Лори Уайлд - Любишь только дважды

В руках у него был поднос с едой.

В желудке у нее заурчало. Желудок предавал Пенелопу, решившую отказываться от любого физического комфорта, предлагаемого ей похитителем.

– Забери все. Мне не нужна твоя еда.

Мужчина поставил поднос на маленький столик у противоположной стены и подошел к ней, ботинки его тяжело стучали по цементному полу.

Пенелопа вздрогнула, однако не отпрянула от него, несмотря на то что была испугана не на шутку.

– Чего ты от меня хочешь?

Похититель медленно поднял руку, и она вся сжалась, ожидая удара, но, к ее удивлению, он поднес руку к лицу и стянул с него маску.

Пораженная, она не смела верить своим глазам. Правая щека мужчины была изуродована страшным шрамом. Это было первое, что привлекло внимание Пенелопы. Она не сводила взгляда с несколько сгладившегося от времени шрама, и леденящий ужас охватывал ее душу.

Нет-нет, этого просто не может быть.

За прошедшие годы ее душа омертвела от постоянного страдания, слишком сильного, чтобы его можно было безболезненно пережить. Ее способность верить в чудеса уже давным-давно испарилась. Если она и вправду видела то, что, как ей казалось, она видела, значит, она либо умерла, либо сошла с ума.

– Дэниел, – прошептала она и, пошатываясь, встала на ноги. Живой после всех этих лет. – Это и вправду ты?

Воздух вырвался из ее легких. Дышать больше было нечем.

– Это я, Пен. – Его голос был слегка сиплым, челюсть была сжата, как и его кулаки.

Ему следует побриться, механически отметила про себя Пенелопа.

Она пошатнулась, как будто ее ударили по ногам. Ей хотелось броситься в объятия Дэниела и покрыть все его красивое лицо, изуродованное шрамом, страстными поцелуями. И в то же время хотелось наброситься на него, ударить кулаками в грудь и потребовать объяснений, почему он все эти годы позволял ей считать его мертвым. Почему он допустил, чтобы она так долго страдала?

Легкая дрожь охватила ее тело, и она увидела, что Дэниел тоже дрожит, руки его не находят себе места, а взгляд не отрывается от ее лица.

– Я знаю, что мне нужно очень многое тебе объяснить, и я обязательно это сделаю, – сказал ее муж. – Самое главное, что я сделал то, что должен был сделать ради вашей с Марли безопасности. Я никогда не хотел причинять тебе боль. Но быть вдали от тебя – все равно что вырвать из груди свое сердце.

Пенелопа не могла говорить. У нее не было слов. Эмоции, напряжение и глубокая печаль зарядили неподвижный воздух менаду ними, как молния в жаркий день в сезон торнадо. Пенелопа отвернулась, не в силах больше смотреть на него.

Дэниел взял ее за плечи и снова повернул к себе.

Она отстранилась. Она не хотела паниковать, но к ней только что прикоснулся призрак.

Дэниел тут же отпустил ее и отступил на шаг, в глазах его было страдание.

Дрожа, она обняла себя за плечи, проводя ладонями по рукам вверх и вниз.

– Пен, – взмолился Дэниел. – Поговори со мной, скажи что-нибудь. Хотя бы закричи. Ударь меня, прокляни мою душу на вечные муки за то, что я бросил тебя одну растить нашу дочь.

– Зачем мне это делать? – сказала она, чувствуя какое-то странное спокойствие. – Ты и так достаточно страдал.

– Ты прощаешь меня?

– Мне нечего прощать.

Она встретила его взгляд, и любовь, которую они некогда разделяли, толкнула их в объятия друг друга. Какую-то минуту они еще были чужими друг другу, они колебались, им было неловко, но уже в следующий момент они целовались с жадной радостной страстью, известной только родственным душам.

Они целовались, пока у них не заныли губы и не заболели руки.

Они прижались друг к другу, сердца их забились в унисон. Они не могли вдоволь насладиться друг другом, отчаянно пытаясь втиснуть пятнадцать потерянных лет в одно объятие.

Наконец, тяжело дыша, они прервали поцелуй, но не разняли объятий. Дэниел провел рукой по волосам Пенелопы. Пенелопа провела пальцами по рваному краю шрама на его лице.

– Почему ты не сказал мне, кто ты такой, когда похитил меня? – прошептала она. – Почему ты скрывался от меня?

Он наклонил голову.

– Я боялся, что больше не нужен тебе. Ты же видишь, как я теперь выгляжу.

– О, Дэниел. – Сердце ее подскочило к горлу.

– Почему ты не поняла, кто я такой? – спросил он. – Кто еще мог тебе позвонить и прошептать наш секретный код? Кто еще мог бы сказать «рандеву»?

– Думаю, я знала, – призналась Пенелопа. – Но слишком боялась поверить. Боялась начать надеться, ведь потом мои надежды могли разбиться. Я слишком боялась вновь потерять тебя.

– Пен, Пен. – Он взял ее за руку и притянул к себе. Воздух между ними накалился, но взгляд Дэниела был нежным и мягким.

– Ты все еще носишь обручальное кольцо, которое я тебе подарил, – сказал он, ласково поглаживая ее руку.

– Дэниел, за пятнадцать лет не было момента, когда бы я не чувствовала себя твоей женой. Зачем же мне снимать твое кольцо?

– И больше никого не было?

Его сомнения показались ей трогательными.

– С той самой секунды, как я увидела тебя во время весеннего котильона, Дэниел Монтегю, никого не было и никогда не будет.

Он вновь поцеловал ее. Этот поцелуй оказался еще слаще предыдущего, и они упали на постель.

Их соединение было всем, на что Пенелопа могла надеяться, и даже больше. Сначала она волновалась: то Дэниел подумает о ее теле, когда разденет ее? Ведь по прошествии стольких лет ее фигура не могла не измениться.

Но ей нечего было беспокоиться. Радость, отразившаяся на лице Дэниела, когда он расстегнул се блузку и с благоговением прикоснулся к ее обнаженной коже, убедила Пенелопу, что он все еще видит ее той молодой женщиной, которой она некогда была.

Он нежно раздел ее и, прежде чем снять одежду с себя, наклонился и поцеловал ее грудь. Пенелопа вздохнула и обхватила ногами бедра мужа, в то время как он вжимал ее в тоненький матрас. Дэниел наклонился над ней, его твердый член упирался ей в живот.

Ничто никогда не было столь прекрасным.

Они ворвались друг в друга, пораженные, завороженные, удивленные тем, что вновь занимаются любовью.

– Пен, – прошептал он.

– Дэниел, – выдохнула она в ответ.

Чарующая магия подняла и закружила их. Они еще раз поднялись вместе. Ввысь, ввысь, ввысь. Они летели, пока оргазм не поглотил их.

Через пятнадцать долгих лет невозможная мечта стала явью.

– Джоэл!

– Трини? Что ты тут делаешь?

– Я могла бы спросить тебя о том же самом, – сказала она, окинув его взглядом, и погрозила ему пальцем. – Похоже, ты тут учишься какому-то новому фокусу.

Джоэл погремел наручниками, пристегнутыми к спинке кровати, и постарался вести себя так, как будто ничего особенного не произошло.

– Только не говори, что ни разу не видела пария, прикованного наручниками к кровати, потому что я все равно тебе не поверю.