Лена Сокол - В тишине твоих шагов

Про наш этаж у меня всё.

А надо мной живёт мужик лет пятидесяти, пропитый насквозь алкоголик. У него длинные рыжие волосы и противный зычный голос. Грудь его вечно обвешана какими-то цепями, а на волосах мирно ютятся хлебные крошки. Его зовут Герман Петрович, но за глаза мы называем его Домовой. Уж больно похож.

Раз в месяц он собирается помыться и постираться. Я узнаю об этом, когда у меня с потолка начинает капать, а потом и струиться вода, оставляя за собой жёлтые разводы на стенах. Тогда я обычно поднимаюсь на его этаж, минут пятнадцать извожу своим стуком. Потом приходится отчаянно пинать ногой в дверь и орать. Он неизменно предстаёт передо мной, обёрнутый полотенцем.

Далее мы отчаянно ругаемся, пытаясь перекричать друг друга, на крики сбегаются соседи и разнимают нас. Всем жаль Домового, ведь он ужасно одинок. У него даже собутыльников не бывает. Место работы и род деятельности Германа Петровича никто не знает, так же как и его возраст.

Кто-то из жильцов приносит ему водочки, потом помогают прибрать последствия потопа. Брат тащит меня домой, уговаривает не ругаться. Я соглашаюсь. До следующего инцидента.

Ещё мы с Катей любим ходить в гости к ребятам на восьмой этаж. Их зовут Кирилл и Даниил, они юристы и геи. У них в квартире всегда уютно, чисто и пахнет ароматическими свечами. В день знакомства, когда мне сообщили, что они являются парой, я старалась не выказывать своё удивление, лишь изредка поглядывала на них, но перед глазами тут же возникала яркая картинка, в которой я представляла, как же они занимаются сексом друг с другом. Она и сейчас у меня частенько возникает, не могу выбросить это из головы, стоит им только посмотреть друг на друга или ласково соприкоснуться плечами. Я отвожу взгляд и заставляю себя думать, что они только спят в обнимку. Как будто, если не думать о том, что они делают друг с другом наедине, мир останется таким же ванильно-розовым и невинным.

Дружить с геями можно и, наверное, даже нужно. Их, скажем так, «индивидуальные особенности» не влияют на их человеческие качества, они тонко чувствуют, понимают ранимую женскую душу, делают комплименты. Но, пожалуй, я бы предпочла, чтобы они не выпячивали свою ориентацию при детях и подростках. И вообще, при всех, чья психика еще не устоялась. В этом вопросе я немножко консервативна.

Самое главное, не думать о них как о мужчинах или, не дай бог, влюбиться. Потому что мужчина, предпочитающий мужчин, никогда не вернётся в строй гетеросексуалов. Или, как говорит Катька: «Если женщина хочет мужчин и женщин – она бисексуал, а если мужчина хочет мужчину – он гей, как бы ни противился своей природе. Мужчин бисексуалов не бывает». Пожалуй, я с ней соглашусь.

А на шестом этаже живёт Наташка, она воспитательница в детском саду. Наташка спит с Игорем с седьмого этажа, а у Игоря жена и дети. Зато он ездит на хорошем внедорожнике одной немецкой фирмы и одевается в бутиках, на витринах которых красуются красивые итальянские фамилии. Так что его на всех хватает, этого Игоря. Но мне не надо, спасибо.

А на втором этаже живёт Олег, молодой, подающий надежды писатель, по чьим сценариям уже сняли два фильма, который любит Наташку, ту, которая спит с Игорем, ту, которая его не замечает, в доме, который построил Джек. Короче, можно рассказывать бесконечно, но у нас тут, знаете ли, полнейший дурдом местного масштаба. В нашем подъезде, как и в любом другом, есть свои старушки – божьи одуванчики, свои одиночки, о которых никто не знает ничего, даже когда они успели переехать, свои драчуны и пьяницы, инженеры-очкарики, мамаши с выводками детишек и прочие типичные обитатели девятиэтажек. А ещё здесь живу я, Саша.

– Ну что ты долбишься, как дятел?! – возмутилась я, открыв дверь.

– А не надо было закрываться! – буркнула Катька, пихнула меня плечом и прошла в комнату.

– Его не было всю ночь! – сообщила она и села на край дивана.

Я взглянула на часы. Было начало двенадцатого. Катя угрюмо уставилась в окно.

– Кого?

– Твоего брата, – хриплым голосом доложила она. По выражению её лица стало ясно, что никто и ничто пока не может вытеснить Сеню из ее сердца.

– Такое и раньше бывало. – Я всё еще была погружена в свои мысли. Мне уже начинала надоедать нерешительность подруги. Она не давала ему намеков на то, что он ей нравится, не предлагала отношений, даже не просила меня выяснить, как он относится к ней. – Остался у какой-нибудь девицы. А где Ксюша?

Катя встала, обошла диван и открыла окно. На столе возле окна лежали книги, мои рабочие папки и стакан с ручками. Проведя пальцем по книжному переплету, она обернулась ко мне:

– Твоя племянница дома, только что встала. Она не знает, где ее отец, он не предупреждал, что останется ночевать вне дома.

– Не похоже на него.

У меня защемило сердце. Арсений не оставлял дочь одну без предупреждения надолго. За подростками трудно уследить, каждый новый день для них – повод для бунта. В воспитании важную роль играет твердая мужская рука, вовремя сказанное веское слово, а также собственный пример. Пример хорошего отца, который не гуляет ночами где попало.

Я выглянула в окно, чтобы посмотреть на стоянку, находившуюся во дворе. Его автомобиля там не было.

«Не надо сходить с ума, – убедила я сама себя. – Брат сейчас вернется. Наверняка решил немного отвлечься и пошел выпить рюмашку коньяка с друзьями. Возможно, всё затянулось и вышло за рамки. Спит теперь у товарища, не ведая, что уже полдень».

Но подсознательно я почувствовала, что это не так. Взяв свой сотовый, набрала его номер. После небольшой паузы мне ответили.

– Да, – это был ленивый сонный голос племянницы.

– Ксень, папа вернулся?

– Нет, – в трубке слышались звуки телевизора. – Он оставил трубку дома. Если б я знала, что он не придет, не торопилась бы возвращаться домой вчера так рано.

Голос ее был скорее безразличный, чем недовольный.

– Хорошо, перезвоню позже, – ответила я и украдкой взглянула на часы. Половина двенадцатого. Про себя я молила Бога, чтобы Сеня просто вышел куда-то с утра, в магазин или на работу.

– Он уехал вечером на машине. – Катя встала и направилась на кухню.

К беспокойству примешивалась ревность, всегда опасный коктейль из чувств.

Щелкнул выключатель электрического чайника, загремели кружки на полке, по столу разлетелись ложки, несколько упало на пол. Её нервы начинали сдавать.

Услышав шум подъезжающей машины, я подалась вперед, но это был автомобиль соседа.

«Он может в любой момент вернуться, – подумала я, – нельзя терять голову. Подождем еще пару часов, потом будем что-то решать».

Катя подошла ко мне с чашкой зеленого чая и наклонилась к подоконнику. Мы увидели входящего в подъезд Кирилла, высокого интересного мужчину в безупречном костюме, с прекрасными манерами. Он был нашим приятелем неподходящей ориентации с восьмого этажа.