Дарья Аверад - Я не хочу остаться один

Тонкое лезвие проехалось по бледной коже, оставляя за собой алую дорожку крови. Аято прикусил губу и сжал ладонь в кулак. Пару капелек упало на деревянный пол. Мальчишка посмотрел на Кена и, заметив волнение в карих глазах, слегка кивнул головой, показывая, что всё в порядке. Свободной рукой Аято забрал нож у Кена, и, терпя боль, принял свою очередь.

– Честно, поначалу мне казалось, что ты странный, надоедливый и глупый. Я был огорчён и считал, что Бог сорвал на мне двойной джек-пот. Но постепенно ты стал всё больше и больше открываться мне. Ты всегда так много болтал, а мне и ответить нечем было. Потому я молчал большую часть времени. Молчал и слушал тебя, – Аято неловко замялся и, посмотрев на свой порез, усмехнулся. – Странно. Наверное, я впервые осознаю, что такое настоящий друг. Даже когда я холоден к тебе, груб и огрызаюсь на всё подряд, ты всё равно сохраняешь свои лучи света и тепла. Откуда они только в тебе, непонятно. Спасибо тебе за то, что за всё время нашей дружбы твой интерес ко мне и моим заморочкам всё так же велик. Спасибо, что терпишь мои вспышки истерик и всегда стараешься помочь, даже когда не прошу. Спасибо, что понимаешь без слов. И поэтому я, Такимура Аято, клянусь всегда оставаться твоим старшим братом. Я никогда не брошу тебя и не оставлю одного. Мы братья, а быть братьями значит быть вместе до конца.

Договорив, Аято медленно поднёс лезвие к вспотевшей ладони Кена. Рука кареглазого тряслась, а сам он зажмурил глаза. Аято смотрел на него, такого беспомощно-беззащитного и не мог заставить себя сделать порез. Спустя полминуты Кен виновато раскрыл глаза. Судзуки не хотел оказаться трусом. Он доверчиво посмотрел на Аято, увереннее вытягивая руку вперёд. Блондин глупо улыбнулся в ответ на такие действия и слегка надавил лезвием на кожу. Кен не шелохнулся, а Аято в доли секунды оставил небольшой порез. Совсем незначительный по сравнению со своим, но достаточный, чтобы пару капелек крови просочились сквозь ранку.

Не давая Кену увидеть порез, Аято скрепил их ладони, крепче сжимая пальцы. Голубоглазый мальчишка зашипел от боли. Его рана сильно щипала. А Кен тем временем сложил два своих пальца правой руки и поднёс к груди. Мальчик перекрестил своё сердце и посмотрел на Аято. А тот странно вылупился на него своими лазурными глазами и вскинул бровями в полнейшем недоумении. Кен разорвал их рукопожатие и тыкнул пальцем в грудь светловолосого.

– Сердцем крести, – приказал кареглазый.

– А это обязательно?

– Крести говорю! А то не взаправду будет.

Аято быстро перекрестил своё сердце и поднял ладони вверх. В эту же секунду на него накинулся Кен и крепко обнял вокруг талии. Мальчик прижался к своему брату всем телом, не выпуская из тёплых объятий. Аято опустил свои руки, невесомо касаясь плеча Кена, но, проведя ладонью по спине друга, блондин так и не решился обнять его в ответ. Аято задумался над чем-то очень важным, и Кен, почувствовав напряжение в теле старшего, поднял голову, делая шаг назад от блондина.

– Аято? Всё в порядке? – всматриваясь в лицо напротив, спросил кареглазый.

– Да. Я всего лишь раздумываю над тем, что ты сказал. Кен, но сколько нам предстоит пройти, чтобы жить счастливо? – обессиленно ответил Такимура.

– Без понятия. Наверное, бесконечность и еще немного, – усмехнулся младший, отводя взгляд в сторону окошка.

– Но мы же справимся?

– Разумеется, – сквозь улыбку ответил Кен.

Такие слова заставили Аято широко улыбнуться следом за младшим. На улице уже смеркалось. И ребята, долго не засиживаясь, побежали домой. Кен целый вечер просидел за уроками и настолько изнурился, что повалился на кровать без задних ног.

Через пару дней Такимура вернулся на место того деревянного домика и отыскал альбом. На шестой его странице была новая фотография сидящего в деревянном сооружении Аято. Он расположился у столика и перебинтованной рукой держал этот самый альбом с коричневой обложкой. А под фото ровным и аккуратным почерком было подписано:

“День, когда я понял, что значит иметь настоящего брата”

***

– Держи его.

– Смотри не удуши, а то Мицуя-сан вытрясет из тебя всю твою дрянную душонку.

– Заткнись, Аки!

Хватка на горле Кена становилась всё крепче с каждой секундой. Жилка на шее пульсировала с бешенным ритмом, а холодный пот скатился с парня раз десять. Задний двор средней школы часто пустовал. Мало кто из учеников, а уж тем более учителей проводили перемены тут. Именно поэтому компания Ютаки решила затащить Кена прямо сюда. Оказалось, что сегодня Судзуки как-то странно косился на одноклассника, собственно, что и стало причиной для потасовки. Впрочем, повод был лишь формальностью, не имела значения даже правдивость ситуации. В школе давно установился закон: Ютака сказал – значит, так и есть. А если не веришь, то жди расправы.

Погода на улице была мерзкой, осенней. Последние жёлтые листья опали, оставляя голые ветви деревьев мёрзнуть под бесконечным дождём. Холодные капли то и дело моросили на людей.

Голова Кена ужасно промокла, как и его одежда, но это последнее, что беспокоило мальчишку в эту минуту. Потоки слёз молчаливо стекали по щекам, а горло было сжато настолько, что, казалось, от недостатка кислорода Кен вот-вот задохнётся. В гортани всё полыхало огнём и жутко жгло. Хотелось откашляться, но не было ни единого шанса на лишний вздох. Судзуки стоял один, припечатанный к бетонной стене в окружение компашки Ютаки. Бежать было некуда, да и невозможно. В глазах мальчика постепенно начинало темнеть, а в грудной клетке остро закололо. Ютака приблизил своё лицо к Кену и, смотря своими одержимыми глазами прямо в упор, сказал:

– Ну и где же твой заступник? Потерялся?

– Аято не мой заступник, – прохрипел Кен и больно приземлился на колени, когда Ютака убрал свою руку.

Кареглазый сильно закашлялся, потирая красную от удушья шею. Он поднял голову вверх и его взгляд сфокусировался на спортивной площадке, находившейся прямо за спиной Ютаки. Кен рассчитал, что если он сейчас сорвётся с места, то шанс на побег будет равен примерно 10%. Но мальчик не был в том положении, чтобы бояться рискнуть. Ведь если Кен ничего не сделает, то Ютака просто так его не отпустит.

И Кен медленно поднялся с земли. Он упёрся рукой о стену, потому что не чувствовал ног. Кен посмотрел в лицо Ютаки и тихо, как можно спокойнее и увереннее сказал:

– Ты отпустишь меня?

– А ты заслужил? – ответил вопросом на вопрос Ютака, ехидно оскалившись на Судзуки.

– Прости, я не хотел смотреть на тебя таким взглядом или в чём я там провинился. Прости, – Кен знал, что он ни в чём не виновен. Парень был полностью уверен в этом. Но также он был уверен и в другом. Если Ютака ненавидит его, то это значит, что Кен когда-то совершил ошибку. Мальчишка был искренне убеждён в своей глупости.