Евгения Захарова - Львиная западня

Мысли о приятно проведенном вечере разом улетучились, стоило ей оказаться в кромешной темноте.

Первым на ее крик примчался дядя Миша. Как ее выводили из помещений для животных в забитый людьми коридор, она не помнила. Как и когда приехала полиция – тоже. Все это время она просидела на диванчике в коридоре, прижав к себе сумку и мелко дрожа. Мимо нее то и дело сновали люди – полицейские, артисты, медики – но Лера их будто не замечала, пока рядом с ней не сел такой же обескураженный Виктор Василич и не сунул ей в руки чашку с бурой жидкостью, сильно пахнущей алкоголем. Не глядя, она сделала большой глоток.

– Как же так-то, а? Как же так… – сокрушался рядом с ней директор, нервно заламывая руки и глядя в одну точку. – Что ж это творится-то?.. Такая молодая еще, и вот – на тебе… да еще здесь! Что будет-то теперь, ой что будет…

– Известно… кто это? – прошептала Лера. Виктор Василич дернулся, словно успел позабыть, что она сидит рядом.

– Настенька это, Настя Лапина. Наездница наша.

Лера посмотрела на мужчину мутными глазами. Еще пару часов назад наездницу Настю она видела своими глазами – и она была более чем жива.

– А от чего?..

– Да бог его знает! – злился от страха Виктор Василич, смотрел на снующих по коридору медиков и пугался и злился еще больше. – Не говорят вон эти ничего, засели в зверинце и сидят. Господи, а у животных-то какой стресс!

– И не только у животных… – согласилась Лера. Директор обеспокоенно на нее взглянул.

– Вы ведь журналистка, да? С которой мы об интервью договаривались? – она кивнула. – Ну вот, час от часу… Я вас очень прошу, родненькая, не пишите о Насте ничего, а? Пожалуйста, нас ведь с потрохами сожрут тогда!

– Я не по криминальной хронике…

Виктор Василич с шумом выдохнул, хотел было что-то еще сказать, но не успел: мимо них прошли двое медиков с носилками. Наглухо закрытый черный пакет невольно притягивал взгляд, и Лера почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.

Вышедший следом за медиками мужчина окинул столпившихся в коридоре людей пристальным взглядом и негромко кашлянул.

– Меня зовут Зельницкий Егор Ильич, следователь, – мужчина раскрыл удостоверение, быстро показал его собравшимся полукругом цирковым и спрятал в карман куртки. – Кто обнаружил тело? – Лера медленно поднялась с места под его тяжелым взглядом. – Пойдемте, все подробно расскажете. Остальных я прошу пока не расходиться, мне необходимо поговорить с каждым из вас.

– Может, вы все же объясните, на каком основании? – устало поинтересовалась гимнастка. – Что случилось-то?

– Убийство случилось, – отозвался следователь.

Его слова прозвучали так обыденно, что у Леры по спине прошел холодок.

Среди артистов тоже послышался шепоток, некоторые испуганно смотрели вслед медикам, вытягивая шеи и вставая на цыпочки.

Подозвав директора, Зельницкий попросил его отвести их в более тихое место, и Виктор Василич покорно засеменил по коридору, не переставая причитать себе под нос.

– Вы уверены, что это убийство? – вдруг спросил он. – Ну не мог из наших никто на такое решиться, не мог! У нас вся труппа как одна большая семья!

– Знаете, бывает, и родственники друг друга пачками убивают, – шелестя бумагами, ответил Зельницкий. Виктор Василич не нашелся с ответом и остаток дороги молчал. Лера тихо шла следом за ними, почти не обращая внимания на сопровождавшего их конвоира.

Коридор вывел их к занавесу. Откинув полог, директор прошел на арену и остановился у бортика, нерешительно переводя взгляд с конвоира на следователя и обратно.

– Это основной манеж, можете расположиться здесь, вас не побеспокоят. Но если неудобно, можем пройти ко мне в кабинет, это назад по коридору…

– Нет, спасибо, все в порядке. Пока можете идти, я вас позову.

Виктор Василич ушел, напоследок бросив на Леру быстрый перепуганный взгляд. Ей показалось, что еще секунда рядом со следователем, и он упадет в обморок. Впрочем, она и сама была к этому близка.

Между тем Зельницкий прошел за бортик первого ряда и сел, раскрыв свою папку и жестом указав Лере на место по другую сторону от лестницы. Она села, все еще одной рукой прижимая к груди свою сумку, а другой цепляясь за чашку.

– Итак, Виктор Васильевич сказал, вы журналистка, – начал следователь. Лера кивнула, непослушными пальцами вытащила из кармана удостоверение и вручила его мужчине. – Рудакова Валерия Сергеевна. Что за издание?

– Газета «Вестник».

– Понятно. Что ж, рассказывайте. Как и когда вы нашли Лапину Анастасию Юрьевну?

– Случайно, если честно… Мы договорились об интервью с одним дрессировщиком, Игорем Громовым, и я искала его гримерку. Видно, свернула где-то не там, и… в общем, гримерки я не нашла, пошла дальше, наткнулась на двери помещений для животных, а там увидела указатель в сторону гримерок, ну и вот, – она устало усмехнулась. – Срезать решила… А там темнота одна, и звери вокруг. Я уже к выходу почти подходила, когда будто что-то упало, и животные переполошились. Побежала на свет, открыла дверь, оглянулась, а там…

Она покачала головой, залпом осушила чашку и поморщилась. Коньяк противно скользнул по горлу и осел где-то в груди неприятной горечью.

– С убитой были знакомы?

– Днем только познакомились. Я директора искала, дорогу у нее хотела узнать.

– В тех помещениях видели кого-нибудь? – смерил ее взглядом Зельницкий. Лера медленно покачала головой.

– Нет, только… тень какая-то на свету скользнула, я толком не разглядела. И шум этот, когда она упала… Больше ничего.

– А днем, может, видели что-нибудь необычное? – снова спросил следователь. – Может, она с кем-то ссорилась или еще что?

– Дрессировщик к ней подходил, к которому я приехала… – начала Лера. Зельницкий нахмурился.

– Игорь Андреевич Громов?

– Да… я не до конца поняла, из-за чего они ссорились, потом он ушел, а Настя расстроилась, плакала даже.

Под конец их разговора Лера была выжата, словно лимон. Мысли путались, от выпитого коньяка хотелось спать, а Егор Ильич все писал и писал в своем блокноте и отпустил ее только в начале двенадцатого, наказав никуда пока не уезжать – на случай, если появятся вопросы.

Приказ окончательный и обжалованию не подлежит.

Измученная, Лера вышла назад в коридор, ни на кого не глядя, села на первое попавшееся свободное место и спрятала лицо в ладонях.

Черт бы побрал это интервью!

Собравшиеся артисты тихо шептались, поглядывая на журналистку, но задавать вопросы не торопились. Только Михаил осторожно поинтересовался ее состоянием и, получив безучастный ответ, так же тихо отошел, взглянув на затерявшегося в толпе Громова. Игорь стоял, прислонившись плечом к стене, и не сводил глаз с ярко-красного занавеса, ведущего на арену.