Карен Уайт - Гости на Саут-Бэттери

Что само по себе хорошо, учитывая, что мы были в долгу перед Нолой за те деньги, которые она дала нам на выкуп дома, когда наследники оспорили мое право собственности. Она уже была успешным автором песен, продав две из них поп-исполнителю Джимми Гордону, и одна даже звучала в рекламе айфона. Нола охотно дала нам деньги, но ни Джек, ни я не успокоимся, пока не вернем ей их в полном объеме и с процентами. Несмотря на недавние неудачи в карьере, Джек только что подписал со своим новым издателем контракт на выпуск двух книг, но мы еще не восстановились в финансовом отношении. Не говоря уже о том, что у нас был старый дом, чьим излюбленным хобби было высасывание из нас денег.

Подходя к дому, я замедлила шаг. У кромки тротуара был припаркован белый «Приус» Софи, а грузовик Рича Кобилта по-прежнему стоял на том же месте, где я видела его утром. Что не сулило ничего доброго. Я не сумела днем дозвониться до Софи. Интересно, она нарочно избегала телефонного разговора со мной? Она ошибочно полагала, что люди предпочитают услышать плохие новости при личной встрече. В отличие от меня. Ведь, если никто не видел, как я восприняла дурное известие, можно притвориться, будто его никогда и не было.

Я замерла. Черт, может, вернуться в офис? Увы, внезапно ощутив свои ноги, – вернее, то, что от них осталось, – я поняла, что это исключено. Тяжело вздохнув, я сняла туфли и босиком проковыляла последнюю сотню футов до садовой калитки.

Софи и Рич стояли у ямы в моем дворе, теперь окруженной желтой лентой. Рядом с ними – женщина лет двадцати с небольшим. Заметив меня, Софи обернулась с широкой улыбкой. Ее дочь, на два месяца младше моих близнецов, одарила меня однозубой улыбкой, выглядывая из слинга. У малышки были темные кудрявые волосы, как у матери, большие голубые глаза, как у отца, а поверх носочков на крошечных ножках красовались крошечные «биркенстоки». Если честно, «биркенстоки» хорошо смотрятся только на младенцах.

– Мелани! – с энтузиазмом воскликнула Софи, что сразу вызвало у меня подозрения.

– Рада тебя видеть, Софи. Мне нужно переодеться и проверить детей…

– Не увиливай. С детьми Нола и Джек. – Она посмотрела на туфли в моей руке. – К тому же ты все равно почти разделась. Кстати, если бы ты носила «биркенстоки», твои ноги не болели бы.

– Но тогда бы я лишилась собственного достоинства.

Когда я подошла, мне в лицо подул холодный ветер, он взъерошил волосы, но я заметила, что только мне. И больше никому. Не обращая на это внимания, я направилась прямо к Софи и ее ребенку. Статус молодой матери сделал меня магнитом для маленьких детей с мягкой кожей и пухлыми пальцами ног, и я нежно погладила мягкую щечку ребенка.

– Как сегодня дела у Блю Скай? – Я больше не съеживалась, произнося это имя, что хорошо, поскольку я видела ее часто. И все же я довольно часто сокращала его до Скай в надежде, что от меня перестанут ожидать произнесение «Блю». Столько богемности мне просто не вынести. – Я пыталась связаться с тобой, – сказала я Софи, изучая яркий платок, который удерживал ее кудри, и ее не менее яркие брюки и футболку. На Софи была парка в радужную полоску, расстегнутая спереди, чтобы вместить ребенка. У ребенка было видно только лицо, вязаная шапочка и носочки под крошечными «биркенстоками», но у меня возникло ужасное ощущение, что на Софи и ее дочери одинаковые наряды.

Софи широко улыбнулась, подтверждая мои худшие подозрения.

– Да, у меня сегодня было всего две лекции, а потом позвонил мистер Кобилт. Похоже, он нашел на твоем заднем дворе что-то интересное.

Я ждала, что кто-нибудь сейчас произнесет слово «мертвец». Мой взгляд скользнул с Софи на Рича, а затем – на молодую женщину, которая продолжала смотреть на меня так, будто хорошо меня знала.

– Познакомься, это моя новая помощница, Меган Блэк, – сказала Софи. – Она аспирантка второго года обучения по программе сохранения исторического наследия. Ее диссертация посвящена именно этим вещам, поэтому я захватила ее с собой, чтобы она взглянула на эту штуку своими глазами.

Я представилась аспирантке. Мой взгляд скользнул по нитке жемчуга на ее шее, по бледно-зеленому кардигану и брюкам цвета хаки, по балеткам от Кейт Спейд на ее ногах. В таком наряде в грязи не копаются. У нее были красивые карие глаза и длинные светло-каштановые волосы, собранные в высокий хвост, а сама она излучала такой же интерес, что и Софи, когда ту окружали старые вещи. «Любопытно, – рассеянно подумала я, – сколько времени пройдет, прежде чем она тоже начнет носить „биркенстоки“, и как к этому отнесется ее мать».

Я снова посмотрела на Софи.

– Что за штука?

– Старая цистерна. Прямо здесь, на твоем заднем дворе! – Она произнесла это так, словно мы только что откопали клад Черной Бороды.

– Цистерна? В смысле, старый водосборник?

– Именно! – Софи просияла, как будто я была ее любимой студенткой. – Эта штука, вероятно, была здесь еще до того, как в 1848 году был построен дом. Возможно, она существовала еще до Войны за независимость, служа цистерной для сбора воды жильцам прежнего здания, стоявшего на этом месте.

При упоминании о том, что на моем заднем дворе найдено нечто даже более старое, чем мой дом, я отрицательно покачала головой, но меня перебила Меган:

– Из того, что мы уже видим, кирпичи все разные и, вероятно, были взяты из других зданий. Например, из хозяйственных построек, которые больше не использовались, как здесь, так и в других местах. Я даже видела несколько случаев, когда кирпичи брали с кладбищ, если их перемещали, чтобы освободить место для новых улиц и зданий.

При слове «кладбище» я застыла. Это особенность старых кирпичей. Это были не просто песок и глина. Нет, они таили в себе совместные воспоминания и остаточную энергию людей, которые когда-то жили среди них. Эти кирпичи были зарыты на моем заднем дворе более 150 лет назад и теперь, полтора века спустя, вновь предстали солнечному свету. При мысли о том, какие сюрпризы нас еще ждут, я содрогнулась.

– Обещаю, ты даже не почувствуешь, что мы здесь, – сказала Софи, как будто я уже дала согласие превратить мой задний двор в место проведения археологических раскопок. – Меган и несколько других моих аспирантов жаждут заняться раскопками цистерны. Нам интересны не только кирпичи. Обычно на протяжении многих лет в цистерны бросали самые разные вещи, и их находка была бы просто бесценной для таких историков, как мы.

Я в упор посмотрела на подругу, совершенно не понимая ее волнения. Потому что копаться в прошлом обычно означало наткнуться на пару недобрых призраков. Меня не прельщала перспектива уворачиваться от падающих светильников или брошенных через всю комнату предметов, особенно теперь, когда в доме двое младенцев.