Патрик Александер - Смерть зверя с тонкой кожей

– Ты с ума сошёл.

– Как бы то ни было, но если бы я хотел отомстить, то мстил бы Департаменту, – он опять помолчал, пристально смотря на Смита, – Меня сдали.

Смит порывисто выдохнул. Была его очередь выглядеть удивлённым. Он надеялся, что получится убедительно.

– Тебя сдали? Департамент? О чём ты говоришь? Тебя сдали местные контакты.

Губы Эбботта снова искривились.

– Вот значит какую историю они запустили по Департаменту.

– Историю?

– Местные могли сдать меня только по прямому приказу из Лондона.

– Что ты имеешь в виду?

– Местные и не догадывались о моём существовании. Пока им не сообщил Лондон.

– Хочешь сказать, ты не выходил на связь с ними? Несмотря на приказ?

Эбботт снова скривился:

– Я никогда не выполняю приказов автоматически. Предпочитаю вначале обдумывать. Ещё в самолёте я решил действовать в одиночку. Может и сложнее, зато безопаснее.

– Хорошо. Но зачем Лондону понадобилось сдавать тебя? Да ещё Нджале Всея Народа?

– Потому что за минуту до того, как я собираюсь всадить пулю в этого сукина сына, Лондон заключает с ним сделку. Нефть, уран и Бог знает что ещё. И он моментально превращается в нашего сердечного друга. Так что надо останавливать всё и всех. И разумеется Ричарда Эбботта.

– Это только предположения.

– Но остановить меня Лондон не может, потому как не имеет ни малейшего представления, где я нахожусь. И тогда вы посылаете сообщение местным контактам…

– Я такого не делал.

– Не ты лично, Фрэнк. Контролер. Или кто-то выше.

Фрэнк Смит решительно мотнул головой:

– Я был твоим координатором. Любые сообщения шли через меня.

На сей раз Эбботт улыбнулся по-настоящему. Улыбка вышла бледной и грустной.

– Нет, Фрэнк, таких сообщений через друзей не посылают.

– Каких?

– Сообщений, которые наверняка останавливают кого угодно. Например, меня.

– Ричард, ты говоришь загадками.

– Другими словами, если местные контакты не находят меня к определённому времени – а они естественно не находят – им следует сделать анонимный звонок в полицию Нджалы, – опять бледная печальная улыбка, – сдали меня основательно. Засветили весь маршрут из Лондона.

– Это догадки, Ричард, только твои догадки.

– Но чертовски правдоподобные, согласись?

Даже чересчур, – подумал Фрэнк Смит. Слишком хорошо согласующиеся с его собственными. Он просто не мог принять их – тогда разваливался последний из священных устоев веры: что Государством, при всех его недостатках, управляют Честные Парни, а значит, всё в порядке. Несмотря на весь свой ум и скептицизм, он предпочитал вытеснять такие мысли куда-то на обочину сознания. Как бы то ни было, у Эбботта нет ни единого свидетеля.

– Как бы то ни было, у тебя нет ни единого свидетеля.

– Эти самые местные контакты. Могли быть отличными свидетелями – если бы не были столь убедительно мертвы.

– Послушай, согласен, здесь много случайностей, много совпадений, много загадочного, я бы сказал даже подозрительного, если тебе так нравится…

– Чертовски подозрительного. И мне не нравится.

– И всё-таки – ни единого свидетеля, ни единого факта.

– О, фактов предостаточно – если вспомнить всю историю. Но тебе известна только часть. Которую ты к тому же скорее всего подзабыл.

– Я помню, какая прорва времени понадобилась, чтобы убедить тебя взяться за эту работу.

– А чего вы ждали? Я же не наёмный стрелок – безотказный ствол и полное отсутствие воображения. Таких вы могли спокойно нанимать за пару тысяч фунтов где-нибудь в Каракасе или Маракаибо. С эсэсовской татуировкой на левой руке.

– Департамент не нанимает военных преступников, чтобы…

Смит осёкся.

– …Чтобы совершать убийства. Только честных парней – так?

Эбботт невесело расхохотался:

– О tempora, о mores! Ты ещё помнишь что-нибудь из оперативного плана?

– Не слишком много. Большинство деталей оставлялись на твоё усмотрение. Помню, что ты планнировал операцию на День Независимости.

Эбботт кивнул.

– Его День. День, когда он принимает парад на площади своего имени. Украшенный, как рождественская ёлка. Потом совершает путешествие по реке, и толпы, не попавшие на площадь могут приветствовать его с берегов и кидать в воду цветы. День королевского величия и народной любви.

Эбботт скупо улыбнулся.

– Хороший день, чтобы убить его, – он встал и подошёл к окну, – впрочем, чтобы убить его, хорош любой день.

Он внимательно осматривал улицу внизу, крыши и дома напротив.

– Думаешь, место под наблюдением? – улыбнулся Смит.

– Привычка. Машинальное. Почти рефлекс.

Эбботт повернулся к нему, но садиться не стал. Было в этой небрежной настороженности что-то зверинное.

– Я прекрасно приготовился. Снял квартиру на третьем этаже, с видом на излучину реки. С какой бы стороны не шло судно, примерно двадцать секунд оно бы представляло отличную фронтальную мишень. Всё, что от меня требовалось – навести Лезервудовский прицел на его большое чёрное сердце и плавно нажать на спусковой крючок. Пустяковое дело.

Фрэнк Смит на секунду задумался:

– Ричард, теперь, постфактум…ты уверен, что всё шло нормально?

Эбботт покачал головой.

– Никаких происшествий. Я поехал туда, чтобы работать – и работал. И никто не докажет обратного.

Эбботт прибыл в страну за два месяца до Дня Независимости. Согласно легенде, он был геологом, ведущим исследования для одной финансовой группы. Это было почти правдой – до поступления в Департамент он работал геологом в Африке. Финансовая группа тоже существовала. Зарегистрированная на Багамах, в качестве прикрытия для операций СИС.

– И проблем со связью тоже быть не могло. Ввиду отсутствия таковой.

После посадки в аэропорту Нджала, Эбботт послал в Департамент (через Багамы) кодированную телеграмму о прибытии. И всё. Если что-то пошло бы не так – отследить связь с Лондоном было бы невозможно. Политическое убийство – метод КГБ, ЦРУ и всяких террористических групп, но никак не правительства Великобритании. Такое непредставимо…и должно оставаться непредставимым.

– А оружие? – спросил Смит, – они не могли отследить его пересылку?

– Только если бы вскрыли дипломатическую почту, – устало сказал Эбботт, – а это повлекло бы международный скандал. Можешь не сомневаться.

Оружие – разборная снайперская винтовка, сконструированная на основе Армалайт 15, была переслана в посольство с дипломатической почтой, там упакована в чемоданчик лично военным атташе и оставлена в ячейке камеры хранения аэропорта. Ключ к ячейке переслали Эбботту. До востребования, под вымышленным именем.

– Так что до сих пор всё шло отлично?

– Лучше не бывает. Катилось, как по маслу – до самого утра Дня Независимости, – голос Эбботта стал сухим и бесстрастным, – тут всё и посыпалось.