Ринат Ашрафзянов - Холст

Мария громко рассмеялась, отошла немного в сторону, как отходят, чтобы со стороны взглянуть на человека или на предмет. Смех ее угасал недолго, пойманный на себе взгляд коршуна заставил сбавить обороты и вернуться к новоявленному специалисту по живописи. Она многозначительно похлопала его по плечу, утвердительно покачала головой и указательным пальцем указала на афишу.

– Смотри, куда указывает мой пальчик без кольца – протяжно проговорила она.

На первом этаже при входе висела афиша. Она-то все и рассказывала посетителям музея. Как раз сегодня на первом этаже выставлена экспозиция быта жителей города, а вот на втором этаже выставлены картины начинающего художника Ефима. Этот самый художник обозвал свою экспозицию «Геометрический реализм».

– Из тебя выйдет суперотличный Шерлок Холмс. Но, насколько я помню, мистер Холмс говорил, что надо быть внимательнее к мелочам, а ты даже афиши при входе не заметил.

Теперь Сергея даже Мария не могла унять. Он каждую картину примерял на себя и на них обоих. То он едет на лошади верхом, то косит сено, а Мария приносит ему кувшин парного молока с хлебом. Впитывали сюжеты, даже внедрялись в быт жителей города в течение часа. В какой-то момент Мария якобы даже доила корову для него, сенокосца.

Только одна картина не заслужила их внимания, они ее обогнули дугой. На картине медсестра склонилась над солдатом с перевязанными головой и правой ногой. А сам ее халат, когда-то крахмально белый, был испачкан кровью. Художник картины не пожалел алой краски, мазки получились жирными, с потеками в виде крупных капель. Мария лишь скороговоркой проговорила:«Даже ничего не представляй», и увела его прочь от нее, как убегают от проказы.

На второй этаж вела винтовая деревянная лестница. Местами даже резная, грубые ромбы, квадраты или просто глубокие насечки. Она находилась как раз в конце первого этажа, как и хотел старик купец, по легендам местных старожилов. Неопытному глазу могло показаться, что стены второго этажа были выкрашены в белый цвет. И действительно, зачем красить стены в белый, если естественный цвет деревянных брусьев, из которых сложен дом, гораздо соблазнительнее выглядит? Такова задумка неизвестного, который вовсе не покрасил стены, а искусно натянул по всей стене белую пленку. На самом же полу, от стены до стены, были изображены белые полосы, которые соединяли картины, висевшие на правой и левой стороне помещения. «Или это такой взгляд художника, или полосы нарисованы для того, чтобы посетители не прошли мимо картины», – призадумался Сергей, ненадолго остановившись у входа.

Выставка пестрила прямыми линиями, кубическими формами, геометрическими фигурами. Даже были изображены лица, нарисованные из треугольников и прямых линий. Такое разнообразие форм, особенно после просмотра картин с кухаркой, готовящей борщ, несомненно ввела обоих в ступор. Что и создало небольшую пробку на входе в экспозицию «Геометрический реализм». Мужчина в бежевом пиджаке и в пенсне вывел их оттуда, сказав что-то типа «Вы тут не на ярмарке»и обоими ладонями мягко подтолкнул Сергея внутрь. И тут началось метание дикой собаки между тарелками с едой. С несвойственной для посещения музея скоростью, они перемещались из одной части зала в другую, ходили по белым линиям на полу, не останавливаясь надолго ни у одной картины, и не обсуждали их.

Их блуждания по экспозиции художника Ефима прекратились мгновенно, как только Сергей остановился так резко, что Мария наступила на его пятку. Привлекшая его внимание картина, наверное, и велела ему остановиться, притягивая подойти ближе и ничего не бояться. Он встал напротив нее по стойке смирно, как действительно солдат стоит на плацу по стойке смирно.Так, во всяком случае, выглядело со стороны, так видела его любимая спутница.

Они долго простояли напротив картины под названием «Письмо в будущее»,будто других картин и не существовало, как и толпы посетителей, некоторые из которых позволяли себе комментарии«Бред собачий», «Это разве искусство», «Моя трехлетняя дочь нарисует лучше». Для них обоих хаотичное движение толпы осталось в прошлом. Для обоих пути назад и впрямь уже больше не существовало.

– Милая, а знаешь, – прошептал еле слышно Сергей. – На картине нет текста, конверта тоже нет. И нет даже намека на письмо, а я понял все, что в нем написано. Представляешь, я смог его прочитать, – он бросил на нее благодарный взгляд, полюбовался ею немного и снова устремил взгляд на картину. – Ведь оно адресовано лично мне из будущего, моего будущего.Такого не может быть.

– Я не понимаю тебя. Что там написано? Где? Я ничего не вижу. – Мария подошла к картине поближе, – Тут что-то написано мелким почерком, что ли? Покажи, где, Сереж, не молчи.

В ответ Сергей только крепко обнял ее, всё сильнее и сильнее прижимая к себе.

– Да что с тобой такое? – задыхаясь, спросила Мария.

–Создадим человеческую семью, настоящую, – уверенным и ровным голосом проговорил Сергей, все так же удерживая ее в своих крепких мужских объятиях, не отводя взгляда от картины «Письмо в будущее».Он выпустил ее из объятий, заглянул ей в глаза, он сканировал их. Он словно что искал в ее глазах, наполненных до краев любовью к нему.

– Что ты сказал?

Не услышав вопроса, или не захотев отвечать на него, он, погруженный в свои мысли, взяв подругу за руку, скорым шагом пошел к выходу из музея. Других картин больше не существовало, он шел вперед, не оборачиваясь ни на одну из них. Есть только одна, и точка. Мария еле поспевала за ним, громко и быстро цокала каблучками по музейному кафельному полу.

Спеша за ним по улице, Мария неоднократно спрашивала его, куда он ведет ее, и зачем так быстро. Сергей молчал. Нет, нет, она не боялась и не сопротивлялась. Она старалась держать тот заданный ритм шага, который держал Сергей, но настолько, насколько позволяли надетые сегодня торжественные бежевые туфли с двумя ремешками на щиколотке. Сергей шел впереди, а она изящно и весьма профессионально быстро перебирала своими оголенными ниже колен ножками. Если бы Сергей не был так сильно увлечен своей конечной целью, ведомой только ему в данный момент, то он легко бы подсчитал скорость их движения по ритмичному звуку от ее каблуков по асфальту. Цок-цок-цок.

Внезапно Сергей повернул Марию в сторону, с главной улицы в торговые ряды, которые простирались бесконечно длинной улицей в противоположную от их дома сторону. Она уже смирилась с тем, что ей не отвечают на вопросы, и даже с тем, что ее ведут куда-то без ее ведома, она вдруг стала задумчивой.

Ее мысли сменялись одна за другой, некоторые даже путались между собой и становились какими-то новыми мыслями, в которых даже главный черт ногу сломает. Яркой звездочкой не переставала моргать только одна мысль:«Почему я не ответила «Да» на его вопрос, ведь все прекрасно расслышала».