Айрин Лакс - Единственная для бандита

Уверена, она нарочно говорит это на английском языке, чтобы и я слышала. Подруги Фелиции – это не подруги, а клубок змей. Настоящий серпентарий. Они плюются ядом прямо в глаза, не стесняясь. На мгновение мне становится жаль Фели – муж явно не хочет видеть её, подруги смеются над положением в семьи Моретти. Но потом я чувствую, как по ногам полосует взглядом, словно бритвой. Фели награждает меня этим взглядом, смотря вслед.

Я решаю, что сегодня больше не появлюсь у бассейна. Приду завтра и пораньше, с утра, пока нет сильной жары и неприятных лиц в виде Фели, ведь жена Леона дрыхнет до самого обеда и только потом встаёт.

Но свернув по коридору к своей комнате, я вижу… Гвидо. Он трётся возле двери в спальню и улыбается мне, как ни в чём не бывало. Но я замечаю, как его ладонь двигается по ручке. Он словно закрывает дверь… моей комнаты.

– Что ты тут делаешь? – сержусь я.

– Дом Леона та-а-а-кой большой. Ошибся спальнями, – ухмыляется Гвидо Росси, обшаривая моё тело маслянистым взглядом. Облизывает губы, словно кот, ярко-красным языком. Мне становится не по себе. Его вид такой взбудораженный, как будто он нанюхался чего-то.

– Твоя спальня находится в другом крыле, Гвидо! – твёрдо отвечаю я.

– Да? И кто это сказал? Не припомню… Мне понравилось здесь.

Ладонь Гвидо опускается и будто бы невзначай проводит по ширинке. Меня передёргивает от отвращения. Теперь мне не хочется входить в спальню. Мало ли чем там занимался этот извращенец?

– До скорой встречи, Лина. Я слышал, что ты успешна, занимаясь языком. Очень успешна для глупышки, раздвигающей ноги по первому щелчку хозяина. Моретти много тебе платит за услуги? – Гвидо опирается плечом на стену, продолжая изрыгать гадости: – Росси ничуть не беднее Моретти. Мы тоже можем быть щедрыми…

– Совсем скоро вернётся Леон. Советую тебе держаться от меня подальше.

– Подумай над моими словами, бедная русская девочка! – Гвидо сверкает глазами. – Хорошенько подумай. Только от меня зависит, будешь ли ты жить или отправишь кормить… как это сказал Леон… пираний! – Гвидо хищно улыбается напоследок и уходит, посвистывая.

Я стою, едва живая, мечтая лишь о том, чтобы Леон поставил на место зарвавшегося сукина сына.

– Готова пошалить, красотка? – спрашивает Леон поздним вечером. Едва пересёк порог моей спальни, но уже начинает раздеваться. Расстёгивает длинный ряд пуговиц на рубашке и пожирает меня алчным взглядом. Зверь проголодался. Мафиози останавливается рядом с кроватью и пристально обводит моё тело, накрытое лёгкой простынёй.

– В чём дело? – хмурится, считывая безошибочно, что я чем-то встревожена.

– Сегодня был странный день. Фелиция привела подружек и хвасталась, что я – суррогатная мать. Они болтали о всяком. Мне было неприятно.

– Лина, запомни. Ты всегда можешь уйти, если тебе неприятен разговор.

– Фели…

– Она не причинит тебе прямого вреда, – жёстко смыкает губы и присаживается, гладя меня по плечу. – Я бы забрал тебя отсюда. Твоя роль в этом доме была показаться деду и подписать договор. Потом… я планировал поселить тебя отдельно. Но сейчас обстоятельства изменились.

Сейчас изменилось многое. В другой раз Леон Моретти даже не стал бы слушать мою болтовню и жалобы. Всего какую-то неделю назад он нагнул бы меня над кроватью и начал драть, как последнюю шлюху, потому что он голоден. Но сейчас, когда мы видимся не только для того, чтобы потрахаться, я чувствую, что он меняется и меняет своё отношение ко мне. Показывает больше, чем раньше и прислушивается к моим словам. Как сейчас. Он не стал требовать близости, но разговаривает со мной. Я впитываю каждое его слово, как губка. Стараюсь не пропустить ничего и найти в его словах уверенность для себя.

– Из-за смерти Росси все мои планы перечёркнуты. В том числе, и бизнес, – внезапно разоткровенничался Леон. – Марио был верным другом и честным партнёром. Нам удавалось заниматься делами, даже когда… поставки товара срывались. Но сейчас Марио мёртв. Я не могу довериться другому и впервые думаю о том, что это может быть знаком. Не двигаться в этом направлении дальше. Все мои прошлые поставки закрыты.

– Ты говоришь не только об отельном бизнесе, Леон? – осторожно спрашиваю я. – Не о партии новых полотенец для отеля.

– Нет, крошка. И поверь, тебе лучше не совать свой хорошенький носик в эти дела, – вздыхает Леон, внезапно нежно гладя лицо кончиками пальцев. – Смерть Росси сильно навредила всем моим планам. В каком-то смысле мои руки связаны… Пока не найдём виновника.

Я понимаю смысл его слов. Пока не найдут истинного виновника, Гвидо Росси будет находиться в доме Леона, а все остальные дела будут подвешены в воздухе. Значит, мне нечего сказать похитителям. Потому что Леон вынужден приостановить свои тёмные делишки.

– Гвидо Росси ведёт себя, как хозяин в твоём доме.

– И это невероятно сильно бесит меня.

– Мне не нравится этот Гвидо! – выпаливаю я, объясняя. – Он постоянно на меня пялится! Мне не по себе от его наглого, мерзкого взгляда.

– Клубничка, скоро всё закончится, потерпи немного. Я с удовольствием размазал бы его мозги по стенке, но… не могу. Приказ главы семьи.

– Алонзо обладает большим авторитетом?

– Лина, дело не только в Алонзо… – Леон ложится рядом и накрывает ладонью мою талию, приближая к себе. – Наверное, тебе наши законы кажутся в чём-то абсурдными?

– Не абсурдными, но пугающими, – признаюсь, зарываясь лицом в его грудь. – Или Гвидо живёт в твоём доме и суёт всюду свой нос, или они забирают меня. Кровь за кровь? Так это у вас называется? – губы начинают дрожать.

– Не бойся, Клубничка. Я тебя не отдам. Ни за что. Никому. Даже смерти.

Леон накрывает мои губы. На этот раз поцелуй медленный и тягучий, как карамельная патока. Его язык кружит в моём рту, ласкаясь обо всё. Я начинаю задыхаться от глубоких, собственнических толчков во рту. Спирали его движений утягивают за собой, вызывая томительное головокружение. Я пью и не могу напиться его поцелуем. Хочется ещё и ещё…

– Сладкая. Нереально… – Леон отстраняется первым и встаёт с видимым сожалением на лице.

– Ты уходишь? – удивляюсь я. – Не будешь спать со мной?

– Кажется, сладкая девочка привыкла засыпать в руках мафиози? – иронично вздёргивает смолянистую бровь. – Нет, Лина, не сегодня… Сегодня мне нужно работать. Отдыхай, – он коротко целует меня в лоб и уходит.

Каждое утро, спуская ноги с кровати, я напоминаю себе, что живу в Италии, в особняке Леона Моретти. Прошло достаточно времени, а я до сих пор пытаюсь привыкнуть к тому, где я живу и с кем.

После той стычки возле бассейна Фелиция больше не приставала ко мне. Она существенно снизила градус своего внимания и перестала меня цеплять. Теперь мы находимся в стенах этого дома, словно тени. Я стараюсь не пересекаться с ней, а при встрече мы лишь обмениваемся приветствиями.