Берегиня Форест - Я не так далеко

Машина плавно подъезжает к нему домой. Логово бывшего врага базируется теперь прямо по соседству с гостиницей донны Лусии. Девушка уже в курсе, что он купил дом у Диего.

Двое входят в калитку, пересекают по дорожке небольшую лужайку и поднимаются на крыльцо. И опять девушка без единой заминки идет с ним. Шрам удивлен и заинтригован. Пока он открывает дверь и впускает ее внутрь, она ведет себя сдержанно, задумчивый взгляд скользит мимо.

Никогда прежде не бывая в доме, тогда еще принадлежавшем Диего, переступая через порог, девушка проникает в мягкий приятный полумрак гостиной. Чистота, порядок, минимальное количество предметов обстановки открывают объемность пространства.

Слева, ближе к входу, у окна стоят вокруг журнального столика диван и кресла, за ними в глубине имеется подобие клубного бара. По центру помещения – свободная площадка с лестницей наверх. В правой части гостиной расположена обеденная зона с длинным большим столом. Вещей повседневного обихода, а также предметов личного пользования, выдающих характер и надобности самого хозяина, не видно. Создается ощущение, словно здесь не живут.

Грифельно-серые с едва осязаемым оттенком сиреневой теплоты тона стен, мягкой мебели и портьер полны сонного спокойствия. Его усиливает черно-сливовый цвет стойки домашнего бара, стульев, столов, узких шкафов, комода и пустой гардеробной.

Поглощающе-сумеречный колорит помещения изредка разбавлен светлыми пятнами шкур животных и светильников. В любое другое время девушка непременно бурно восхитилась бы столь прекрасным интерьером, соответствующим своему собственному вкусу, однако сейчас делать это не уместно.

Несмотря на острое противостояние в недалеком прошлом, владелец ночного клуба ведет себя вежливо, предлагает располагаться, указывая на мягкую мебель. Внешне он холоден, спокоен, выдержан. Равнодушие сквозит в голосе, жестах. Одни глаза горят.

– Что пьешь? – светским тоном спрашивает Шрам, расстегивая и скидывая на ходу пальто, направляется к бару.

– Что-либо безалкогольное, пожалуйста, – тихо откликается девушка. Удивляясь гостеприимному обращению, она окидывает взглядом обстановку и, не снимая косухи, неуверенно присаживается в одиноко стоящее кресло. Наблюдая за приготовлением напитков, волнуется, кусает губу. Неизвестно получится ли объясниться, разобраться в запутанных минувших событиях или нет.

Все неприятности ее лета позже, гораздо позже, но в итоге пересилили два обстоятельства: справедливая месть Шрама рок-музыканту и его собственная последующая «смерть». Вспоминается последний рассказ владельца ночного клуба о том, как Таро поступил с Камиллой, которую любил. При всей своей доброте, порядочности, талантливости немой рок-музыкант предал жену…

Ну а сама девушка… а она не хотела слышать, принимать очевидное. Окрыленная собственной влюбленностью, даже после откровений Шрама питала надежды на серьезные отношения с Таро…

Очнувшись от воспоминаний, она поднимает голову, рассеянно берет предложенный бокал, сдержанно благодарит и отпивает глоток, изучая содержимое коктейля. Немного алкоголя там все-таки имеется.

– Доверчивая. А вдруг я подмешал тебе в напиток чего? – опускаясь напротив нее на диван, неожиданно насмешливо интересуется Шрам.

Девушка собрана и серьезна. Сидит с прямой спиной, вытянулась в струну. Несколько осмелев, бесстрастно смотрит в глаза своему бывшему мучителю.

– А смысл? – пожимает она плечом. – Я в твоем доме. В твоей власти. Ты сильнее.

Ноль флирта. Ноль кокетства. Прямота оценивается по достоинству. Шраму ответ нравиться. Девушка хорошо знакома с его нравом и, видимо, набралась храбрости признать данный факт, понимает владелец ночного клуба. Однако, новый глоток алкоголя, наделяет блестящий взор темных глаз очередной порцией недоверия и надменности.

– Зачем ты здесь? – требовательно интересуется он.

Девушка сильней сжимает колени. Ее движение находит тайный отклик в основании мужского корня.

– Объясниться, – отставляя свой бокал на краешек столика, откровенно отзывается она меж тем, как Шрам улавливает дрожь тонких пальчиков. – Мне нужно, чтобы ты понял меня. Или хотя бы выслушал.

Шрам делает нетерпеливое движение.

– Зачем ты приехала в Байону? – уточняет он вопрос, сверля взглядом.

– Жить, – стараясь казаться спокойной, отвечает она.

– С ним? – пытливо щурится Шрам.

– С кем? – рассеянно переспрашивает девушка и сразу понимает о ком речь.

– С Таро! – повышает голос собеседник.

– Нет, – тихо говорит она и не может удержаться, кривится.

– Врешь! – резко восклицает Шрам, обнажая скопившееся внутри раздражение. Лицо искажается. По правой искалеченной щеке пробегает легкая дрожь судороги.

Девушка не пугается, только смотрит с сожалением. Гадает, почему Шрам до сих пор так злится на нее.

– Я приехала начать новую жизнь, – поясняет она. – С нуля.

– Ага! Именно сюда? – зло усмехается Шрам, залпом осушая свой бокал.

– Да, – тут же соглашается она, вспоминая свое, и скромно прибавляет: – Больше нигде не живется.

– Думаешь, я поверю? – грубо бросает он.

– Судя по всему, надежды мало, – предполагает она.

Владелец ночного клуба уходит налить себе добавки, но возвращается с пачкой сигарет, пепельницей и зажигалкой. Давно не курилось – пора начинать.

– А Микель, брат Таро в городе? – вдруг спрашивает девушка.

– На что он тебе? – настораживается Шрам, распечатывая новую пачку и вынимая сигарету.

– У меня есть причины… избегать его.

– Приставал? – неожиданно живо интересуется Шрам. Всмотревшись, замечает что прав. Странным образом ситуация могла повториться. Женщина и трое мужчин. Где-то глубоко в его сердце дергается, отзывается болью, казалось бы, давно порванная струна.

Вспоминая встречу с Микелем в закрытом ресторане, а потом его непристойное предложение накануне отъезда в Россию, девушка заметно тушуется.

– Угрожал, – морщится она, отводя взгляд в сторону. – Не обещал ничего хорошего.

Шрам быстро раскуривает сигарету затяжка за затяжкой. Ему интересно слушать насколько деликатно подбираются слова, смотреть, как хмурая складка залегает меж тонких изломов некрашеных в угоду моде бровей.

– И, несмотря на угрозу ты все-таки здесь… – медленно с расстановкой подмечает Шрам.

– У меня на то свои причины, – мрачно отвечает девушка. – Никого из вас они не касаются! – быстро прибавляет она. На самом деле возвращение в Байону стало непрочным, но в своем роде единственным оплотом, удерживающим ее среди живых. В том она не признается никому.

– А ведь Микель может быть скор на расправу, – прищуривается Шрам. – И я могу!