Ирина Ребони - Сомнению всегда найдется место

Установление имен владельцев номеров из телефонной книги Андрея я начала с самых подозрительных: Тан, Рэм и Кнут. Под именем Тан скрывался Танибеков Рустам, зарегистрированный по адресу на улице Софьи Перовской. С двумя другими было посложнее, в именах владельцев не было ничего общего с кличками.

Время от времени меня отвлекали телефонные звонки. Сначала позвонила Надежда Кирилловна, наш бухгалтер, попросив переслать ей кое-какие сведения, затем бывшая клиентка вдруг надумала получить материалы расследования, от которых прежде отказалась, ей я назначила встречу на завтра, а уж потом и Машка добралась. На меня обрушилась какофония из всевозможных звуков – от жалобных всхлипываний до громких рыданий. Я кое-как разобрала, что они с Денисом расстались. Только что он собрал свои вещи и ушел, громко хлопнув дверью.

– Что случилось? – мне едва удалось вставить слово в этот бурный поток. – Ведь у вас было все в порядке – лямур, бонжур, тужур…

– Я залезла в его мобильник, и он меня застукал, – всхлипнула она.

Оказывается, она несколько раз слышала, как он с кем-то по вечерам беседует по телефону, а когда она входила в комнату, он прерывал разговор. Конечно, ей это не нравилось, а он ничего не объяснял. Сегодня у Дениса выходной, они собирались сходить в кино. Она пораньше смылась с работы и, когда вошла в квартиру, увидела лежащий на столе мобильник, Денис был в ванной, она и не удержалась.

– Я хотела посмотреть его последние звонки, в быстром доступе…

Она говорила что-то еще, но я ее уже не слушала, негодуя на свою тупость. Зачем проверять все сто номеров? Наверняка среди них много случайных. У меня самой полно таких, которые почему-то не удаляю. С кем-то я лежала в больнице, с кем-то отдыхала, училась или работала. Связи уже давно распались, мы не общаемся, но номера продолжают храниться в мобильнике. Наверняка и у Андрея так. Нужно проверить каких-то двадцать номеров, доступных для быстрой связи.

– Я сейчас приеду к тебе, – уже более бодрым голосом заявила Машка.

– У меня срочная работа…,– залепетала я.

Она опять разрыдалась. Я поняла, что не смогу бросить ее на произвол судьбы. Она несколько лет назад потеряла мать, своего отца вообще не знала, и я самый близкий для нее человек. К своим приятельницам по работе она относится скептически, так как несколько раз ее откровения вдруг становились предметом всеобщих пересудов. Машка симпатичная и очень хорошая, но какая-то несобранная и суетливая, особенно в личной жизни, что ей и мешает.

– Машка, прекрати реветь, – начала я, но она меня перебила:

– Я уже в метро, так что скоро буду у тебя и поговорю по душам с твоим эксплуататором. – И повесила трубку.

Макс выглянул из кабинета:

– Что за переполох?

– Это Машка, – вздохнула я. – Сейчас приедет и вырвет меня из твоих хищных когтей.

– А нельзя ли твое похищение немного отложить? – осторожно поинтересовался он.

– Нет, не получится. У нее большие проблемы.

– Очередная любовь разбилась вдребезги?

– Типа того, – нехотя отозвалась я.

Макс был знаком с Машкой, так как она регулярно появлялась у нас в конторе. А Машка есть Машка: у нее, что на душе, то и на языке, так что он представлял, какие у нее могут быть проблемы.

Макс вышел в приемную и стал нервно мерить ее шагами. Он ужасно не любит, когда кто-то или что-то отвлекает от расследования. Затем предложил напоить Машку чаем в конторе, и в баре у нас кое-что есть, напомнил он, а затем он к нам присоединится, отвесит Машке несколько комплиментов, чтобы успокоить, а потом подвезет к метро. Мне его предложение понравилось, да простит меня Машка, но растягивать объяснения и утешения до утра совсем не хотелось. Мне не терпелось поскорее приступить к списку абонентов из быстрого доступа.

Машка жила в Автово, так что спустя сорок минут после ее звонка мы уже сидели в приемной на угловом диванчике и пили чай с коньяком. Она поведала мне свою трагическую историю, теперь уже со всеми подробностями, то и дело вытирая выступавшие слезы.

– Зачем ты сунулась в его мобильник? – недоумевала я.

– Хотела узнать, кому он звонит.

– Ну и что, узнала?

– Нет, не успела.

– А если бы успела, то что?

– Не знаю, – всхлипнула она.

– То-то и оно, – солидно заметила я. – Суешься неизвестно куда и неизвестно зачем.

Этот разговор мог продолжаться бесконечно, но выручил появившийся Макс:

– Девочки, меня чаем напоите?

Он пододвинул стул и сел напротив Машки. Я налила ему чая, от коньяка он оказался, затем уставился на мою подругу:

– Никак не могу понять, почему такая женщина, как ты, льет слезы?

– Какая такая? – оживилась Машка. Концентрация коньяка в ее чае становилась все выше, и она понемногу расслаблялась.

– Симпатичная, умная, интеллигентная и прочее, – вел свою партию Макс. Машка с готовностью развесила уши, слушая его комплименты. В принципе, он ничуть не погрешил против правды.

Через пять минут мы уже хохотали над анекдотами, рассказывать которые Макс был большим мастером. Допив свой чай, он поднялся и предложил подвезти Машку до метро. Она с готовностью согласилась и, чмокнув меня на прощанье и пообещав завтра позвонить, вслед за Максом вышла из офиса. Когда они ушли, я некоторое время пребывала в замешательстве, смешанном с восхищением. Как ловко Макс разрулил ситуацию! Он умеет манипулировать людьми и добиваться от них того, что ему нужно. С такими, как он, нужно всегда быть настороже и не расслабляться. Вскоре герой моих мыслей вернулся и с довольным видом сообщил, что на прощание они даже расцеловались.

– Смотри, не вскружи ей голову, – предостерегла я.

– Никак ты ревнуешь?

– Размечтался!

В этот вечер мы работали до одиннадцати, после чего Макс довез меня до дома, как это делал почти всегда, когда мы засиживались допоздна. В гости он не напрашивался, я его, само собой, тоже не приглашала, так что, пожелав друг другу спокойной ночи, мы распрощались. Я долго не могла уснуть, в голове была какая-то сумятица, все смешалось: Машка, Макс, Андрей Ларионов, Инна… Под утро приснился странный и жутковатый сон. Будто я иду по длинному коридору, на стенах по обе стороны висят картины. Стоит мне взглянуть на какую-нибудь из них, как она оживает. Вот Арлекин подпрыгнул и зазвенел колокольчиками, вот из густой травы выползла змея, а вот Инна улыбнулась с портрета и протянула ко мне руки. Я вскрикнула и проснулась.

Два дня с утра до ночи мы сидели в офисе, собирая и анализируя всевозможную информацию. На третий день за утренним чаем решили подвести промежуточные итоги.

Наблюдение за Андреем пока ничего интересного не принесло. Он ежедневно наведывался в галерею и проводил там несколько часов, общаясь с посетителями и давая автографы. Поскольку на открытии выставки присутствовали журналисты, то ее широко разрекламировали, и в залах было полно народа. На мой взгляд, там было на что посмотреть. Похоже, он стал понемногу оттаивать, вместе с сотрудниками галереи обедал на террасе и даже смеялся. Вчера после галереи отправился на кладбище, принес цветы на могилу и долго сидел, склонив голову. Никаких встреч не было, и все остальное время он проводил дома. Из Москвы пока ничего интересного не сообщили, все то же самое, что я установила еще в феврале. Сейчас они ищут подходы к старым знакомым Андрея, чтобы выведать личную информацию.