Катерина Игрецкая - Поезд в никуда

Это была дорогая спортивная машина, манящая к себе изящными изгибами кузова. Я медленно, влюбленно разглядывала ее, и что-то внутри мне подсказывало, что эта машина моя. Я дернула за ручку водительской двери и, к моему удивлению, машина была открыта. Я села в нее и начала медленно все осматривать. Моя рука сама собой потянулась к бардачку. Когда я его открыла, то ничего кроме пачек старых конфет я не увидела. Я начала рассматривать все кармашки, которые только были в этой машине, но ничего не нашла. Я не знаю, что я искала, но мне необходимо было все просмотреть. Единственное, что принесли мои поиски – документы на эту машину, как я и предполагала, на мое имя.

– Да не может быть такого! Если это моя машина, то должно остаться хоть что-то, что поможет мне вспомнить что-либо! – разговаривала я сама с собой.

Я начала все просматривать по второму кругу и снова пришла к бардачку. Я вытащила все содержимое и увидела в глубине небольшой конверт.

– Интересно, что это?

Я открыла конверт и мне на колени вывалилась небольшая стопка фотографий. Я начала их все рассматривать. На всех фотографиях была я: либо одна, либо с кем-то. Почти всех я узнавала, родители показывали мне этих людей и рассказывали, как я с ними связана. Но я наткнулась на три очень странные фотографии. Все они были порваны. На одной из них я обнималась с кем-то и, судя по рукам, это был молодой человек, но как раз его изображение было оторвано от фотографии. На второй фотографии я стояла в вечернем платье, и кто-то держал меня за талию, но опять он был оторван, а на третьей я кого-то целовала, но и на третьей фотографии половины не было. Я была в тупике. Это было то, о чем я не знала и что не могла вспомнить. Кто это был? Один и тот же человек или нет?

Мне нужны были ответы, но я не знала к кому лучше обратиться. К маме у меня было странное отношение. Она была очень холодной и всегда держалась на расстоянии. Когда я с ней общалась, меня не покидало ощущение, что она жутко не искренняя. Отец явно относился ко мне хорошо, он любил меня, но почему-то он избегал общения со мной, и я не понимала почему. Может, потому что ему было больно смотреть на меня такую, беспомощную… Оставался один вариант – Марк. Я решила все спросить у него утром, и со странным чувством, сжимая в руках фотографии, пошла в дом.

Когда я вошла в холл, то увидела, что на кухне горит свет. Заинтересовавшись, я на цыпочках подошла к двери и услышала голоса родителей. Из-за толстой двери я не могла разобрать, о чем они говорят, но слышала, что обсуждения какой-то темы шли очень бурно и эмоционально. Потом мне послышался голос Марка, и это уже стало странным. Семейный совет в 4 утра на кухне? Я быстро убрала фотографии под пижаму и резко открыла дверь. Когда я зашла, лица всех присутствующих окаменели. На лице мамы читался гнев, на лице папы испуг, смешанный с расстройством, а лицо Марка было печальным, как и всегда, когда он смотрел на меня.

– Семейная бессонница? – спросила я, спокойно усаживаясь на стул.

– Мы…мы тут обсуждали важную тему, – сбивчиво начала мама.

– Да, Марк немного напорол дел на работе, мы в этом разбирались, – сказал папа и мама облегченно выдохнула.

– В четыре утра? – я была в недоумении.

– К сожалению, дела нашей семьи решаются круглосуточно. Ты вспомнишь это! – мама с улыбкой посмотрела на меня. – А теперь всем пора спать.

Папа вместе с мамой вышли из кухни, а Марк взял стакан и потянулся за виски.

– Тяжелый день? – спросила я его.

– Нет того, с чем я не справлюсь, – он устало улыбнулся, на автомате закидывая лед в стакан. – К сожалению, в нашей семье надо делать то, что тебе советуют родители, потому что если ты добровольно не последуешь их советам, то тебя заставят. Ты прости, но иногда я так тебе завидую, что ты этого не помнишь, и мне очень жаль, что когда-то ты это узнаешь и будешь снова все это переживать.

– А я переживала? – непонимающе спросила я и лицо Марка изменилось.

– Нет… нет, я не это имел в виду. Не воспринимай мои слова так буквально, – треск льда, обволакиваемого теплым виски, заполнил тишину после его слов. Я же внимательно всматривалась в лицо Марка, пытаясь понять, что он хотел сказать и врет ли он мне. – Я, пожалуй, тоже пойду, – он разом опустошил стакан, встал и начал убирать за собой все следы ночной выпивки. Мне показалось это странным, как будто он упорно бежит от меня.

– Подожди, я хотела у тебя кое-что спросить.

– Слушаю, – брат напряженно сел обратно на стул и внимательно посмотрел на меня.

– В гараже я увидела машину и по документам она моя. Значит, я водила машину?

– Да! – он улыбнулся. – Ты, между прочим, была отличным водителем. И это твоя любимая машина. Помню, когда тебе ее подарили на двадцатилетие, ты была вне себя от счастья.

– Не плохо дарить дочери на двадцатилетие машину, которая стоит, как квартира!

– Еще одна особенность нашей семьи, все только лучшее и дорогое. А откуда ты знаешь, сколько она стоит? – удивленно спросил Марк.

– Помню, – я пожала плечами. – Я даже помню, сколько в ней лошадиных сил. И могу оценить общую стоимость нашего автопарка, – засмеялась я.

– Узнаю свою сестру. Это удивительно, что ты помнишь такие вещи.

– Да уж. Но вопрос мой немного в другом, я смогу ездить на ней снова?

– Ну, это вопрос спорный! Не думаю, что родители разрешат тебе в ближайшее время сесть за руль, – он медленно и устало помотал головой в дополнение к отрицательному ответу.

– Как так? Ты же наверняка можешь их уговорить! – я непроизвольно скривила лицо и уставилась на него, как преданный пес, просящий еду у хозяина во время обеда.

– Так странно… ты всегда раньше так делала, когда уговаривала меня сделать что-либо, – он завороженно смотрел на меня. – Ладно, я поговорю с ними, скажу, что первое время я с тобой поезжу, чтобы ты все вспомнила.

– Спасибо! – я вскочила и обняла его. – И да, еще кое-что, – сказала я, усаживаясь обратно. – Я тут кое-что нашла, – я медленно достала те три фотографии и положила на стол. – Ты не знаешь, кто это? – Марк побледнел и долго смотрел на фотографии. – Марк, ты меня пугаешь. Ты знаешь кто это?!

– Точно не знаю, я не видел этих фотографий раньше! – в этот момент мне снова показалось, что он врет. – Но я предполагаю, кто это. Только давай завтра об этом поговорим. Я очень устал.

Все в этой семье мне казалось странным и лживым. Мне чудилось, что от меня скрывают какую-то правду, и мне было интересно узнать какую. Плюс ко всему эти фотографии вводили меня в тупик.

Еще долго я лежала и рассматривала потолок. Когда мне все-таки удалось уснуть, мне приснился странный сон. Это был день катастрофы. Мне снилось, как вагон, в котором я ехала, уходит под воду, вокруг паника. Люди, как тараканы, цепляются друг за друга, пытаясь спастись и вылезти наружу. Вагон почти полностью погрузился в воду, а я вместо того, чтобы вылезать, в панике кого-то ищу. Я знаю, что я должна кому-то помочь, я не могу вылезти одна, без этого человека. Мне не хватает воздуха, я всплываю к потолку, где осталось еще немного кислорода и снова ныряю вниз. Внезапно я слышу какой-то удар и вагон с новой силой уходит ко дну, припечатывая всех к потолку. Я чувствую боль в голове, кто-то хватает меня за талию и тащит куда-то, я не могу понять кто и не могу отбиваться, сил нет. Я не могу даже пошевельнуться, я вижу удаляющиеся от меня трупы людей и окровавленную воду вокруг себя. Дальше пустота. Черная, холодная пустота.

Читать дальше