Элли Шарм - Сердце Воина

Я уселась поудобнее на деревянный стул, что тут же скрипнул подо мной, нарушая тишину небольшой комнаты. Включив настольную лампу, я уткнулась в отчёт.

– По итогу тщательных проверок предприятия и лабораторного контроля за выбросами в атмосферу, нормы ПДК соблюдаются и превышений нет, – прочитала вслух, послюнявив палец, перевернула страницу.

В глаза бросился ровный четкий почерк отца, где он обращался к одному из ведущих специалистов предприятия. Едва шевеля губами, я побежала глазами по ровным строчкам.

«Однако, меня беспокоит экологическая ситуация, сложившаяся в поселке Варенековском, где проживает большинство наших работников. Поэтому я, как руководитель и собственник предприятия, принимаю решение о реконструкции системы очистки отводящих газов. Надеюсь, наши специалисты подойдут к решению вопроса со всей ответственностью. Обязательно изучить опыт работы не только российских, но и зарубежных предприятий такой же отрасли. В первую очередь, немецких заводов по производству керамзита.

Изучить предприятия, изготавливающие газоочистное оборудование; изучить и подготовить список всех поставщиков сырья, в том числе глины. В ближайшем времени планируется расторжение контракта с поставщиком и директором фирмы «Factory Clay» К.Хатиб. Директор ООО «Куровский завод керамзитового гравия» Соколов А.А.»

Я нахмурила лоб, откладываясь в сторону ксерокопии документов. Получается, договор и впрямь должен был быть расторгнут. Отец не успел! Случайность? А вдруг… я тревожно мотнула головой.

Чувствуя, как слюна стала вязкой и густой, еле сглотнула комок горечи, не дающий вздохнуть. Как и тогда, восемь месяцев назад, закружилась голова, дезориентируя в пространстве. Еле поднявшись на ноги, я прошла через комнату и отворила дверь, что тут же скрипнула.

«Чертовы петли! И смазать некому…»

Медленно, будто тяжело больной человек, прошла в ванную комнату и остановилась напротив небольшого не совсем ровно повешенного зеркала. В глаза сразу же бросилась неестественная бледность.

Я и так всегда была Белоснежкой, а сейчас… Губы задрожали, когда я вспомнила это сравнение, что проследовало меня в школьные годы. А ведь до него были другие, совсем не такие приятные для маленькой девочки.

Обидные слова одноклассников – альбиноска, моль белая – громким эхом прилетели из воспоминаний.

Тёплые руки матери, что говорила о том, как все изменится и обидчики будут смотреть мне вслед, разинув рот от восхищения. Так и случилось! Каких-то шесть лет – и я уже была признана первой красавицей сначала своего класса, а затем, и школы номер девяносто восемь. Кардинально изменившись в ставших классах, из гадкого утенка я превратилась в прекрасного лебедя. Теперь за моей спиной звучали совсем иные эпитеты, а обидные прозвища канули в Лету. Лишь благодаря маме я выдержала нападки одноклассников и окружающих.

Ущипнув себя за щеку, словно зачарованная наблюдала за тем, как на белоснежной коже появляется нежно-розовое пятно румянца.

«Как же мне вас не хватает, мои родные. Как же тяжело думать, что больше никогда вас не увижу».

Не выдержав, я всхлипнула и прикусила костяшки пальцев, зажмурившись, стараясь не шуметь, чтобы не дай Бог не разбудить свою старенькую бабушку. При ней я всегда старалась казаться сильной. Лишь в первые дни я, не сдерживаясь, захлёбывалась в рыданиях, думая только о себе в своей детской эгоистичности. Тогда я даже представить не могла, что чувствовала старушка, которая потеряла своего единственного сына. Именно в те дни понимание обожгло меня с ног до головы, словно едкая кислота, пробирая так, что казалось, будто кости скелета плавятся.

Должно быть, тогда и закончилось мое детство. Ни стало той Вики, что безмерно любили и баловали своей нежностью и добротой родители. На свет появилась другая девушка. Имя ей – Виктория Александровна Соколова.

Повернув кран так, чтобы полилась холодная вода, я скользнула пальцами в тугие потоки обжигающе-холодной влаги. Тяжело выдохнув, подняла глаза и… встретилась в зеркале с внимательным взглядом бабушки Нины. Она стояла в одной ночной рубашке, но совсем не выглядела сонной. Будто сама не спала, словно сон не шёл к ней из-за тяжёлых дум.

– Тьфу, ба! Напугала, – бесцветно воскликнула я.

Бабушка сделала вперёд шаг и протянула руку, но тут же ее опустила.

– Пойдём, дорогая, пойдём, – приобняв за плечи она направила меня, безвольную, словно тряпичную куклу, в комнату.

Уже сидя на постели, баба Нина откинула влажную светлую прядь с моей щеки.

– Опять себя изводишь… – мягко промолвила пожилая женщина. – Ничего не изменить, внученька, – ее ладонь с неожиданной силой сжала мою. – Остаётся только жить дальше и быть сильной, – но тут же добавила: – но и поплакать иногда нужно, не хранить в себе, как бомбу медленного действия. Слёзы исцеляют, дорогая. Хочется – поплачь, – ее рука в ласковом жесте прошлась по моим всклокоченным волосам. – Знаю, опять думаешь, что не злой рок унёс жизни родителей… – бабушка прикрыла глаза, а затем пытливо заглянула мне в лицо. – Что ты уже надумала, стрекоза?

– Эти мысли – они сводят меня с ума, бабуль, – начала я дрожащим голосом, прикусив губу. – И сейчас, когда я начала изучать отчеты, там есть несоответствия в суммах. Оборудование стоит не то, что отец закупал. Не тот поставщик… Да и с другим он хотел расторгнуть контракт. Что, если… – я замолчала, не в силах произнести вслух подозрения, что уже больше месяца грызли меня, словно голодный цепной пёс, дорвавшийся до свежего мяса.

Ведь я не могу не думать о том, что моих родителей могли вероломно… Как там говорят в фильмах про бандитов? Убрать… Холодное бездушное слово! Убили… Словно раскалённая до красна игла вонзилась мне в висок. Убили.

Сидевшая рядом бабушка Нина вздрогнула. Впервые в ее глазах я увидела ничем не прикрытый страх, даже ее рука метнулась вверх, и она очертила крест насколько раз в воздухе.

– Окстись, деточка! – ее голос дрогнул.

Наверняка, не одна я так думала. Может, именно сейчас я произнесла вслух и ее страшные подозрения.

– Полиция вон как занималась делом. Все в доме перевернула, под каждую половицу заглянули, – голос ее был глухим, а слова быстрыми, словно пулемётная очередь. – Чай полиция наша – не дураки…

Я покачала головой, встречаясь со светлыми глазами бабушки.

– Полиция давно уже не та, ба! Продажная, безразличная… – начала я перечислять, но замолчала. Зачем… почем зря сотрясать воздух?

– Никита твой, хоть мне и не нравится, но какая-то поддержка тебе будет, – задумчиво пробормотала бабушка. – Другого я тебе пророчила жениха, – грустно сказала бабушка Нина. – Тебе бы надежного, широкоплечего, такого чтоб собой… чтобы как за каменной стеной, – как-то неожиданно для меня бабушка ушла в другую сторону от разговора, – а этот что? – бабушка махнула рукой, выражая разочарование моим выбором. – Худой, как жердь. Силёнок, как у воробья! – закончила пожилая женщина. – И народятся у вас воробьи, али какие мышата.