Ринат Ашрафзянов - Холст

– Я помню, ты с меня глаз не сводил в тот весь вечер. А я даже не смущалась. Ко мне подружки подходили и спрашивали, нормальный ли ты. Ты ведь как зомбированный был.

– Зомбированный тобой, – Сергей обернулся к ней и обнял за талию. Он сидел на стуле, в центре своей галереи. – Скоро Ваську привезут. Надо поспеть выставить экспозицию с ним. Я вот что думаю, может, присмотреть дом побольше. А то сама смотри, самой большой комнаты не хватает, чтобы выставить более длинную хронологию нашей семейной жизни. Приходится частями. А ведь наша жизнь не идет частями, она цельная. И мы все втроем цельная семья.

– Идея очень даже неплохая. Но здесь я уже привыкла, мне нравится рядом ржаное поле. Знаешь, как там красиво, особенно когда ветер дует. Будто бы я плыву по золотому морю куда-то вперед и полностью растворяюсь в нем. Конечно, я тебя поддержку во всем, но отсюда бы я никогда не уехала.

На первой картине, которая размещалась слева и начинала повествование о свадьбе, было изображено, как они оба стоят перед ведущей церемонии. Ведущая церемонии, регистратор, была та самая женщина, которая принимала их заявление на регистрацию брака. Когда наступила их очередь входить в зал бракосочетаний, эта женщина, улыбаясь, произнесла в микрофон: «А вот и наши странствующие художники».

Кроме Марии и Сергея, никто ее не понял. Молодожены переглянулись и, улыбаясь, ответили ведущей: «Странствующие художники готовы к браку».

– Помнишь этот момент? – обратился Сережа к Маше через отражение в фото. – Здесь ты так расплакалась, когда я надевал тебе кольцо. Оно выпало у меня из рук на красный ковер. Я так волновался тогда и не смог его удержать. А твоя и моя мамы покачали головой. Я ведь только потом понял, почему ты зарыдала.

– Ты потом меня успокоил. Ты после выхода из зала регистрации прошептал мне на ушко: «Не верь приметам, не верь в то, что, если жених уронил кольцо – это к несчастью, у нас будет самая лучшая семья, и я всегда буду любить тебя».

– Да, я помню. Вот видишь, одиннадцать лет прошло. И мне кажется, я смог тебе доказать свою любовь, не так ли? – он опять обернулся к Марии и увидел, как она ему кивнула. – Иначе ты бы ушла от меня и не стала терпеть. Я-то тебя знаю. Ты еще та чертовка.

– Конечно, я бы не стала терпеть какого-то там физика, который постоянно говорил бы о протонах, нейтронах, черных дырах каких-то.

Картины словно ожили в глазах Сергея. Он четко слышал музыку сопровождения, когда они выходили из зала регистрации. Слышал музыку, которая их встречала в столовой, арендованной для торжества. Это было так реально, что невольно правая нога стала отстукивать ритм. А гости на картине, на которую он перевел взгляд, пустились в пляс. Он встал, обнял Марию за талию и покружился с ней.

– А вот мы тут с тобой сидим за столом и не танцуем, – Сергей показал ей пальцем на картину. – Кстати, отчего мы с тобой не танцевали с гостями, почему мы как на собрании сидим, не шелохнувшись, наблюдая все со стороны? – он уставил на Марию пронзительный взгляд. – Я даже не помню, чтобы я прикоснулся к еде. Ее нашем столе было очень много, как будто на целую роту солдат наготовили.

– М-м-м-м, мы ждали, когда объявят танец молодоженов.

– Да, точно, точно. А до этого почему-то нам не позволяли идти в пляс. Какие-то суеверия у всех там были. Я помню, как ты ногой своей отбивала ритм, а правой рукой постукивала мне по коленке под столом. Вон, смотри, я же нас нарисовал по памяти, – Сергей указал пальцем на картину и вернулся на свой стул. Он долго смотрел на картину,а потом закрыл глаза. Мария положила ему руки на плечи.

Спустя два года посещения художественной школы он смог нарисовать танец молодоженов. На ней Мария держит его за плечи, а он обеими руками прижимает ее к себе за талию. Они танцуют посреди столовой, увешанной шарами, цветами. Все гости сидят за столом и внимательно наблюдают за их движениями. На заднем фоне обе мамы плачут, вытирая слезы салфеткой.

– Сергей, к тебе стучат. Сергей.

Погрузившись в тот танец, он даже не слышал ни стук в дверь, который доносился с улицы, ни голос Марии. Сергей пришел в чувство, когда стучаться стали в окно, и громкость ударов только нарастала.

– Ах да милая, замечтался что-то я, – он встал со стула и пошел было из комнаты.

– О ком это ты замечтался?

– Не ревнуй. Все мои мечты только с тобой и только о тебе. И ты об этом знаешь, – вернувшись к ней, он сказал ей серьезным тоном, не отрываясь смотря ей в глаза. – Скоро вернусь, никуда не уходи – посмеялся Сергей.

– Я тут как космонавт в ракете, некуда уходить, – шутка Марии долетела до Сергея, когда он уже выходил из дома.

Стучался сосед. Когда Серега приехал со смены домой, спеша достать картины из подполья, перегородил своей машиной выезд соседу. Наспех извинившись, Сергей загнал машину во двор и вернулся в свой круг одного дня, дня их свадьбы.

Он всегда огорчался, когда смотрел на картину, где напротив их стола стояли его друзья и произносили речь. Как раз его взгляд переместился на ту самую картину. Тогда тамада заранее организовал поздравляющих и всем присвоил очередность выхода на суд молодоженов. Было как в армии, после выкрикивания тамадой фамилий и имен гостей они тут же появлялись перед взором новобрачных. Но ни на картинах, ни на фотографиях не было одного, важного в жизни Сергея друга, самого близкого на сегодняшний день. Александр в этот день уже нес службу в рядах вооруженных сил.

– Ты помнишь Александра? – обратился он к Маше, глядя на нее через отражение глянцевой фотографии, – Как плохо, что его не было на нашей свадьбе, очень плохо. Ты не помнишь, да и не могла знать, как он отнесся к моей проблеме, как он сильно помог мне тогда. Таких людей, как он, я больше не встречал и, наверное, больше не встречу. В ближайшие дни заеду к нему в гости, если он, конечно, не уехал в очередную командировку.

– Конечно я не могу это помнить. Но зато я почувствовала, как тебе плохо было. Ты до сих пор переживаешь. А я тебе каждый день говорю, перестать мучиться. Нужно просто принять. Ты ведь меня не слушаешь. И сейчас тебе повторю, Сереженька, прими все как есть, просто прими, не терзай ни меня, ни себя, ни Ваську. Мы с ним сильно переживаем за тебя, мы любим тебя.

– Машуль, все нормально, мы ведь вместе, и мне больше ничего не надо в жизни. Смотри, сколько у нас с тобой счастливых моментов. Вон посмотри, сколько у нас воспоминаний, – Сергей указал пальцем на еще не расставленные картины.

– Я помню каждое из них. А глядя на твои картины, чувствую те дни каждой своей клеточкой. Ты давно не встречался с Александром. Как он?

– Вот, смотри, – Сергей демонстративно достал ежедневник, покрутил им перед ее лицом. – А теперь записываю – заехать к Саше домой на набережную, – вот, видишь, твоя школа – все записывать.