Вячеслав Марченков - Реинкарнация. Падший Ангел

– Пошли! Чего ж делать? Он наша защита. Пусть думает, как быть.

Согласился и он.

– Мужики! Соберите останки купца и тащите следом. Пусть по-человечески схоронят хоть то, что осталось от него! А мы пошли!

Глядя на толпу проговорил Михай и, развернувшись, пошёл прочь от гиблого места. Следом за ним не торопясь отправились и двое других.

Долго ждать появления барина на этот раз не пришлось. С явной тревогой на лице он вместе с сыном вышел на высокое крыльцо своего дома, у которого стояли мужики. И с порога крикнул;

– Ну, что там у вас?

Те, низко поклонившись, переглянулись, но всё-таки начали разговор. Первым, как всегда заговорил Михай;

– Отец наш и благодетель! Мы нашли тело купца. Порван в клочья хищниками.

– Что? Как порван?

– В клочья!

Повторил Михай, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Бог ты мой! Опять за своё взялись. Если так дело и дальше пойдёт, придётся искать помощи у губернатора.

Хватаясь за голову, завопил Игнатий Фёдорович, но сын, положив руку отцу на плечо, успокоил его;

– Не волнуйся отец, я наведу здесь порядок.

– Да! Да! Наведи! Одна надежда на тебя.

Успокаиваясь, горестно пробормотал барин и добавил;

– Надо в Чугуев отвезти тело Степана Ерофеича.

– Я позабочусь об этом.

Твёрдо заявил Александр, беря отца под руку.

– Пойдём отец, тебе нужен отдых.

– Да, конечно! Ох, беда! Беда! Каков купец был! Каков купец!

Причитал Игнатий Фёдорович, уходя с крыльца. За ним последовал и Александр.

А выборные люди, не решаясь остановить барина, так и остались стоять у крыльца. Но вскоре дверь открылась вновь. И на нём появился наследник хозяина. Проницательным и злым взглядом он осмотрел троицу, а за тем не громко процедил сквозь зубы;

– Вы что-то нашли?

У тех, от страха потемнело в глазах и на безумных головах зашевелились волосы.

– Да!

Чуть дыша, вымолвил Михай, протягивая находку с оборванной тесёмкой.

Александр спустился с крыльца и, забрав амулет, ещё раз посмотрел на застывших в оцепенении людей. После чего, как будто ничего не произошло, вымолвил;

– Молодцы, что принесли. По алтыну заработали. Ступайте к управляющему, он выдаст.

С тем и ушли выбранные народом люди от дома Игнатия Фёдоровича. А через день, во дворе своего дома нашли труп Михая с оторванной головой. Страшной силы видимо был преступник сделавший это. За тем пришла очередь Григория. Белым днём, у колодца, где тот набирал воду, появились внезапно серые убийцы и в мгновение ока разорвали на части пытавшегося сопротивляться человека. За Фёдором смерть пришла чуть позже. Молодой барин вызвал его к себе, но до усадьбы он не дошёл. Убитый мужик лежал навзничь с распоротым, словно острым лезвием ножа, животом. Внутренностей не было, как будто их кто то съел.

Именитый купец, хозяин крупных торговых лавок и ткацкого завода Степан Ерофеич Пудов сидел на дубовом отполированном стуле, широко расставив ноги и облокотившись руками о стол. На столе, стояла большая тарелка с горячим, наваристым борщом с внушительных размеров мослом телячьей ноги в нём. Да разместился литровый графин с наливкой. Кроме этого здесь присутствовали чашка с квашеной капустой и глубокая резная чаша, наполненная солёными грибками. Густые усы плавно переходящие в хорошо ухоженную короткую бороду шевелились, выдавая его волнение. Ему явно было не до еды. Так и не притронувшись к ложке, он громко позвал;

– Сидор!

У дверей столовой появился лакей с бритым, красным лицом и полотенцем на плече.

– Да, хозяин!

Отозвался он, с подобием улыбки на холёном лице.

– Какие вести с Волховца?

Подняв строгий взгляд на холопа, спросил Степан Ерофеич.

– Сто двадцать пудов ржаной мучицы забрали. Осталось немолотыми восемьдесят пудиков.

Быстро пробормотал дворовый.

– Дурень! Не о том спрашиваю.

Повысив голос, проговорил хозяин и слуга, тут же стерев улыбку с лица выпалил;

– Это он, господин! Не-до смотр вышел!

– Да вы знаете, кого вы проворонили?

Вскочив с места, закричал купец.

– Знаю, господин!

Спокойно ответил холоп, глядя на разволновавшегося хозяина и продолжил;

– Я сделал всё, как вы мне велели. Всех откормышей, загубивших при родах мать, поставил под наш присмотр. Даже у Игнатия Фёдоровича няней устроил вашу покорнейшую слугу, Дарью. Но никто и предположить не мог, что этот агнец, посланник.

– Да уж, у него все слуги, агнцы. Что советник, что судья, что прокурор. Все служители закона. И почитай все, дворяне. К ним просто так не подберёшься.

Не много успокоившись, вымолвил Степан Ерофеич и, почесав бороду, вновь заговорил;

– Ну, чему быть, того не миновать. Сбегай ка к Луке Петровичу, да пригласи ко мне. Скажи, дело срочное. Пущай не медлит.

– Сию минуту!

Отчеканил Сидор и вышел из комнаты. А Степан Ерофеич наполнив стакан наливкой, залпом осушил его. Схватив рукой капусты, небрежно швырнул её в рот и, пережёвывая, вновь задумался;

– Надо же, как жизнь сложилась. Родился в семье волков. Да и жил полу волком, полу человеком. Хотел было обзавестись семьёй, и баба подходящая забрюхатела. А принесла вместо детей, двух волчат. Пришлось и ей, и повитухе, шеи сломать. И дальше жил бы так, да случай сломал напрочь, прежнюю жизнь.

Он ясно вспомнил, как в одном из набегов, напали они на роскошную карету, окружённую вооружёнными слугами. Бой был не долгим. Порвала стая тогда всех, даже смазливую бабёнку, выскочившую из кареты с саблей в руках и словно мужик бросившуюся на помощь мужу и холопам, не пожалели. А когда, приняв облик человека, Степан Ерофеич открыл дверцу, то обнаружил в ней не богатую добычу, а свёрток с грудным младенцем. Одного взгляда этого малыша было достаточно, растопить лёд суровой двойной души оборотня. А когда он взял его на руки и тот ухватился маленькой ладошкой за нос предводителя стаи, жизнь в один миг приобрела совсем другой смысл. С той поры он и решил: до конца дней своих по мере возможности искупать грехи свои делами праведными.

Да…., многие были не довольны этим решением. В особенности Григорий. Хотя многие величали его, не иначе как Колиций. Каждый называл этого угрюмого человека по-своему. Никто не знал, откуда он пришёл, но все знали, чей он слуга. И понимали, если появился слуга, придёт и хозяин. Но после того, как Степан Ерофеич разделался с ним, стая одобрила его решение. Тринадцать лет минуло с тех пор. Парня назвал он Иваном, так как и было написано на серебряном браслетике, висевшем у него на маленькой ручке. Он подрос и окреп. Называет отцом того, кто убил его родителей. И любит его по-детски, безмерно и горячо. Так же как он полюбил, когда то, это безгрешное, невинное создание. Степан Ерофеич понимал, что рано или поздно ему придётся открыть правду приёмному сыну, откладывая каждый день это на потом. А теперь пришла новая беда. Именно беда. Появился тот, кого он опасался увидеть всю свою жизнь. Его, в среде оборотней, называли не иначе, как Император. Видимо так задумал создатель. Кого ты боишься встретить, непременно с ним увидишься.