Карен Уайт - Гости на Саут-Бэттери

– Потому что она никогда раньше не видела эту вещицу. Она переехала в родительский дом и нашла на чердаке сундучок своей сестры, тот, который на момент смерти находился в ее комнате в общежитии. Его ни разу не открывали с тех пор, как привезли домой. Женщина нашла амулет на самом дне, вместе со сломанной цепочкой. Она уверена, что он не принадлежал ее сестре и может стать для нас зацепкой, которая поможет разгадать загадку ее смерти.

– Даже я бы сказала, что это маловероятно.

Ничего не говоря, Томас пристально смотрел на меня, как будто ждал, что я заполню пробелы.

– Если только кто-то не сможет поговорить с мертвой девушкой, – медленно добавила я.

– Да, я подумал примерно то же самое.

Медленно натягивая перчатки, я посмотрела на свои руки.

– Я подумаю и дам вам знать. Жизнь сейчас довольно сумасшедшая. Возможно, после того, как я разберусь с этой няней.

– Я понимаю… спасибо вам.

– Спасибо, – сказала я в ответ, – за то, что вы так быстро все выяснили. Мы с Джеком это ценим.

– Все что угодно, всегда готов помочь, – сказал он, одарив меня такой обаятельной улыбкой, от которой, если бы не было Джека, мои колени превратились бы в желе.

Мы стояли возле кофейни на Кинг-стрит.

– Куда вам нужно? Может, вас подвезти? – спросил Томас.

– Буду признательна, если вы отвезете меня к моей машине на Трэдд-стрит. Я еду на встречу с Софи и Джейн в дом Пинкни. Джейн получила его в наследство и хочет продать. Она совершенно не заинтересована в этом доме.

Томас приподнял брови.

– Это будет не первый случай, когда незнакомец завещает ничего не подозревающему другому незнакомцу разорительную недвижимость, – сказала я. – Продажа нежелательного наследства – это лучший вариант.

– Да, но все же. Не такой уж он разорительный. Этот дом, должно быть, стоит…

– Кучу денег. Я еще не видела его внутри, но, похоже, его придется полностью выпотрошить. – Я прищурилась. – Что-то не так?

– Я должен спросить своего отца, но в конце семидесятых или в начале восьмидесятых, когда он еще был полицейским, в этом доме произошло что-то нехорошее. Я был еще мальчишкой, но я запомнил это, потому что отец был изрядно потрясен, а он не из тех, кого можно легко прошибить.

– Я попрошу Джека провести небольшое исследование. Мне нужно все знать для полноты информации, если Джейн все-таки захочет продать дом после того, как побывает внутри.

– Она хочет продать его, хотя даже еще толком не видела?

Я выдержала паузу.

– Она ненавидит старые дома.

Томас вопросительно уставился на меня.

– Такое бывает, – сказала я, устав оправдывать эту совершенно рациональную точку зрения, которую я некогда разделяла по личным, а не по профессиональным причинам. – Вы удивитесь, узнав, сколько людей хотят приобрести дома, построенные исключительно в последнее десятилетие. Большинство боятся, что ремонт дома и поддержание его в достойном состоянии обойдется им в приличную сумму. Джейн – одинокая женщина и, вероятно, просто не хочет взваливать на себя такую ношу, и я не виню ее. Если я хорошо сделаю свою работу, то на ту сумму, которую она выручит за дом Пинкни, она сможет найти что-нибудь красивое и новенькое на острове Пальм или на Дэниел-Айленд.

Томас проводил меня до своей машины и, галантно приоткрыв пассажирскую дверь, закрыл ее за мной. Затем сел за руль, пристегнул ремень безопасности и какое-то время молча сидел, глядя вперед.

– Что такое? – спросила я.

– Вы в детстве боялись темноты?

Я повернулась, чтобы посмотреть в боковое окно, и увидела женщину в белых брюках, кроссовках и с поясной сумкой. Не обращая внимания на машины, она стояла посреди улицы и фотографировала Кинг-стрит.

– Боялась. По крайней мере, пока от меня не ушла мать. Именно тогда я поняла, что настоящая жизнь намного страшнее того, что может скрываться в темноте.

Томас сочувственно кивнул и запустил двигатель.

– Я тоже боялся, но лишь потому, что допоздна не ложился спать, подслушивая, как отец рассказывал маме о каком-нибудь из своих дел. Этого бывало достаточно, чтобы детское воображение разыгралось. – Томас стиснул зубы. – Интересно, что может так напугать человека, что он, даже став взрослым, все еще боится темноты?

– Вероятно, это как-то связано с тем, что в детстве от тебя отказались. Говорят, будто некоторые травмирующие события остаются с нами навсегда, независимо от того, в сколь юном возрасте они с нами произошли.

Томас повернул руль и отъехал от тротуара.

– Да. Наверное, так и есть. Бедный ребенок.

– Бедный ребенок, – повторила я и снова отвернулась, смущенная тем, что мои глаза наполнились слезами. Мне вспомнился момент, когда я поняла, что моя мать не вернется, и как я тогда пообещала себе, что никогда больше не буду бояться темноты.

Я прибыла к дому Пинкни на Саут-Бэттери после Джейн, чего я всегда старалась не делать, впервые показывая клиенту дом. Я предпочитала заранее тщательно продумать, что они увидят в первый момент и что бросится им в глаза. Это должны быть исключительно положительные качества, чтобы они не заметили трещин на потолке или гнилых оконных рам. Пусть это случится позже, после того, как они полюбят старый дом и будут готовы восстановить древнюю груду древесины, не задумываясь о долговой яме, в которую они собрались шагнуть.

Я приехала на машине и, минут пятнадцать покружив по близлежащим улицам, нашла место для парковки в четырех кварталах от дома. Джейн наверняка пришла пешком, так как была в балетках, а ее лицо выглядело разгоряченным. Концы ее светлых волос, собранных в низкий хвост, выглядели как потрепанная веревка. Проковыляв на каблуках четыре квартала, я поняла, что выгляжу не намного лучше.

Джейн стояла на тротуаре спиной к дому – руки скрещены на груди, кулаки сжаты. Я прищурилась – мои очки, как обычно, остались лежать на столе, – полагая, что Джейн улыбается мне, пока не подошла достаточно близко, чтобы четко ее увидеть. Хмурый взгляд и крепко стиснутые зубы, как у узника, идущего на эшафот.

– Доброе утро, Джейн, – весело сказала я. Было трудно разобрать слова, выдавленные из-за ее стиснутых зубов, но я почти не сомневалась, что она сказала «доброе утро».

– Доктор Уоллен-Араси должна быть здесь с минуты на минуту, – сказала я, нащупывая в сумочке ключ. – Она всегда опаздывает на пару-тройку минут. Если хотите, мы можем подождать ее снаружи, чтобы она рассказала нам немного об архитектуре и истории дома, или же можем пройти внутрь…

– Я подожду снаружи. – В глазах Джейн промелькнуло отчаяние. Она глубоко вздохнула, медленно выдохнула и заговорила снова. – Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему я так не люблю старые дома. Я несколько лет, с девяти до четырнадцати, жила в старом доме. В приемной семье. По словам приемных родителей, это был коттедж тридцатых годов в стиле крафтсман, который они отреставрировали своими руками.