Лора Кулик - Счастливый день

Ирина включает свет.

Мать смотрит на часы и хмурится.

– Ты где пропадала? Не со студентами ли пьянствовала? А-а-а… гулёна ты, гулёна! Вся в отца.

– Мама, что ты такое говоришь?! Как тебе не стыдно? Мы с коллегами посидели и только чай пили.

– Мне-то чего стыдиться? Это у тебя глаза какие-то мутные… А ну-ка подойди. Дыхни!

Ирина покорно подходит ближе, дышит в лицо матери.

– Ну, расскажи, где тебя допоздна носило?

– В супермаркете задержалась. Там у касс большие очереди, пятница же…

– Давай показывай что принесла.

Мать придирчиво рассматривает упаковки, сверяет чеки.

– Опять купила не те йогурты! Ты же знаешь, что я люблю вишневый. Кому ты взяла клубничный? Бананы я ем только тигровые, с коричневыми пятнышками! А эти твои годятся только скотину кормить!.. И мясо не то. Сколько раз тебе говорила: для запекания нужна свиная шейка. Она сочнее. Если б у меня ноги ходили, уж я бы купила то, что нужно, а не абы что. И вообще: тебе уже сорок лет, а ты совсем к жизни не приспособлена. Вот умрет мать, так и вовсе пропадешь.

– Ну… мама, не расстраивайся. Я исправлюсь, обещаю. Да, купила не то. Это я по рассеянности – все мысли о диссертации.

На кухне Ирина жарит котлеты, мнет толкушкой картофельное пюре, натирает свеклу. Сервирует стол, раскладывает еду по тарелкам.

Ирина с трудом пересаживает мать с кровати на инвалидную коляску, привозит в кухню.

Ирина ставит на стол тарелки с ужином. Мать брезгливо морщится.

– Ты никак не научишься готовить и подавать! И навалила кое-как, некрасиво. ЭТО я есть не стану. Замени!

Ирина послушно приносит другую порцию. Людмила Михайловна вилкой разминает котлету, мешает с пюре и тертой свеклой, с видимым аппетитом ест.

Ирина заботливо вытирает губы и руки матери салфеткой.

Ирина привозит коляску в спальню, с трудом пересаживает мать в кровать. Поправляет подушки.

– Мама, какой тебе канал включить?

– Там какой ни включи – смотреть нечего. Скучища смертная. Я ведь целыми днями одна, а тебе даже поговорить со мною некогда.

– Я и сегодня буду занята до самого утра. САМ профессор попросил написать статью для журнала.

– Что ж… Рада твоим успехам. Доверие столь ученого человека дорогого стоит. Он женат?

– Был когда-то. Сейчас в разводе.

Она приносит матери пульт и уходит. Мать включает шоу Малахова и смотрит с интересом.

В рабочем кабинете Ирина быстро, с видимым воодушевлением набирает текст на компьютере.

Она вспоминает, как в коридоре МГУ на фоне коллег и студентов профессор – моложавый, в очках и с бородкой – приобнимает Ирину за плечи.– Ирочка, умница, вы самая талантливая из всех моих учениц. Я совершенно зашиваюсь, а промедление смерти подобно. Вы, только вы способны меня спасти. Поможете?

За окном светает. Ирина подписывает работу: «Автор – профессор Гуревич Герман Романович».

Она кладет голову на руки и засыпает прямо за столом. Со счастливой улыбкой.

месяц спустя

На широкой кровати с белоснежным бельем лежит Ирина Владимировна. Руки её скрещены на груди, цепкий взгляд придирчиво обегает роскошную обстановку спальни: платяной шкаф со вставками из венецианского стекла, русские пейзажи в богатых рамах, пушистый ковер поверх дубового паркета. Напольные часы в углу бьют восемь. Взгляд дамы останавливается на тяжелых бархатных портьерах темно-зеленого цвета с красивыми ламбрекенами.

– Ира! Ты что, не видишь: на левой шторе заложены семь складок, а на правой – восемь. Это же безвкусица… и беспорядок.

Ирина послушно берет из угла латунный поводок и исправляет дефект. На прикроватной тумбочке звонит городской телефон. Ирина снимает трубку стилизованного под старину аппарата.

– Алло, здравствуйте,– передает трубку матери.– Мама, это тебя.

– Людмила Михайловна, доброе утро! Это Антонина…

– Здравствуй, Тонечка! Как поживаешь, моя дорогая?

– Через неделю мне семьдесят исполняется, хочу пригласить вас на юбилей.

– Семьдесят? Да не может быть!

– Да-а… Годы летят… Так вы придете?

– Это в твою-то хрущобу у черта на рогах?

– Что вы, что вы! У меня зять бизнесмен, он мне давно купил уютный коттеджик. А банкет заказан в ресторане «У камина», в средневековом стиле, с авторской кухней. Тамадой будет Андрюша Малахов, а Лёва Лещенко споет наше любимое… Хочу пригласить всех коллег.

У Людмилы Михайловны вдруг резко меняется настроение. Лицо искажает гневная гримаса.

– Ты, Тонька, как это себе представляешь? Это чтобы я, хирург с европейским именем, таскалась на шабаши ко всем своим медсестрам, да? Лучше позабудь, что мы вместе сорок лет работали… да и телефон мой тоже!

Она со злостью швыряет трубку, дышит тяжело.

– Ишь ты, богатенькая стала… кочевряжится. «Зять бизнесмен»… Малахов для неё, видишь ли, Андрюша, Лещенко – Лёва. А ты, Ирка, напрасно на личную жизнь наплевала. Ни себе мужа, ни мне зятя. Ни внуков… Дай мне валерьянки… быстрей, быстрей! Довела-таки меня эта зараза!

Ирина послушно идет на кухню. Наливает из кулера воды, капает из пузырька лекарство, считает, шевеля губами.

Подходит к кровати, помогает матери сесть, подносит к синюшным губам мензурку. Людмила Михайловна успокаивается, дыхание у неё выравнивается, она прикрывает глаза.

В ванной комнате Ирина неумело, морщась от боли, делает эпиляцию зоны бикини восковыми полосками. Принимает душ. Ножницами срезает этикетки с комплекта белого нижнего белья.

Ирина стоит в дверях, одетая элегантно и торжественно: черная юбка-карандаш, ослепительно белая шелковая блузка, синий приталенный пиджак с баской. На ногах у неё чулки телесного цвета и замшевые туфли на шпильках.

– Мама, меня уже ждет такси, до поезда полчаса осталось. Я тебе всего наготовила…

Она смотрит на прикроватную тумбочку, заставленную продуктами.

– Всё свежее, натуральное, ешь фрукты и йогурты. Лекарства я разложила по контейнерам. Вечером вернусь.

Людмила Михайловна критически оглядывает дочь.

– Ты почему пробор слева делаешь? Справа лучше будет.

– Хорошо, мам. Но я с детства так ношу.

– Подойди сюда! – требует мать.

– Я уже обулась…

– Ладно уж, иди! Вернешься – пропылесосишь!

Ирина послушно подходит к материнскому одру. Мать выдвигает ящик тумбочки, достает маленькую коробочку, протягивает дочери.

– Возьми! Это кольцо с бриллиантом, наша семейная реликвия. Мне его подарил на свадьбу твой отец, царствие ему небесное.

Взгляд дамы останавливается на портрете генерала в золоченой раме.

– Пусть оно принесет тебе удачу! Знающие люди сразу поймут, что ты из приличной семьи, а не какая-то там выскочка. И не забывай: ты не просто Ирина Владимировна, ты еще и наша дочь!