Полина Нема - Здравствуйте, я ваш папа!

Какое мне вообще дело, что он там хочет с какой-то принцессой?

– Это ваше решение. И все же я считаю, что это подосланная женщина, которая может вам навредить.

– Приведи ребенка. С ним она сговорчивей будет, – говорит повелитель.

Я ему все согласна рассказать, вплоть до того, как в школе лепила жвачку под парту.

– Да, повелитель.

Ох, а теперь ползти обратно?

Я разворачиваюсь и ползу в ту комнату, где очнулась. Сейчас приведут Злату. Зря я выползла.

Руки дрожат. Так передвигаться даже тяжелей, чем брести в огромных сугробах.

– Удобно? – слышу над собой мужской голос.

Сердце бьется со скоростью бегущего кролика. Поднимаю голову, встречаясь со стальным взглядом.

– Ищу дочь.

– На полу ты ее не найдешь, – меня тянут за талию, а затем забрасывают на плечо.

Я висну головой вниз и дрожу от страха – а вдруг он сейчас опять передумает?

Боже, какое же у него горячее тело. Я чувствую под ладонями исходящий от него жар.

– Пожалуйста, – шепчу.

– Я тебя тем местом не слышу, – отзывается он.

Отодвигается полог, и мы опять в комнате. Да, очень быстро добрались, намного быстрее, чем я ползла.

Меня кидают на ложе из меха. Не успеваю сесть, как сверху ложится мужчина. Сжимает мои запястья одной рукой, а второй ведет по телу. Я пытаюсь вырваться из этого внезапного горячего плена. Мое тело будто воспламеняется, кровь растекается по венам еще быстрей. Он лишь касается меня, а я горю как факел.

– Тебя прислала Хели? – спрашивает, ведя пальцами по моему лицу.

– Кто? – уточняю хриплым голосом, стойко выдерживая его стальной взгляд. – Послушайте, я понятия не имею, кто такая Хели.

– Как ты здесь оказалась?

Его рука ложится мне на горло, а сталь в глазах застывает.

Пытаюсь вырваться, но не получается.

– В вашем шатре? – уточняю, понимая, что это не совсем то, что он хочет услышать.

– В заснеженном поле.

Его рука смещается с шеи на лицо, фиксируя его. Он не делает больно, ни капли. Мое тело странно откликается на его прикосновения.

– Вы не поверите, – отвечаю.

– Говори, – в его стальных глазах вспыхивают лазурные огоньки. – Иначе не увидишь дочь.

Я рвано выдыхаю, в глазах застывают слезы, но ему все равно. Его ноздри хищно вздуваются, а темный круглый зрачок удлиняется в вертикальный, а на руке вновь вспыхивают три лазурные точки.

– Я… я не знаю. Я в ванне… в ванне купалась, а потом воздух дрогнул. Я подбежала к дочери, а потом мы очутились здесь одетые. Потом этот дракон, – отвечаю, сама не веря себе.

Хватка слабнет.

– Что делала дочь? – спрашивает он.

– Играла в… – я замолкаю.

Понятия не имею, куда мы с дочерью попали. Кошмар какой-то.

– Во что играла дочь? – вновь уточняет он.

– На гаджете, – выдыхаю.

Он отстраняется от меня, давая свободу, и усаживается напротив.

– Что такое гаджет? – спрашивает, прищуриваясь.

В этом мире не знают про телефоны и все такое? А я уж хотела попросить позвонить. Хотя кому?

– Это устройства такие, на которых можно смотреть театральные постановки. У вас же есть театры?

Мужчина кивает. Фух, значит, хоть как-то смогла объяснить.

– Еще там картинки иногда можно смешные посмотреть, но это реже.

Мужчина снова кивает, не сводя с меня взгляда.

– А к вам сюда часто попадают?

Это же чужое место! Оно ни на какое другое, мне знакомое, не походит. Это больше похоже на какие-то звездные войны.

Меня в свое время в кино на них таскал отец моего ребенка. Фу, даже имя его вспоминать не хочу.

В тех фильмах, я помню, люди жили в каких-то хибарах. Неужели я попала со Златой в нечто похожее? Ужас, никогда не хотела в такое место попасть.

Я еще тогда говорила бывшему, как хорошо, что мы не живем в таких домах, а он всегда смеялся. Говорил, что, наоборот, хотел бы хоть раз полетать на космических кораблях, даже если придется жить в хибаре. Ему бы здесь понравилось. Особенно если бы он бы замерз в первые же полчаса нахождения здесь. Вот такая я злая.

– Понятия не имею. Если б я не почувствовал того дракона, то не нашел бы вас, – жестко отвечает повелитель, сжимая руки в кулаки. – Ксюша.

– Спасибо, – отвечаю.

– Вполне, возможно, вас кто-то сюда перенес. У тебя и у твоей дочери стоит какой-то блок в сознании. Я не знаю, кто его поставил, – продолжает он. – Вы потеряли часть памяти. И меня безумно интересует, что происходило между твоим купанием в ванне и попаданием сюда.

Я не успеваю ответить.

– Господин. Привел, – слышится тот басистый голос за пологом.

– Впускай.

Полог открывается, и дочь несется на меня маленьким белобрысым ураганчиком.

– Мама! – на шее смыкаются детские руки.

По щекам текут слезы, пока я обнимаю хрупкое тело.

– Как ты? – спрашиваю, ощупывая ее лицо.

На дочке тоже белое платье, только полностью закрывающее ее тело.

– Скучала по тебе, пока ты спала, – она утыкается в мой живот. – Я домой хочу.

Я смотрю на мужчину, не сводящего с нас глаз. Он сидит в расслабленной позе, его веки слегка опущены, но взгляд настороженный.

– Мы можем домой попасть? – спрашиваю его.

– Возможно, – кратко отвечает. – Вас кто-то ждет там?

– Нет. Отец моей дочери бросил нас, когда она была маленькая.

Дочка странно смотрит на меня, а затем поворачивается к мужчине:

– У меня не было папы, – говорит ему.

Она вполне нормально понимает, почему нет папы. Хотя устраивала истерики в детском саду, когда я приходила за ней. Как же так, у подружки есть папа, а у нее нет. Пришлось объяснять, что в жизни так бывает, и родители не могут жить вместе.

– Отец твоей дочери – какое странное утверждение.

– Ох, это еще самое мягкое! Он бросил нас, когда Злате было два месяца, – говорю, не отводя взгляда от стальных глаз. – Так все-таки… мы сможем как-то попасть домой?

– Возможно, но у меня есть условие, – отвечает мужчина, его взгляд останавливается на Злате. – Не при ребенке. Злата, попрошу тебя выйти из комнаты.

Дочка жмется ко мне.

– Мама только плоснулась, – отвечает она, а я прижимаю ее к себе.

– Мама хочет, чтобы вы вернулись домой. Я хочу с ней поговорить наедине.

Холодок пробежал по спине. Мне совсем не нравится то, как он смотрит на меня и на мою дочь. Что он задумал?

– Нет-нет, пожалуйста! – Злата еще крепче сжимает меня в объятиях.

Она и так была без меня неизвестно сколько времени, еще пять минут наедине с этим мужчиной я перетерплю, только если мы попадем домой.

По кровати ползет морозная вязь – тонкая и кружевная, охватывая все больше пространства и подбираясь к мужчине.

Он тут же подскакивает на кровати, потому что эта штука ползет по его сапогу. Щелкает пальцами, и иней тут же тает.

Мужчина хмурится, не сводя с меня взгляда.