поток машин и под многочисленные гудки окатил влюблённых ледяной крошкой.

Они засмеялись. Они, блин, захихикали как дети, стряхивая с одежды грязные ледяные бусины.

Только когда Демьян проехал несколько кварталов, он осознал, что оставил куртку в агентстве и всё это время был в футболке. Ледяной ветер пронизывал насквозь, но кипящий внутри гнев согревал как ничто иное.

Демьян ненавидит этот город.

Он ненавидит прошлое.

А особенно он ненавидит инстинкты, которые требуют, чтобы он остался и защитил младшего брата, позволил ему жить в приторно идеальном мире. Вместе с Дарси.

Развернув мотоцикл, Демьян погнал обратно в агентство. Ледяной воздух вспарывал лёгкие, но не он мешал ему дышать. Гнев. Беспомощный, чёрный гнев, рождённый из предчувствия ловушки.

«Любовь сильного мужчины меняет тебя, в чём-то подчиняет. Но при этом она дарит тебе крылья, наполняет силой и счастьем. Однажды познав такую любовь, ты уже не согласишься на меньшее».

В выпускном классе Дарья Архипова написала эти строки в сочинении, и учительница зачитала их вслух. Одноклассники переглядывались, пытаясь угадать, кому из парней адресовано это признание. Они были разочарованы, когда узнали, что Дарси писала об отце. Их отношения были центром её жизни, точкой отсчёта и надёжным источником радости.

Мать Дарси погибла в аварии. Убитый горем отец оставил трёхлетнюю дочь с няней, уж слишком сильно она напоминала жену. Он поселил их отдельно и навещал по субботам, принося с собой ощущение праздника с горчинкой вины. Суббота так и осталась их днём, даже когда у отца появилась новая семья. Тогда Дарси уже была подростком, привыкать к мачехе не хотелось, поэтому она так и жила отдельно. Со временем няня стала домработницей, но на самом деле Нонна – семья. Родной человек.