Алиса Франц - Единственная для сурового

Я задремала?! Как же неудобно.

Дверь с моей стороны открылась и водитель предложил мне руку. Его помощь была очень кстати, потому что я встала с большим трудом и едва передвигала ногами. Лужи на асфальте мерцали радужными пятнами. Окружающие дома то приближались, то отдалялись в произвольном, хаотичном порядке. Меня немного мутило, но больше всего беспокоил жар, струящийся по телу. Его волны приливали без конца. Наверное, печь в автомобиле была включена на слишком большую мощность. Иначе почему в моём теле такая сильная слабость и одновременное желание двигаться, танцевать и даже напевать незатейливые мелодии?!

Водитель крепко держал меня за локоть, ведя по нужному адресу. Мне было немного неловко из-за того, что он практически держал мой вес на себе. Так стыдно… Я хотела поскорее передать документы, не ударить в грязь лицом и вернуться домой.

Мы приблизились к многоэтажному дому. Я не запомнила дорогу, но хорошо понимала, что район элитный. Здесь жили не простые смертные, а богатые люди. С каждым мгновением я чувствовала, как мне становится хуже. Я уже почти не понимала, куда мы идём. Моим желанием было попросить водителя самого отдать бумаги.

– Пришли.

Водитель постучал кулаком по железной двери. Перед глазами расплывались позолоченные цифры, и я никак не могла сосредоточиться на них.

Дверь распахнулась. На порог стоял высокий, широкоплечий мужчина. Он был выше меня на две головы и мне пришлось посмотреть вверх, чтобы заглянуть в его лицо.

Суровые черты лица были жёсткими, но привлекали грубоватой, мужской силой. Особенно хороши были его губы. Я не поняла, почему я не могу оторвать взгляд от его пухлых, красивых губ. Жар заструился сильнее. Во рту пересохло. Я облизала губы кончиком языка.

– Чего надо?

Голос мужчины был под стать его внешности. Низкий, раскатистый, с приятными, хриплыми вибрациями, зарождающими ещё более странную дрожь.

– Вам передали документы.

Я вспомнила о конверте и протянула его мужчине дрожащими пальцами.

– Какие?!

– От Каримова, – чуть запнувшись, ответила я.

После моих слов мужчина оглядел меня пристальнее. В его тёмных, сумеречного цвета глазах загорелся пугающий, жаркий огонёк интереса.

– Значит, сегодня, документы. Ну что ж… Заходи!

Он сделал шаг назад, открыв дверь шире. От лёгкого сквозняка до меня донёсся ощутимый душок спиртного, и я внезапно занервничала.

Но в тот же момент меня толкнули рукой в спину. Закричав, я рухнула прямиком в объятия незнакомого мужчины. Конверт с документами благополучно спикировал на светлый паркет.

Мужчина обладал ошеломительно быстрой реакцией. Он успел схватить меня и крепко прижать к своему телу. Я машинально выставила ладони вперёд, на его грудь. Только сейчас я поняла, что чёрная рубашка на мужчине не застёгнута. Её полы распахнуты и мои ладони покоились поверх великолепно проработанных, массивных грудных мышц. Его горячая, смуглая кожа отливала бронзой и обжигала мои ладони.

– Простите…

Мужчина захлопнул дверь ногой и я занервничала ещё сильнее. Потому что незнакомец не собирался меня отпускать. Его сильные, большие руки сжимали мою талию и держали в крепком захвате.

– Мне пора идти. Там документы…

Он крепко зажал пальцами моё лицо и повертел его из стороны в сторону, как личико игрушечной куколки. Тягучая, но немного злая усмешка тронула его губы:

– А ты красивая… Выглядишь незатасканной…

После этих слов мужчина приподнял меня над полом и понёс в глубь квартиры.

Обстановка сменилась слишком быстро и меня до сих пор немного мутило, а окружающий интерьер размывался в почти полной темноте. Мы оказались в спальне. Незнакомец небрежно опустил меня на кровать и дёрнул за молнию на брючках.

– Что вы делаете?! – запаниковала я. – Отпустите. Я… Вы меня с кем-то спутали.

– Хорошо играешь, – одобрительно хмыкнул мужчина.

Он решил изменить положение и навис надо мной тёмной, пугающей тенью. Его лицо оказалось близко-близко от моего. Горячее дыхание с примесью алкоголя коснулось губ, а потом… его красивые точёные губы накрыли мои, похищая кислород из лёгких. Мужские руки начали блуждать по моему телу, резко срывая один элемент одежды за другим. Я оказалась обнажённой так быстро, что не успела опомниться и воспротивиться.

Движения стали ещё более вялыми и рассредоточенными, в голове словно дрожал студень, и я не могла ничего поделать. Тем более что от каждого движения незнакомца жар становился всё сильнее и сильнее. Я уже была сама не своя, окончательно забывшись в жарком единении с мужчиной, о котором я не знала ничего, даже имени.

Всё происходящее потом было словно не со мной, но с актрисой, у которой по неизвестной причине оказалось моё лицо и фигура. Именно она металась под мужским телом и позволяла делать всё возможное и запретное.

Ночь пролетела словно один миг. Я не помню, как уснула…

Однако я прекрасно запомнила момент пробуждения. Я едва смогла выбраться из-под тяжёлого волосатого мужского бедра, заброшенного поверх моей талии. Я с трудом вспомнила, как и почему оказалась в незнакомой обстановке. Всё моё тело ныло, словно я упала с обрыва и ушиблась всем, чем только можно. Особенно сильно саднило между ног. Я поднялась и… замерла, увидев подсохшие, коричневатые разводы на внутренней стороне бёдер.

Я лишилась девственности.

На этой кровати. С незнакомцем, похрапывающим рядом. Что я наделала?! Как допустила такое?! Меня лишь попросили передать документы, а не прыгать к незнакомцу в кровать. Сожаление и стыд накрыли меня с головой. Я опустила ноги на пол и чуть не поскользнулась на одном из использованных презервативов. Это было… так унизительно и ужасно, что я даже не стала умываться.

Я подхватила все свои вещи. Часть из них была в ужасном состоянии. С блузки сорвали все пуговицы и хлипкий замочек на ширинке брюк не работал. Мне хотелось плакать в полный голос, но я сдерживала судорожные рыдания. Кое-как одевшись и спрятав разорванную одежду под куртку, я выбежала из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.

Я ругала себя последними словами и добралась до своей квартиры только спустя часа три. Потому что сначала заплутала в элитном районе, которого я не знала. С трудом найдя выход из ситуации. Я была дома, в знакомой обстановке, но легче мне от этого не стало. Слишком хорошо я помнила всё, что произошло и винила только одного человека – себя.

Как можно было лишиться девственности с незнакомцем? Почему я не могла сопротивляться? Я ведь хорошо понимала, что всё, что он делал со мной, было не по моей воле. Но словно кто-то лишил меня возможности говорить от своего имени и подавил малейшие попытки отстоять себя. Я покорилась тому, кто был сильнее и мог причинить боль. Но сейчас я сожалела обо всём и сгорала от стыда, щедро поливая подушку горячими слезами.