Ольга Манс - Последняя Валькирия

– Краке-е-ен!

Забили в рынду, отбивая тревогу для команды корабля. Капитан в одних штанах с расцарапанной грудью выбежал на палубу, выкрикивая громким басом команды. Никто никому не пожелает встретиться к кракеном, даже кровному врагу. Для людей Севера это честь, убить противника, глядя ему в потухающие глаза. А морское чудовище размером с два корабля – а это только та его часть, что была видна над водой – лишала людей жизни бесцельно и мгновенно, унося судно прямиком себе в глотку. Длинные чёрные щупальца с присосками размером с водяное колесо на мельнице изящно тянулись к своей жертве, сминая борт «Последней Валькирии», словно ягодицу любовницы. Алые волны вздувались красной пеной от каждого движения морского существа в ожидании момента, когда станут ещё насыщенней, напившись человеческой крови. Матросы, обнажив мечи, рубили склизкое мясо щупальце, приводя монстра в бешенство. Ибо никто не желает терпеть боль. Даже самое огромное подводное чудище. Боцман отчаянно махал окровавленным мечом. Заметив невдалеке от себя Трюггви, он закричал, стараясь перегорланить шум фатальной битвы с природой. Вот только в битве человека и природы последняя выигрывает. Всегда. Поскольку она слишком ценит свою жизнь. И неимоверно могущественна перед наглостью смертного человека.

– Ради Всеотца, Трюггви, да очнись ты уже! Бери мечи и сражайся, как полагается каждому Волку!

На что матрос устало вздохнул.

– Слаб я уже для сражений, – пробурчал и, чуть не падая от крена судна, поплелся к очередному щупальцу.

Небо затягивали тучи, будто бы спеша посмотреть, чем закончится стычка. В хрусте тел и крике боли, сквозь тяжёлые движения людей Трюггви увидел, как незнакомка со шрамами торопилась к носу корабля. Туда, где сотни зубов-лезвий хотели проглотить «Валькирию». Ветер сорвал с её головы капюшон, обнажая копну белесых волос, на висках заплетённых в косы. Лицо было хмурым, но собранным. Кем бы ни была эта странная женщина, Трюггви не мог допустить того, чтобы та добровольно отдала свою жизнь монстру.

Он кинулся за ней.

И замер на половине пути.

Оказавшись на носу корабля, женщина возвела руки навстречу кракену. Она кричала ему, она просила его. Старик ошарашенно уставился на женщину. В своём ли она уме? Кто она?

Никто больше не обращал на неё внимания. Женщина, не умолкая ни на мгновение, обращалась к чудищу. Толстое щупальце направилось к застывшему на месте Трюггви. Он уже видел путь в Валгаллу. Он был готов. Прикрыл уставшие глаза. Но щупальце внезапно поменяло траекторию и стало исчезать под буйными волнами моря, скрывая чёрное чудовище. Забирая страх и смерть с собой на дно морское. Женщина опустила руки. Развернулась, чтобы незаметно скрыться, но встретилась взглядом с удивлённым моряком. Её глаза опасно блеснули, но она не проронила ни слова. Когда та проходила мимо старика, Трюггви, прошептал ей:

– Я верил, я всегда верил.

Женщина прищурила свои волчьи глаза и скрылась в трюме.

«Последняя Валькирия» причалила к берегу через трое суток после странного нападения кракена. Экипаж до сих пор не мог понять, как у них получилось сбежать от неминуемой смерти.

Скегги спустился на пирс из добротной древесины. На острове Драконов все было сделано на века. Всё купалось в богатстве. Поэтому-то старенькое судно извечных противников местного народа приплывает сюда вести торговлю. Волки не любят Драконов, но на острове мало культурных растений. Им просто негде расти. Скрипя острыми зубами, стража пропускает в порт корабли с севера. Да и прибывающие сюда Волки не рычат на руку, что так щедро им платит. Скегги много раз был в порту, но не переставал дивиться красоте местных зданий: высоких и стройных, сделанных из жёлтого камня. Только замок короля Ингвальда был высечен из чёрного мрамора с золотыми шпилями, протыкающих небеса Богов. Скегги ни разу не удалось лицезреть могущественного правителя. В матросских забегаловках ходят слухи, что в короле настолько сильна драконья сущность, что он с трудом сдерживает свой человеческий облик. Это внушало страх не только низшему сословию острова, слоняющемуся по дешевых тавернах, но и гостям с Севера.

Скегги потянулся, прохрустев суставами, вдохнул тяжёлый воздух с душком тухлой рыбы. Вязкий утренний туман просочился в прожжённые лёгкие моряка. Он закашлялся. Обвел взглядом уже кишащий торговцами причал, задержал волчьи глаза на жёлтых, коснувшихся времени зданиях пирса, и вернул взгляд на старушку «Валькирию». Заметил, как к трапу шагает женщина со шрамом, как всегда, в натянутом на глаза капюшоне, а за ней семенит Трюггви, то и дело кидая на нее любопытные взгляды. Боцман усмехнулся, пропуская незнакомку с трапа на причал. Та даже не посмотрела на него. Женщина с гордой осанкой уверенным шагом смешалась с суетливой толпой. За ней спустился Трюггви. Скегги со всего размаху опустил руку на плечо старика. Тот от неожиданности подпрыгнул на месте. Посмотрел ошарашенно на товарища.

– Давай-ка выпьем, дружище, с утреца пораньше! – прогремел Скегги.

– Выпьем? – Растерялся матрос, рассеянным взглядом смотря на мужчину.

Тот посмотрел на Трюггви, растянулся в заговорщицкой улыбке. Покосился вслед женщине со шрамом.

– За женщин!

Высокие башни города-порта были похожи на ребра огромного дракона. Тянулись ровным рядом до самого большого здания на всем острове. Замок короля Ингвальда, как кусок золота с изумрудными гранями, сиял под солнцем Великих Богов. Женщина долго смотрела на величие архитектуры Драконьего острова. И чем больше реальности поглощало время, тем суровее становился взгляд голубых глаз. Женщина непроизвольно потерла глубокий шрам на щеке. Её нижняя губа задрожала, а в волчьих глазах свернули бриллианты слез. На самой высокой башне замка забили колокола. Женщина будто бы очнулась из мрака памяти, вырвалась из плена ветхих снов. Её лицо стало яростным, слезы мгновенно испарились, будто их и вовсе не было. Она медленно сняла капюшон и смерила золотой замок злобным взглядом. Сделала шаг в его направлении. Но её отвлек мужской гогот. Она повернулась на шум. На углу, возле пустых бочек, стояла молодая девица в простом, но элегантном платье. Над ней возвышались двое мужчин в форме стражи дока. Они, видимо, знали друг друга, смеялись над девушкой, но не притрагивались к ней. Златоволосая девица покраснела, смутилась. Сделала шаг назад и что-то сказала охранникам. Одного из них это взбесило. Его приятные черты лица исказила ярость, и он двинулся в сторону девушки. Товарищ слишком поздно схватил его за руку. Толкнул девицу, и та с визгом растянулась на каменной дороге, пролетев при этом некоторое расстояние. Мужчина вырвался из хватки товарища и подбежал к плачущей девушке.