Берегиня Форест - Я не так далеко

«А обними я тебя так несколько месяцев назад, ты царапалась и кусалась бы» – отмечается Шраму про себя.

Девушка вздыхает. В одинокой своей мечтательности, она жадно впитывает случайное тепло сильного. Лицо приятно озаряется. Конечно же, все это мираж, просто выдумка. Но когда Таро оказывается слишком близко с намерением пообщаться, девушка сама прижимается к владельцу ночного клуба, разворачиваясь в кольце крепких рук, обнимает его за талию, пряча лицо на груди.

Шрам довольно улыбается. Таро становится угрюмее, выдерживая презрительный взгляд соперника с плохо скрываемой неприязнью. А ей все равно. Только перед Серхео, наверное, было бы сейчас стыдно за разыгрываемый спектакль. Когда-то они обменялись своими личными переживаниями. Серхео знал ее историю… ее боль… ее ожидания…

Приятная фальшь рождает у двоих ощущения особенного единения, которое хочется не только продлить, но и продолжать испытывать на самом деле, с полной взаимностью. Как это сделать – никому не понятно.

– Оставайтесь на выступление, – предлагает солист группы.

– Спасибо, мы… – пытается отказаться девушка, но руки Шрама умышленно сжимают. «Будет, как я скажу» – дает понять он и приглашение принимается.

– Нам бы еще времени! Итак, припозднились, – просят менеджера музыканты, спешно переодеваясь в рабочем беспорядке. Напрасно девушка деликатничала. Присутствие дамы их нисколько не смущает. Гастрольная жизнь сродни походной или военной.

– Сейчас дам отмашку местным, – откликается тот. – Пусть подольше поработают на разогреве.

– Пошли, послушаем их, – говорит девушке Шрам, раскрывая объятья.

Прекращая взаимные объятья, двое заговорщиков многозначительно переглядываются. Отблеск приятной тайны играет на припухлых мужских губах, мешает девушке сосредоточиться. Опоминаясь, она прячет взор и послушно идет, куда он зовет.

– Для вас лучшие места! – угодливо улыбается менеджер, жестом приглашая проследовать в зал через служебный вход.

Выступление молодой практически никем неизвестной группы уже началось. Четверо длинноволосых, все в коже и металле, играют под «минус» узнаваемую композицию из репертуара «AC DC».

Небольшой, но полный зал фанатов рока снисходительно внимает новичкам в ожидании основного действа. Некоторые особо молодые и неискушенные особи, видимо попавшие на концерт впервые, рановато начинают посвистывать и ритмично потрясать «козой» из оттопыренных двух пальцев. Остальные в ожидании переминаются с ноги на ногу, так сказать, настраиваются. Зачехленные в черное, энергия и адреналин ждут своего момента, чтобы сорвать с людей маску дремотного спокойствия, превратить их в единый организм, бушующий и беснующийся под сокрушительной силой искренней музыки. Искренней и беспощадно-честной.

Пустующие VIP-места находятся на отдельном возвышении напротив сцены. Не давая присесть рядом, Шрам подхватывает и усаживает девушку себе на колени.

– Здесь нас не видно! – протестует она.

– Тшшш! – Шрам кивает на сцену.

Воздух взрывается следующей музыкальной композицией. Исполняется «Shades of War», кавер на Nothgard. Девушка забывает разозлиться на владельца ночного клуба, вслушивается в незнакомую песню, тревожится смыслом исполняемого.

Напористость царапает нервы, бьется в висках. И пусть играется один и тот же риф всю песню, а исполнение не слишком профессиональное, но слова растягивают внимание, уводят гулкими ударами сердца в тревожность. Это обгладывает спокойствие.

Смиряясь кое-как с нахождением на коленях у мужчины, девушка отвлекается на музыку, машинально впитывает смысл, учится, размышляет.

«Рожденный сражаться в мире другого человека. Его Пути не избежать никому!» – приходит ей на ум сконцентрированное содержание песни. – «Тени войны разжигают священный огонь вечной битвы. Жизнь. Смерть. Только вместе, рядом, вгрызаясь друг в друга, они и существуют. Другого значения просто нет!»

Владелец ночного клуба не заинтересован в выступлении. Внимание сконцентрировано на спутнице. Устремляя взгляд на сцену, она вся там, выпрямляется натянутой тетивой.

– И как всегда бескомпромиссно! – вырывается у нее на непонятном для Шрама русском. Из зала доносится первая восторженная реакция многих зрителей. Далее – переход на нейтральный блюзовый проигрыш под «минус». Можно расслабиться и перевести дух.

Шрам трогает девушку за подбородок. Оборачиваясь, она взирает задумчиво и отстраненно, будто бы вспоминает кто он такой. Вдоволь насмотревшись со стороны на ее одержимость роком еще летом, а теперь и прямо у себя на коленях, Шрам расстегивает на девушке косуху. Загрубевшая замша не дает чувствовать ее.

– Ты чего?! – потрясенная новой выходкой, возмущается она.

– Мешает, – поясняет Шрам, не обращая внимание на попытки воспротивиться. Взгляд жадный и обещающий гуляет по сокрытому одеждой. Мужские руки обхватывают девушку, ныряя под толстовку.

– Мы так не договаривались! – сопротивляется она, пытаясь выскользнуть с его объятий и встать, но ее держат крепко.

– Сиди смирно! Таро наблюдает из-за левой кулисы, – говорит Шрам, поглаживая.

– Это уже слишком! Ты бессовестно пользуешься моментом! Прекрати! – возражает девушка, впиваясь Шраму в плечи ледяными от волнения пальчиками.

Он останавливается, утыкаясь носом, проводит им по ее коже от виска до ключицы, вызывая озноб. Ее легкий запах отливает мускатным зноем. Смешанный с утренней прохладой цветущей апельсиновой рощи, благоухает он на разгоряченном непознанном женском теле.

От обнюхивания жаркие волны накрывают девушку с головой, закрывают глаза, расслабляют губы. Становится тесно дышать. Но тут срабатывает предохранитель памяти, ворочает острую занозу в самой сердцевине.

«Старые потери непременно воскреснут в новой» – понимает она. Станет еще больней. Нет! Нет! Север успел поселиться в крови. Он напоминает об условности их сближения, отрезвляет. Изо всех сил должно сопротивляться! И себе. И ему.

– Не надо! – с трудом отклоняется девушка, когда Шрам вновь находит себе занятие на ее шее, подбираясь к особо чувствительному местечку.

«Что со мной? Почему вопреки всему меня опять влечет к этому самоуверенному наглецу?» – беспомощно недоумевается ей сквозь перехлестывающие неотвязные позывы поддаться мужскому домогательству.

Непокорный бархатный изгиб, близкое поверхностное дыхание, дразнящий запах не дают Шраму отвлечься и вырвать из себя вонзенные ноготки. В ответ он кусает ее там, где только что ласкал губами.

От происходящего она вскрикивает и нервно прижимается вплотную, в непроизвольном порыве обхватив ему голову обеими руками. Пальцы сами скользят по волосам. Распущенные, они доходят Шраму до лопаток. Невероятно мягкие, в отличие от характера мужчины, волосы занимают ее, пока собственное тело находится в плену.