Рита Толиман - Месть с того света

Теперь в гостиной на месте украденных картин висели фото гостей, сетью соединённые красными и синими нитками. Большой портрет Николая Бурсова находился по центру композиции. Справа и слева от него висели лукавые гримасы Дашутки и Анечки. А вокруг – все остальные.

Василий с Антоном томились светской беседой. По лестнице снизошла Клара. Да-да, именно снизошла. В небесно-голубом платье, облегающем ее силуэт. Воротничок на манер китайской рубахи, этнический узор и атласная ткань, подчеркивающая совершенство изгибов делали ее образ совершенно неземным.

– Кларита, у меня просто нет слов! – подскочил ей навстречу Антон.

– Я скажу больше, – перехватил инициативу Василий. – Агент Солт отдыхает рядом с такой красотой!

– Какой еще Солт? – спросила Клара.

– Анжелина Джоли играла шпионку в фильме. Но тебе она явно проиграла! – Василий отодвинул стул, предлагая Кларе занять место за столом.

– Ох уж, дамский угодник, Василий! – Клара села, потянулась за тостом. Ее взгляд остановился на настенной композиции. – Что это?!

– Коли мы с тобой решили заняться сыском, все должно работать на нас. Я сделал схему, которая поможет мыслительному процессу. Красными нитками отмечены те, кто долгое время были не на виду. Синими – отлучавшиеся на небольшое время: по нужде, на кухню.

– Мне нравится, – Клара просияла. Все складывалось как нельзя лучше. Она теперь – не праздная дамочка, а детектив. Двое милых сердцу мужчин готовы ей содействовать во всем. И шаг за шагом она двигалась к возращению украденного миллиона.

– Только что звонил Крюков. Обыск у Бурсова состоится завтра в восемь утра. Мы с Василием понятыми будем. Клара, ты тоже едешь в качестве потерпевшей, – сообщил Антон.

– То завтра, а сегодня есть мыслишка с кем-то из антикваров пообщаться, – перехватил инициативу Василий. – С теми, кто нос по ветру держит, через кого эксклюзивы проходят. Похититель мог сразу толкнуть картины на черный рынок.

– Так Йося это! – обрадовалась Клара. – Йося Кауфман. У него повсюду лавки да ломбарды: в Гостином дворе, на Арбате, на Китай-городе. Ему кто только поставки не делает, сам черт лысый фамильные драгоценности Трубецких таскает!

– Поехали к Йосе! – подключился Антон. Он вовсе не собирался отступать.

– Ээх… – Клара смотрела на конкурирующих ухажеров с упреком. – Возьмет вам и выложит как на духу все Йося! Как будто первый день родились, мальчики. Я поеду сама, разговорю жука. Кауфман человек скрытный, оттого и репутация у него безупречная. Он и мне-то запросто так не доверится.

– Разумная ты женщина, Кларочка! Преклоняюсь, – заключил Василий.

Поездка до лавки Йосефа заняла пару часов. По нынешним меркам это вполне сносно. Клара никогда не понимала, как люди могут ежедневно по два-три часа ехать из пригорода в московский офис, а вечером столько же обратно. Эти пробки – ад-адский. Когда Клара подъезжала, вся ее утренняя возвышенность превратилась в приниженность, а терпение готово было лопнуть с минуты на минуту.

Но экзекуция закончилась, водитель Андрей услужливо открыл дверцу машины и протянул руку. Расправив плечи, поддев шляпку, и прихватив папку, Клара уверенным шагом направилась к двери под козырьком с вычурной ковкой.

Йося Кауфман цедил кофеек и коньячок. Но он их не мешал в неудачной пропорции. А пил так: глоток коньячка, глоток кофейка. «Удачное сочетание, – полагал он, – экспрессия ароматов. Энергия и средоточие». Даже изумруды в его любимом колье Джамили играли светом глубже после обеденного аперитива.

На Китай-городе любимая лавка Йосефа. Он ее не доверял наемным продавцам, а торговал сам. Это место не для туристов и зевак. Сюда знатоки приходят, истинные ценители. Сувенирам и подделкам здесь не место, Йосеф блюл репутацию и предлагал гостям только настоящие изыски.

Клара попала под прицел наружной камеры. Йося увидел любимейшую клиентку и поспешил ее принять со всеми почестями.

– Дражайшая Клара пожаловала! – антиквар поцеловал ей ручку. – Давненько я вас не видывал. Неужто вы, Клара Кузьминична, потеряли вкус к предметам старины? Такого просто не может быть!

Йося, хоть и баловался старорусским языком, на почтенный возраст еще не тянул. Этот прихватистый молодой человек был потомственным антикваром и манеры перенял у своего отца, которому они достались от деда. Вместе с генами Йосефу далось умение ловко вести торг. Для солидности он смолоду носил усы и бородку, которую еженедельно поправлял в элитной цирюльне.

И если ваше сознание сейчас нарисует сухощавого еврейчика в дизайнерском жилете и круглых очечках, то вы ошибетесь. Йося чрезвычайно хорош собой. Неизвестно, когда он успевал качать свои бицепсы-шмицепсы, но они у него проглядывали через любую одежду. Широкая спина, узкая талия и жилистые руки, которые невозможно забыть. По крайне мере, Клара их помнила, когда он с закатанными рукавами, в бархатных перчатках доставал ей перстень Апраксиной.

– Йосечка, не потеряла вкус, а только лишь обрела. Когда украли мои любимые картины, я в момент поняла всю ценность старинных вещей.

– Вас обокрали?! Не могу поверить, Клара Кузьминична! – качал головой Йосеф. – Обидеть такую женщину!

В просторном зале творилась вакханалия антикварной роскоши. Мебель, статуэтки, картины занимали каждый уголок пространства. Специальные бра подсвечивали, добавляя блеска и сказочности экспонатам. Но Клару привлекали лишь витринные столы с драгоценностями. Перед глазами ярким хороводом проносились рубины в мелких завитушках, изумруды, ниспадающие гроздью винограда, бриллианты, окаймленные золотыми львами. Золото и камни всегда в Кларе вызывали особые чувства благоговения. Она словно, загипнотизированная, прилипла к витрине, забыв о цели визита.

– Кларочка, у вас, действительно, отменный вкус. Колье Джамили вы ведь еще не видели?

Бархатный голос Йосефа вывел Клару из транса, напомнив о бренности бытия.

– Прости, но сегодня я по другому делу, – Клара села в бархатное кресло на резных ножках.

– Кларочка, вы присели на раритет девятнадцатого века, – улыбнулся Кауфман, – но такой изящной женщине можно. О чем же вы хотели поговорить?

Антиквар придвинул табуретку и сел напротив. Из папки формата А3 Клара достала две большие фотокопии пропавших картин и протянула Йосефу.

– Вот – моя радость и моя боль.

Кауфман осмотрел фотографии. Не сказав ни слова, он прошел за прилавок, достал лупу и принялся сантиметр за сантиметром изучать «Расправу над попом». Картина, надо сказать, пышущая жестокостью. На переднем плане большевики шашками рубят попа. Вдали – церковь. Сбоку – могила.

Преисполненная любопытством Клара подошла к антиквару.