София Эс - Успеть до полудня

И вот теперь он уже не Эрам, а Эсарам Мареш, а я – снова Беляшик…

Беляшик!

Бесит!

Мигом вспыхнувшее раздражение смыло все социальные и морально-этические преграды и нашло выход в словах, которые я отчеканила, глядя прямо в глаза Эрама (да-да, никакого Эсарама, господин Мареш!):

– Беляшик?! Я тебе не отбивная и не кусок мяса, Уголек!

От наступившей тишины вокруг нас сдавило уши. Мы сверлили друг друга острыми взглядами, его полуночным, моим голубым, как Льдистые Пустоши. Легкий ветерок трепал наши волосы, спутывая белые и черные пряди. Его губы дрогнули в улыбке первыми, и, уже не сдерживаясь, мы громко рассмеялся вместе.

– Беляшик, а ты не разучилась удивлять! – проговорил Эрам, подмигивая мне.

– Что, до белоснежной королевы ещё не доросла? – язвительно спросила я, сохраняя радостный оскал на губах.

– Не доросла, Беляшик, не доросла, – потрепал по волосам меня этот… гад в черном. – И при первой встрече меня не узнала…

– А Вы, господин Мареш, – парировала я, – ещё бы лет десять не появлялись, я бы и вовсе забыла о Вашем существовании.

– Это уж вряд ли, – угрожающе произнес мужчина, тяжело припечатывая меня взглядом.

Упс… Кажется некоторые легко выходят из себя и не на все шутки реагируют адекватно. Как бы не перегнуть палку в общении с этим хищником. Впредь буду осторожнее.

– Кхм… Ты к нам отдохнуть или по делам? – решила я идти в обход его подурневшего настроения.

– Совмещаю приятное с полезным, – усмехнувшись, ответил Эрам. Лучше бы улыбался. Улыбка у него открытая, чистая, светлая, купаться в ней сплошное удовольствие. А усмешка – холодная и острая, как лезвие. Не самоубиться бы об нее.

– Ты занята? – его голос вывел меня из задумчивости.

Эрам шагнул к мотоциклу и с серьезным сосредоточенным лицом оседлал зверя.

– А? – а что я еще могла ему ответить? Лишь вытянулась вперед, будто прислушиваясь к нему, отказываясь думать о том, почему сам Эрам Мареш, этот удивительный мужчина, мой сказочный призрак из прошлого, задает мне подобный вопрос.

– Прокатись со мной, Беляшик, – антрацитовая ночь искушающе смотрела на меня из глубины его глаз. Звёзды в ней мерцали, зазывно подмигивали, искрились озорством и довольством, будто сытый кот наевшийся жирных сливок.

– Кккуда? – Ну не могла я поверить в услышанное. Мы не виделись несколько лет, и между нами сейчас должно быть расстояние из прожитого времени. Разделяющее нас, определяющее каждого по своим местам. Совершенно несовместным. Обрекающее на вечное сравнение – "где ты, а где я?!"

Но черная стихия во взгляде Эрама была явно против моих глупых мыслей. Она перестала пугать и теперь, скорее, завораживала меня, доверительно протягивая руку, соблазняя на приключение. Оттого и непривычно мне было чувствовать себя такой – заинтригованной, очарованно наблюдающей за опасным, но, как будто бы, родным, давно прирученным хищником.

Удивительно, что я не ощущала удушающий поток эмоций Эрама, как это бывало с другими оборотнями стаи. Его чувства были свежими, будто сумеречная гроза, разразившаяся в ранние предутренние часы. Пахло колким озоном и пряным ароматом луговых цветов, что подставляют под сильные удары дождевых капель свои листья и бутоны. Моя внутренняя сущность словно вынырнула из глубокой спячки, подобралась близко-близко к поверхности кожи и дышала взахлеб запахом этого мужчины. Таким памятным, таким знакомым!

И кто бы мне до этой встречи сказал о подобном, отмахнулась бы, как от сумасшедшего, а настоящая встреча с темноглазым мужчиной расставила все по местам.

Наверное, поэтому, когда Эрам протянул мне черный шлем, я взяла его. Когда он, накинув на мои плечи свою черную куртку, застегнул ее, я молча села позади него. И когда взревел двигатель четырехцилиндрового монстра, я крепко обняла его, еще глубже впуская в себя.

Оглушенная собственными чувствами и рычанием мотора все сильнее распаляющегося механического зверя я рассматривала пролетающие мимо нас аккуратные домики, фруктовые сады, овощные плантации. Местность менялась так быстро, что вместе с мелькающими образами из моей головы все дальше уносились прочь и какие-либо связные мысли.

Закончились территории общины, пошли холмы с короткой порослью трав и лиственные леса. Мы проскочили одну реку, мост через вторую, поворот на розовое озеро. Его горько-соленая вода в течение дня могла менять свой цвет от нежного розового до ярко малинового и даже кирпично-красного. И никакой магии в этом не было, хотя ведьминской природе подобные чудеса и могли покориться. Причина же переменчивости настроения островного озера была в его обитателях и их реакции на местное солнце. Мельчайшие одноклеточные зеленые водоросли были одними из немногих организмов, которые смогли адаптироваться к суровым условиям проживания в горячем засоленом водоеме. А благодаря высокой концентрации бета-каротина организмы оказались хорошо защищенными от интенсивного светового излучения, и чем жарче становилось вокруг, тем ярче зажигалась багряными оттенками вода озера.

То, что одних убивало, другие научились использовать в качестве источника энергии и жизни в целом. Та же история была и со мной. Отвержение окружающих в какой-то момент стало не ядом, а топливом для разгона моих желаний. И этот процесс грозил превратиться в сверхскоростной болид. Заряженный, стремительный, нацеленный. Я еще не чувствовала, что мой движок горит от перегрева, но внутренний двигатель был уже порядочно разогрет для мощного рывка вперед.

За очередным поворотом трассы показался виадук, позволяющий уйти на дорогу в одно из четырех ближайших соседних поселений оборотней. Мы пропустили и его.

Сидеть было высоко. И как-то уж слишком тесно пришлось придвинуться к Эраму. Вжаться в его спину, сцепив руки на мужской талии, ощущать сокращение его мышц при дыхании, во время управления мотоциклом на особо крутых поворотах. Чувствовать перекаты нервных волокон, пьянеть от жара соседского тела и уже шалыми от избытка ощущений глазами ловить на лету лишь размытые тени, проносящихся мимо объектов застройки, лесополосы, дорожных указателей.

По началу было стыдно находиться так близко к мужчине, крепко обнимая его ноги внутренней поверхностью бедер, впиваясь грудной клеткой в его рельефную спину, и в какой-то момент я даже попробовала отстраниться, увеличив между нами расстояние, но… Но Эрам – это Эрам. Рыкнув почище своего мотоцикла, он одной рукой вернул меня на место, припечатав сверху шлепком по ягодице и фразой: "Сиди на месте, Беляшик, а то покусаю!"

Я и сидела.

Дурела от ароматов, свиста ветра, свободного падения, когда мотоцикл нырял с очередной горы вниз.