Мария Карева - Малиновый чай

Почему говорит он, а стыдно мне? Откуда столько неуважения к незнакомому человеку? И снова эта песня про высшее образование. Часто слышу от него банальные речи в духе, что высшее образование делает человека человеком и без диплома в этой жизни делать нечего. На работяг и людей из сферы обслуживания он смотрит с высока, считая что за общепринятое правило – «раз ты подносишь кофе, будь добр и прими мое презрение».

Наличие высшего образования не дает основание для презрения к другим и не делает на голову выше.

– … в общем, я очень на тебя рассчитываю и завтра утром жду договор, хорошо? Я понимаю, что это тоже работа, поэтому я тебе заплачу. Тысячу нормально будет?

Тысяча рублей мне упадет с барского плеча, какая щедрость! За эти деньги здесь даже нормальных продуктов на неделю не купить. Сказать ему сколько я беру за свои документы здесь в Питере? Две тысячи стоит только письменная консультация, а самый простой договор на те же две-три страницы стоит пять тысяч. Это ведь документ, с которым люди потом будут работать не один раз и который, сохранит им деньги и нервы. Но хорошо, что у него хотя бы сейчас пришло осознание, что мне вообще можно что-то заплатить. Мы же семья, а «в семье торговаться не принято». Хотя не будь у нас общих элементов ДНК и будь у меня смелости побольше, я бы выставила ему обычный ценник. А так наличие у контрагентов похожих нуклеотидов в ДНК автоматически дает пожизненную скидку или право на бесплатное использование труда своих родных, по версии устаревшей общественной морали, которой я, каюсь, подвержена.

– Да, это нормально, – соврала я.

– Тогда до завтра. Все мне бежать пора, дети зовут,– ну да, он же еще отец прекрасных близнецов, забыла сказать.

Я только что сама подписалась на очередную сверхурочную работу за тысячу рублей и порцию унижений! Чертова мазохистка бесхребетная! Эта ничтожная сумма теперь даст ему право говорить всем и врать самому себе, что он честно ценит мой труд. Почему я просто не могу сказать ему нет? Что со мной не так?

Мне не хочется ему помогать. Эта регулярная помощь все больше напоминает вторую работу с деспотичным начальником. И самое глупое во всей этой ситуации, что я позволяю так с собой обходиться. Потому что «мы же семья», а семье не принято отказывать. Я уже пробовала однажды и ни к чему хорошему это не привело. В тот единственный раз мы впервые за долгое время собрались старой университетской компанией. И именно в этот вечер Роме неотложно понадобилось написать ответ на претензию, хотя по датам времени на ответ было еще достаточно и никакой спешки не было, как я узнала уже после. В общем я справедливо попросила его подождать, а еще лучше обратиться к профильному юристу по поставкам. И началось…

Это было ужасно, я до сих пор помню все что он мне кричал, каждое обидное слово. Но это я могла стерпеть и это даже еще больше уверилась, что не буду ему помогать. Я не последний юрист на земле. Однако утром на меня обрушилась волна семейного презрения. Рома выставил меня перед всеми неблагодарной тварью, которая ставит свои развлечения выше нужд семьи и буквально послала его на три буквы, будучи бухой по версии Ромы. Меня буквально атаковали осуждением, претензиями и фактически угрозами, что если я не помогу, то со мной перестанут общаться. Все кроме папы и Дедушки – от них это тщательно скрывалось и до сих пор папа не знает. Им нельзя волноваться, точнее теперь уже только папе.

Тогда я вся в слезах сдалась. И с тех пор боюсь повторения этого кошмара. А после смерти Дедушки мне вообще страшно потерять кого-то еще. Рома правда потом извинился, даже послал мне букет цветов, но все это он сделал для себя, чтобы мир наступил у него в душе, мне это облегчения не принесло.

Поэтому, боясь подвергнуться семейному остракизму, навредить своими проблемами папиному здоровью, я ворчу про себя, но продолжаю выполнять его поручения.

В общем-то, я тряпка, которая боится сказать «нет» и поэтому расплачиваюсь за это лишней ненужной мне работой.

Показала фак Роминой фотографии, которая все это время смотрела на меня с угла экрана, закрыла его письмо и открыла ежедневник, прикидывая куда без особых жертв я могу впихнуть его поручение. Получилось, что я могу провести день без моего короткого обеденного перерыва, чтобы хотя бы набросать скелет договора и видимо еще посижу за ним вечером, ведь утро в Улан-Удэ наступает на пять часов раньше, а значит у меня ровно на пять часов меньше времени, чем нужно (покричала в подушку – полегчало). Договор ждут к обеду, а обед там – раннее утро у меня. Ох, когда же я научусь держать личные границы. Я могу поставить эти пресловутые границы с кем угодно, кроме него.

И кстати, неважно что я говорю семье в свою защиту, я все равно для них буду не права. Ведь он там, рядом с ними. Он приглашает их к себе домой на вкусные ужины, он помогает им, если срочно нужно отвезти что-то куда-то, он их супергерой. И это правда, он много помогает семье, ему это нравится, видимо. Правда я никогда не просила его о помощи, но он любит ее навязывать, а потом между делом выставлять счет в виде ответных услуг. Типа «отменяй такси, мы уже сами едем за тобой в аэропорт», а потом «помнишь мы тебя забирали из аэропорта? Присмотришь за малышами, пока мы в магазин съездим?». И вот уже вместо прогулок по городу я сижу с малышами. Так работает его помощь, которая больше смахивает на манипуляцию.

А я далеко и больше не часть семьи. Я та, кто живет в Питере, та самая кого в посмеиваясь называют «чудачкой» и придумывают за моей спиной много некорректных шуток о моей личной жизни. Я дежурная шутка на очередных семейных посиделках. Карьеристка и будущая кошатница, так Рома говорит обо мне и даже не знает, что мне передают все его высказывания в мой адрес. Со мной говорят по телефону дежурными фразами, все кроме любимой тети с маминой стороны, такой же чудачки как я, папы и Дедушки, когда он был жив. Я сама выбрала это, хотя порой я скучаю по той жизни – общим посиделкам на чьей-то кухне. Пикникам, поездкам на Байкал.

Во имя семейного мира и моего душевного спокойствия, я сделаю этот договор, максимально просто и не заморачиваясь в тонкостях. Какой подход к исполнителю, такой и к заказчику. Но сначала работа.

Не давая себе глубже погрузится в озеро жалости к себе, я решительно открываю новый документ, вставляю наушники в уши и приступаю к работе.

Так я весь день провела стараясь не одеревенеть, переодически вставала и ходила, потягивалась, один раз даже немного потанцевала – танец боли и гримас, зато к вечеру я уже не разваливалась, ноги все еще болели, но по-немногу сгибая их (ауч-ауч-ауч) я дошла до кухни, и приготовила себе рамен их пакетика. Настолько мне себя было жалко, что захотелось подбодрить лапшичкой. Поборникам здорового питания на заметку- я еще и салат сделала, так что не кидайтесь в меня рукколой.