Татьяна Чистова - Терпение лопнуло

– Просьба сохранять спокойствие, поезд скоро отправится, – донеслось из динамиков. Прошло пять минут, десять, мимо сновали пассажирские и товарные поезда, электричка стояла, духота в тамбуре делалась невыносимой.

– Скоро отправится, говорю, – донеслось из динамиков на потолке, – нам причину не сообщили. Впереди еще пять поездов стоят.

В тамбур пролез дядя с каменными локтями и принялся деловито выламывать двери. Те не поддавались, дрожали, гудели, но открыть их дядя не смог, как ни старался. Электричка тронулась с места, проползла еще немного и снова встала.

– Просьба сохранять спокойствие… нет, двери откроются только на станции. Пожалуйста, но я вызову полицию к приходу поезда.

Дядя плюнул на дверь и встал перед Ритой, начисто загородив ей и обзор, и слабый приток свежего воздуха. Народ роптал, возмущался, машинисты по очереди огрызались по громкой связи, потом электричка как-то очень резко рванула с места и без остановок летела до конечной. Рита выскочила одной из первых, мстительно отдавив «каменному» дяде ногу, и помчалась на работу. Времени оставалось в обрез, вот буквально минуты, хорошо, что тут маршрутка подошла вовремя и подобрала запыхавшихся опоздавших пассажиров. Рита вышла на третьей остановке и быстро пошла вдоль длинного, уже вросшего в землю от старости дома. Хоть и опаздывала зверски, но сбавила шаг, посмотрела вверх: там на верхушке одной из башенок сидела химера. Самая настоящая, из серого камня, с кривым носом-клювом и костлявыми крыльями, точь-в-точь как на любом готическом соборе Старого света. Сидела давно, дом когда-то принадлежал то ли купцу, то ли крупному чиновнику, и тот привез себе игрушку, Рита втайне подозревала, что химеру утащили прямиком с крыши Нотр-Дама, не обязательно парижского – во Франции в каждом уважающем себя городке есть Нотр-дам. Вид химера имела до того нездешний, и так ей было тут неуютно и тоскливо вдали от родных осин, что так и тянуло погладить ее острое плечо и дать что-нибудь вкусненькое. Химера смотрела на запад, откуда ее приволокли полторы-две сотни лет назад. Рита улыбнулась химере, перебежала дорогу на красный свет и влетела в просторное фойе банка. И не какого-нибудь дополнительного офиса, заметим, а головного в их регионе, которому подчиняются все остальные. Первым делом переоделась в дамской комнате и минута в минуту (ну, может, парой мгновений позже) вошла в кабинет. Напротив двери сидела Юлька, бледная, красноглазая, губы дрожат. Она жалобно глянула на Риту и задрала платье чуть ли не до ушей, схватила со стола шприц.

– Ты чего? – Рита включила компьютер. – Ты же опоздать хотела.

– Врач заболел, меня к другому отправили, – Юлька оттянула на животе кожу и вонзила в нее иголку, нажала поршень шприца и поморщилась. – Опять температура, прикинь? Организм может отторгнуть эмбрион, и я не забеременею. А ЭКО двести пятьдесят штук стоит…

– Лиза, ты покушала? – донесся от стены озабоченный шепот. Рита повернулась туда – сонная Анька говорила по телефону, прикрывая трубку рукой. Кивнула, улыбнулась, вот чисто по-коровьи, и пригнулась еще ниже. Из трубки несся жутковатый визг, точно там кого-то резали без наркоза, и еще чьи-то вопли.

– А Дима? – шипела Анька. – Дима покушал? Он опять на полу валяется? – Анька почти уползла под стол, торчала только ее плохо прокрашенная макушка. – Дай мне его? Под диваном? Бабу дай. Баба! Вытащи Димку, ему в школу. Вытащи, говорю! Лиза, ты покушала?

Юлька отбросила шприц, одернула платье и выскочила из кабинета, всхлипывая на ходу. Комп, наконец, включился, Рита вошла под своей учеткой и первым делом обнаружила в документообороте тринадцать новых дел. Вспомнила, что вчера их было только семь, причем пять были уже просрочены, остальные на грани. И тоже вздохнула, прикидывая, с какого бы начать.

– Покушала, покушала, – недовольно бросила Ирка. Она царственно кивнула Рите от окна и снова воззрилась на монитор, – полчаса назад покушала, бутерброд ела…

Анька выбралась из-за стола, сгорбилась и с ласковой улыбкой ускреблась вслед за Юлькой. Рита на листке быстро накидала план на день: сначала три совсем горящих дела, потом еще три, и после обеда остальные, там время терпит.

– Какой хороший тур в Прованс, – протянула Ирка, приглаживая прекрасную светлую шевелюру, подняла к потолку идеально накрашенные глаза. В свои пятьдесят с хвостиком она на пенсионерку ну никак не походила, ни лицом, ни фигурой, ни образом жизни. Язык не повернулся бы назвать ее бабкой или старушкой, Рите она очень нравилась и втайне держала Ирку за образец для подражания, не говоря об этом вслух, конечно.

– Прекрасный вариант, надо срочно бронировать. Ты как насчет Прованса? – Ирка повернулась к Рите.

– Нормально, – та быстро открывала нужные файлы, – там сейчас тепло…

– Девки, у вас сегодня форма «сорок девяносто», все помнят? – раздалось из открытой двери кабинета в торце помещения. Послышался скрип, топот, и на пороге показалась Марианна, начальник их отдела, высоченная, здоровенная, черноволосая, вся в черном. Обвела взглядом помещение, привалилась плечом к дверному косяку:

– Остальные где? – недобро поинтересовалась она.

– Юльку тошнит, а у Аньки с детьми проблемы, – выпалила Ирка и застучала по клавишам. – У меня все готово, могу прислать.

Марианка улыбнулась.

– Ирочка, меня, считай, нет, пять дней отработки осталось. Сами, зайки, сами.

Влетела растрепанная злющая Юлька, испепеляюще глянула на Марианку и уткнулась в комп. Следом просочилась Анька, сжимая в ладони телефон, тихий, наверное, оттого, что сел аккумулятор. Анька прошмыгнула за свой комп и затаилась там, Юлька бешено щелкала мышью. Марианка ухмыльнулась и закрылась в своем логове, стало тихо. Слышались только щелчки мыши и шорох клавиш. Рита быстро спихнула на доработку самое мутное и неприятное задание, прицепилась к неверно оформленной документации, взялась за следующее. С ним тоже разобралась в два счета, а вот с третьим пришлось повозиться. Хотела сосредоточиться, но никак не удавалось, форма «сорок девяносто» не давала покоя. Ее кровь из носа, но надо сдать сегодня, крайний случай – завтра до десяти утра. Марианке все равно, она увольняется, причем на повышение, но могла бы и не тянуть. Обычно делала все сама, а в этот раз, видимо, решила свинью подложить любимым подчиненным. И ведь не отвертишься… Хотела спросить у Аньки таблицу с данными для аналитики, повернулась – а та спала за монитором, подперев щеку ладонью. Мобильник на беззвучке дрожал на столе, по экрану прыгали две расплывшиеся физиономии. Анька жила очень далеко, на работу добиралась по три часа в одну сторону, но терпела ради двоих детей. Оба мужа слились по очереди, и Анька, бросив подросший выводок на безумную от старости бабку, одна зарабатывала им на прокорм. Раздался звонкий щелчок – Юлька включила чайник и злобно уставилась на Аньку.