Елена Полярная - Райская птица в сетях Баобаба

И я назвала остров Раем.

Первое время меня совсем не смущало, что я живу здесь, в Раю, а Джеймс прилетает на выходные. Не возникал вопрос, почему он не знакомит меня с семьей, друзьями. Почему во время редких вылазок с острова, во время посещения выставок и концертов, у него срочно образовывались неотложные дела. И я была на мероприятиях одна. Всё это было такой ерундой. У нас был свой мир – Рай, где мы купались в счастье и который рухнул в один момент.

Я узнала, что беременна и сказала Джеймсу, что не могу больше оставаться здесь. Мне был нужен врач, обследования. Джеймс не возражал и перевез меня в Нью-Йорк, снял квартиру, регулярно переводил деньги и звонил, спрашивал, как здоровье. Но сам не появлялся. Он потерял ко мне интерес. Я долго ждала, надеялась. Время шло.

До родов оставалось три месяца, когда я, не выдержав, приехала к Джеймсу, не предупредив о визите.

Сначала я вежливо звонила в калитку особняка. Затем вышел дворецкий, попытавшийся меня урезонить, заявив, что хозяина нет дома. Но я уселась на ступеньки около входа и сказала, что не уйду. На меня стали обращать внимание. И видимо, испугавшись скандала, меня всё-таки провели в дом.

Семья была в полном составе. Кроме Джеймса, в гостиной были его мать, семнадцатилетняя дочь и бывшая жена. Он с ней развелся, но продолжал находиться в дружеских отношениях, которые, видимо, она расценивала как нечто большее. Да. Так бывает. Мое появление было для всех неприятным сюрпризом. Джеймс всё это время умело скрывал мое существование. И, как я поняла, совсем не думал о том, что настанет день, когда придется открывать карты.

Скандала не было. Мне вежливо предложили чай, усадили в кресло, поинтересовались самочувствием. Да. Это не Россия. У нас бы подобный спектакль прошел по другому сценарию. Веселее и громче. Уверена, что я пережила бы бурные разборки легче, чем сухое объявление Джеймса о нашей свадьбе и моем положении. Хотя в последнем нужды не было – мой живот говорил сам за себя. Аплодисментов и поздравлений не последовало. Дочь и жена сразу покинули гостиную, мать Джеймса продержалась на пять минут дольше и последовала за ними.

После их ухода я ожидала бури. Но вместо этого Джеймс предложил устроиться в комнате для гостей. Я так растерялась, что приняла приглашение. Перевезла вещи. И даже стала надеяться на лучшее. Но ровно через два дня меня кто-то столкнул ночью с лестницы второго этажа.

Очнувшись в больнице, я сразу поняла, что моего ребенка больше нет.

Я не знаю, кто это сделал – сам Джеймс, его дочь или жена. А может, кто-то из слуг по их поручению. Но это не имеет значения. Вина Джеймса для меня очевидна. И он должен понести наказание. Я до сих пор вижу своего ребенка во сне. Так ясно.

Марина смахнула слезу и подняла глаза на Марио.

Он сидел вполоборота и плакал, делая вид, что всматривается в морскую даль. Кулаки его сжимались, а рот кривился от ярости.

Она не стала его смущать, задавая вопросы. Нужный эффект был достигнут. Пора было сворачиваться. И Марина продолжила тихим голосом:

– Я вышла из больницы и предложила Джеймсу договор. Он устраивает меня на работу в свою компанию директором одного из филиалов, и я уезжаю. Освобождаю от своего присутствия. Без обвинений и претензий. Но и без развода. Каждый живет своей жизнью. Единственным условием с его стороны был пункт о чести, которую я как жена не должна была замарать. Иначе последует расторжение брака.

Я согласилась. Я вообще не рассчитывала на столь легкую сговорчивость и приготовилась к длительной борьбе. Но его согласие спутало мне карты. Я расслабилась и поверила его оговорке, что наказание будет приведено в исполнение только в случае публичной измены с моей стороны.

Всё шло согласно договору. И у нас с Джеймсом вскоре установились вполне терпимые отношения. Он был доволен результатами работы филиала, который я возглавила. Через пять лет мы стали партнерами, доверяющими друг другу.

Я обосновалась в Лондоне в фамильном особняке Райтов и старалась не марать честь Джеймса публично. Любовники были. Но я вела себя, как опытный разведчик на территории врага: съемная квартира, короткие связи…

И вот на днях я узнала, что Джеймс решил со мной развестись. Он женится. Понимаешь? Он женится, а я теряю всё.

Значит, пришло время. Избитая фраза, но лучше не найти: «Месть – блюдо, которое подают холодным». Моя месть успела остыть и закалиться, как стальной клинок. План есть. Но одна я не справлюсь. Теперь понимаешь, какую помощь я жду от тебя?

Марина притормозила, выдохнула. В комнате было тихо. Марина повернулась к Марио, чтобы встретить его взгляд.

Каково же было потрясение, когда она увидела, что у него закрыты глаза. Марио спал, положив ладони под голову, и невинно улыбался.

М-да… Как это по-мужски – поплакать и заснуть счастливым, не дождавшись финала.

Она поднялась и пошла в спальню. От долгого сидения затекла спина, голова разламывалась. В камине насмешливо подвывал ветер. Погода не на шутку испортилась. Дождь нагло барабанил в окна, дребезжащие от порывов штормового ветра.

Потратить столько нервов – и всё зря! От одной мысли, что завтра придется опять мусолить эту историю, врать, подташнивало. В принципе она рассказала почти правду. Почти… То, что она скрыла, не вызвало бы умиления и слез. От воспоминаний стало нечем дышать, хотя в спальне было прохладно.

Марина прижалась к оконному стеклу лбом, чтобы охладить лихорадку. В темноте огненный язык пирса подмигивал фонарями, принимая удары волн. Океан остервенело пытался устранить преграду.

Как и ее судьба… Упорно разрушала всё, над чем она трудилась годами. Стоило только встать на ноги, поверить в успех, как злодейка наносила удар исподтишка. Марина задернула гардины, отгораживаясь от хаоса. Свернулась калачиком на кровати, накрывшись пледом с головой. Но напряжение искало выхода.

Воспоминания беспорядочно крутились, как кадры фильма, в котором режиссер забыл, где начало, а где конец. Путаница вызывала нестерпимую боль.

Надо остановить это колесо. Посидев с минуту на кровати, пытаясь выровнять дыхание, Марина поднялась и, стараясь не шуметь, прошла в гостиную. Марио крепко спал, сладко посапывая.

Оглядываясь на него, Марина на цыпочках подошла к огромному камину, нажала на мраморный выступ и, как ящерица, юркнула в образовавшуюся щель. Тайный ход бесшумно закрылся.

Спустившись по крутым ступеням винтовой лестницы, оказалась в кабинете, уставленном мониторами, на которых отражались все помещения дома. Первым делом она увеличила картинку гостиной, наведя камеру на диван. Марио спал.

Она включила ноутбук и проглядела почту. Ничего такого, что требовало внимания. Марина надавила на замаскированную кнопку в панели письменного стола. Раздался щелчок, выдвинулся потайной ящик. На дне лежал аккуратно запакованный и перевязанный бечевкой альбом.