Вероника Якубовская - Мы встретимся

Какие-то неясные предчувствия волновали Неонеллу. Её независимый образ жизн6и сделал своё дело: успешно управляя довольно большим имением, Неонелла восстановила против себя добропорядочных матрон аристократического общества. Приглашения на главный бал в День Независимости королевства почему-то обходили её стороной. Ей припомнили, как её отец, горожанин знатного происхождения, стал негоциантом, занявшись торговлей лесом, и переехал жить в имение на лесной дороге. Вспомнили также, как её мать убежала из монастыря и тайно обвенчалась с отцом Неонеллы, и как родители благословили молодых только после рождения дочери.

Различные отступления от правил можно найти в жизни каждой семьи, но в истории с Неонеллой всем казалось, что эпатирующие обстоятельства сошлись в фокусе. Перед ней захлопнулись двери светских гостиных. Когда Неонелла появлялась в городе, направляясь в контору к стряпчему или по различным хозяйственным делам, она встречала лишь сухие кивки в ответ на произнесённые приветствия. Мужская половина здешнего населения была более любезна, но чопорные правила приличия не допускали открытого проявления дружеских чувств.

Вырвавшись из города, Неонелла, с облегчением вздыхала и с наслаждением возвращалась в своё имение, где чувствовала себя свободной и счастливой. У неё не было подруг, и она научилась общаться и разговаривать с животными и птицами, дружить с лесными обитателями. Голуби, выпущенные на волю, летели к ней и садились на голову и плечи, кошки и собаки ходили за ней по пятам. А подобранный в лесу волчонок, чудом оставленный охотниками в живых, не спускал с Неонеллы глаз, сидя на цепи у калитки, ведущей в лес.

Почти каждый вечер в каминном зале собирались гости. Дружеские задушевные беседы, объяснения в любви, музыка и танцы, казалось, не должны были давать девице скучать. Но какое-то предчувствие теснило дыхание, и взгляд Неонеллы часто задумчиво замирал на каком-нибудь предмете. Вот и сейчас, как заворожённая, Неонелла вглядывалась в очертания башен королевского замка, не понимая, почему сердце так замирает в груди.

Из задумчивости её вывел Мартин, знаками объяснивший, что расковался её любимый жеребчик Альбатрос, каждое утро возивший хозяйку на прогулку. Поднявшись с места и лёгкой танцующей походкой направляясь к конному двору, Неонелла дала себе слово не смотреть в сторону замка и решила заняться неотложными делами, благо, в них не было недостатка. Альбатрос понуро стоял на конюшне, предчувствуя поездку в ближайшую деревню к местному кузнецу. Неонелла, как смогла, приободрила беднягу, погладив любимца по холке и прошептав ему на ухо ласковые слова, надеясь, что они скрасят неприятную процедуру у кузнеца. Альбатрос попрядал ушами и фыркнул, как бы согласившись потерпеть и получить новую подкову.

Направляясь на кухню, Неонелла подошла к волчонку. Острые уши и висящий палкой хвост сильно отличали его от собачьего племени, которое стремилось обходить дальнего сородича стороной. Хвост слабо шевельнулся в доказательство искренности чувств. Мокрый нос уткнулся Неонелле в колени. Она покачнулась. Волчонок рос и набирал силу. Лобастая голова тёрлась о ноги в ожидании ласки. Неонелла почесала у Джереми (так она назвала волчонка) за ухом и подумала, что обрела надёжного друга. «Такой не продаст в трудную минуту,» – мелькнуло у неё в голове.

На кухне полным ходом готовился ужин на двенадцать человек: вот-вот должны были нагрянуть гости. Кто будет, кроме маркиза Де Антуана и капитана королевской гвардии Ярослава Милана, Неонелла не знала. Два дня назад примчался гонец от Милана и сообщил, что на нынешний вечер гостиница «Белый голубь» ангажируется на двенадцать персон; в письме также содержалась просьба больше в этот вечер никого не принимать и избавиться от посторонних постояльцев. Накануне Неонелле пришлось выставить за дверь путешествующего господина из дальней провинции Сепия, который, недоумённо пожимая плечами, нехотя удалился в сторону города на своей понурой, но ещё довольно крепкой лошадке.

Активно включившись в кулинарные хлопоты, помогая безотказной Элиз, Неонелла не заметила, как солнце окончательно скатилось за горизонт и сумерки обступили имение со всех сторон. Хозяйка приказала зажечь все светильники в каминном зале. В очаге весело потрескивали дрова, на плите дымился ужин – всё было готово к приёму гостей. Часы пробили назначенный час, окна главного дома гостеприимно светились, а гости всё не появлялись.

Наконец, встрепенулись сторожевые псы и, натягивая цепи, стали ревностно лаять – так они всегда сообщали о приближении конных экипажей и всадников. Но почему не слышно весёлых охотничьих рожков? Всадники въехали в ворота молча, освещая факелами дорогу, егери держали на привязи борзых собак, которые понуро сбились в стаю и жались друг к другу.

Первым спешился и быстро вошёл в дом капитан Ярослав Милан. Обнажив голову перед хозяйкой в галантном приветствии, он быстро сообщил, что среди них есть раненый, и потребовал проводить его в самый лучший номер. Такой в гостинице был один, прекрасно оборудованный, про который Элиз говорила, что в нём не стыдно принять даже короля. Неонелла сама проводила туда Милана и заметила, что тот тщательно осмотрел всё, заглянув даже под широченную кровать.

Быстро спустившись во двор, капитан негромко что-то скомандовал, и четыре лейтенанта на руках внесли раненого, подняли его на второй этаж и бережно уложили на стоящую в центре просторной комнаты кровать под бархатным пологом. Вошедшие вслед господа столпились около кровати. Казалось, они были в замешательстве. Красивое, смуглое, с тонкими чертами лицо маркиза Де Антуана было смертельно бледным, на мужественном, продубленном морскими ветрами лице капитана Ярослава сохранялось выражение крайней тревоги. Неонелла не могла рассмотреть раненого, которому все как бы хотели помочь, но не решались это сделать.

Вспомнив ночные бдения в монастырской лечебнице около пострадавших от островных пиратов моряков, а также припомнив уроки медицины, которые давал сёстрам в монастыре чудаковатый путешествующий эскулап, Неонелла храбро заявила, что умеет обращаться с ранеными. Сгрудившиеся вокруг раненого господа нерешительно переглянулись. За лекарем было послано, но дорога была каждая минута – раненый истекал кровью. Ярослав Милан и Де Антуан переглянулись, в душе у каждого была уверенность, что Неонелла не должна их подвести.

Де Антуан кивнул, и все расступились, давая дорогу Неонелле. Она шагнула к кровати – перед ней лежал человек в охотничьем костюме. Светлые, вьющиеся, слипшиеся в испарине волосы обрамляли лицо сорокалетнего мужчины. Даже в минуты страдания оно сохраняло мягкое, интеллигентное выражение. Встретившись с Неонеллой глазами, раненый попытался улыбнуться, но очередной приступ боли заставил его отвести взгляд в сторону и закрыть глаза, в уголках рта залегли страдальческие морщины. Неонелла определила по большому тёмному пятну на камзоле, что ранение было в живот. Ловко орудуя портняжными ножницами Элиз, она распорола тяжёлую, пропитанную кровью одежду незнакомца.