Богдана Сабадош - Правосудие чувств

– Выключи это! И где мы? – Уставший парень разглядывал незнакомое место.

– Мы идём ко мне домой. Я проголодался.

Даже не возражая доктор закутавшись в пальто последовал за ним спотыкаясь на высоких ступенях подъезда. Аристарх закрыл дверь и быстро пошёл к себе в спальню бросая куртку на кровать. Остановился ожидая действий своего гостя. Зелковский медленно зашёл в комнату и так же безжизненно уставился на висевшие фотографии.

– Я это уже видел и мне пару ночей снились эти женщины. Как ты можешь в этом жить?

– А мне вот не понять, как ты работаешь в морге? Я бы не задержался там ни на минуту дольше.

– Правильно, всё правильно.

– Садись, я подогрею пиццу и мы ещё побеседуем.

Спустя полтора часа они доедали свой скудный ужин и открывали второе пиво. Детектив дал передохнуть парню и говорил о футболе, хоккее, завтрашней погоде, спрашивал о его коллегах. Отложив тарелку он взял пару листков документов и уселся напротив Зелковского, который расслабившись поддавался гипнозу сна.

– Так, я выписал пару вопросов и надеюсь ты мне ответишь.

– Снова вопросы! Лучше вызови меня в участок и я там всё скажу, а сейчас мне хочется спать.

– Эй, – бросил в него сумкой, – это просто разговор, никаких игр. Тебе же нравится твоя работа? – Врач приободрился, – Ты же лучший в этих всех анализах и тому подобное, – Махал бумагами, акцентируя внимание, что в руках история следствия.

– Хорошо, я готов.

– Вот и отлично. – Аристарх глотнул пива, он чувствовал себя пауком снующим сети для свободно пока что, летающей мухи. – Ты же и первую жертву осматривал?

– Эм… да. Вот она. – Палец указывал на фотографию на стене. – Как ты всё интересно распределил, но жутко. Вставать с утра и видеть это.

– Почему на ней нету следов, никаких, даже синяков?

– Вообще то есть.

– Как это?

– После её смерти, в течении пяти часов или меньше он подбирал тональный крем, краску, глину, чтобы скрыть все следы, старые шрамы и царапины. Убийца даже забальзамировал отрезанные руки и лицо.

– Лицо?

– Ага. Постарался не то слово.

– Какую глину?

– Ну обычную, с которой лепят статую.

– Но она не была убита на том месте где ее обнаружили?

– Конечно нет. Ее туда привезли и аккуратно положили как куклу.

– Вот! Я так и знал.

– Радоваться такому…

– Давай дальше. Чем он отрезал руки и соски?

– Есть такой хирургический инструмент…

– Пила. -Аристарх слишком проникся историей, он забылся и вернулся в реальность только от возникшей в комнате длинной тишины. – Окей, продолжай.

– Так вот, это пила Джильи.

– Такая как резать дерево?

– Возможно и кто то так делает, но это не такая пилка как ты себе представляешь. Проволочное витое полотно длиной 500 миллиметров и толщиной…

– Давай как то без этих умных высказываний. Объясни нормально.

– Если приглядеться к рукам этой женщины, то видно, что кость обрезана под углом. С тыльной стороны наблюдается больше кости, она как бы немного выступает за линию мяса. Исходя из этого я предполагаю, что он положил пилку под кисть и придавив ногой начал пилить, потягивая пилу в ту и другую сторону. Знаешь как будто у тебя в руках сито и ты просеиваешь муку медленно размахивая вправо и влево.

– В этот момент она была мертва?

– Не могу сказать точно, но скорей всего он отрезал соски, а потом когда она истекла кровью принялся сразу же за отпиливание.

– Сколько крови она потеряла?

– Почти всю.

– И сколько это вылилось из неё?

– Ну количество литров крови в человеке зависит от массы тела. У неё было где то к семидесяти килограммам, а значит четыре литра вытекло, осталось двести миллилитров.

– Это же целое море. Какой ужас.

– Да, трудно представить, что он сделал с этой кровью. Надеюсь это не вампир. – короткий смешок. – Но у меня есть ещё одно предположение, оно объясняет точность и отрезанные соски.

– Выкладывай. Здесь ты такого не написал верно? – Аристарх отправил ненужные бумаги в коробку и допил пиво.

– Верно, тогда я решил, что это не моё дело. – Пригладил волосы и снял с себя пальто. – Я думаю что убийца поместил ее на какой то аппарат, нет точнее привязал к столу, а потом какими то металлическими предметами зафиксировал руки, прикрепил или привязал соски, он ее полностью обездвижил. Таким образом она всё чувствовала, но не могла прекратить эти пытки.

– Хм, неплохо. Мне такое в голову не пришло. Я в нём вижу обиженного женщинами мужчину, который хочет чем дольше продлить своё возбуждение и в фантазии всё больше и больше открывает новые границы, которые предоставляются нам как творение.

– Ещё соски он отрезал не пилой, а кажется натянутой гитарной струной.

– Не может быть.

– Да, именно так. Такое можно сделать скальпелем, но это не тот предмет. Натянутая струна идеально подходит. Если распределить ее параллельно желаемому предмету, то она снимет именно то, что надо. Это как программирование робота.

– Ты очень умный. – Аристарх снял наручные часы. – Ух ты! Уже час ночи. Неплохо мы с тобой поболтали.

– Вызову себе такси.

– Нет, не надо. Оставайся у меня. Ты мне так помог. Спи здесь, я всё равно ещё поработаю, пересмотрю детали.

– А ты не так уж и плох. – Зелковский улыбаясь ложился на кровать не раздеваясь. – Я действительно устал.

– У тебя нет семьи?

– Есть девушка, но я пока что не знаю на каком мы уровне, она иногда ночует у меня.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть, а тебе? – Он уже медленно проваливался в сон.

– Это неважно. Где ты был 15 августа прошлого года?

– Стоп! Ты что меня подозреваешь? – Быстро поднялся и сел на кровати. Лицо покраснело, быстрое дыхание, на лице маска обиды, а не гнева.

– Ты врач, прекрасно во всем этом разбираешься, утаил свои догадки от следствия. Может быть ты это для удовольствия промолчал. – Аристарх стоял в двух шагах от него и успел уклонится от быстрого удара. – Успокойся, иначе я тебя задержу за нападение на служащего.

– Признайся, что ты не знаешь кто убийца и готов повесить дело на первого встречного.

– Ответь на мои вопросы.

– Ты нормально общаться умеешь? Наверняка у тебя нет никого. Я устал…

– Где ты был 15 августа прошлого года?

– О, Боже!

– Отвечай.

– Хорошо. В том году, в том месяце, летом я ездил домой! – Зелковский сел на кровать и закрыл лицо руками. Хриплый сдерживающий слёзы голос продолжал говорить. – Мать сломала ногу, а сестра уехала была в Хорватию на отдых с детьми. Я один остался чтобы за ней поухаживать. Мне и так нечем было заняться. Я люблю свою роботу и редко наслаждаюсь отдыхом от нее. Поэтому придаться воспоминаниям и помочь матери было очень приятно. Я хороший парень, не плохой. Понимаешь, хороший! – И он расплакался.