Ксения Нечаева - Шоколадное пирожное

Queen – Bohemian Rhapsody

– Знаешь, мне совсем не хочется жить. Каждый день они со мной. А смотря на себя в зеркало, мечтаю разбиться на осколки, подобно тому, как стеклянную гладь нарушает попавшая брошенная мною подставка для зубных щеток. И вместе с тем я так не хочу умирать. Смешно, верно? Вероятно, просто боюсь смерти.

Я не нуждаюсь в прощении. Оно мне не нужно. Знаю, что моя душа давно мертва. Просто хочется однажды уснуть и не видеть их во сне. Хотя бы раз. На мгновение забыться. Как раньше. Не пугайся, ты знаешь, что я больше так никогда не поступлю.

Каждую ночь я вижу перед собой дом, где мы играли. И пусть там случались и страшные вещи, помнишь, как на нас напали? Конечно, помнишь. Но именно там мы все были счастливы. По-настоящему. Я был счастлив, понимаешь? Наверное, у каждого воспоминания о детстве окутаны покровом радости. Но у меня особо. Мне не довелось испытать что-то лучшее после.

Я тебе рассказывал, как однажды показывал фокусы друзьям? Нет? Это одно из моих любимых воспоминаний.

Я всегда любил учиться чему-то новому, а потом удивлять друзей. Выражения лица Даши, когда она поражалась очередной моей выходке, останется всегда со мной.

– Ты выбрал эту карту, – я достал из колоды шестерку треф и протянул ее Диме, – ну а это твоя.

Я передал короля червей Даше.

– Невероятно! – восхищалась она. – Как ты узнал?

Перед этим я, разделив колоду на две части, предложил из каждой выбрать своим друзьям по карте, запомнить их и положить в противоположные половины. Теперь же, перетасовав их, безошибочно вернул выбранные карты.

– Как ты это сделал? – шептала Даша, едва шевеля губами нежно-розового цвета.

– Фокусник никогда не раскрывает своих секретов, – пытался оправдаться я.

– Это старая отговорка! Ну скажи, пожалуйста!

Я помотал головой. Даша надула губки.

– Да ладно вам, – Дима замахал руками, словно отгонял мух. – Пусть волшебство остается волшебством. Хотя, я знаю его секрет…

Теперь взор Даши переметнулся на Диму. Он любил казаться умнее, чем есть на самом деле. И я всегда верил в его эту напускную эрудированность.

– У него в кармане волшебная палочка! – с видом гения провозгласил Дима.

Даша захлопала ресничками.

– Антон, у тебя есть волшебная палочка? – восхищенно прошептала она.

Мне стало весело оттого, что Дима, пытаясь выглядеть круто, только что сморозил очередную глупость.

– Нет, просто у меня сверху лежали только красные карты, а снизу черные, – ответил я, не понимая, что меня провели вокруг пальца.

– Ага! – заголосил Дима. – А говорил, что фокусник не выдает секретов! Ты балбес! Бе-бе-бе!

Даша рассмеялась, а я от досады бросился с кулаками на друга.

– Мальчики, прекратите! – закричала Даша.

Но, увлеченные дракой, мы не обращали на нее никакого внимания. Я что-то кричал, Дима голосил в ответ. Даша подбежала к нам ближе и попыталась разнять, но, разумеется, у нее ничего не вышло.

Более того, в пылу баталии, Дима случайно зацепил рукой красивый розовый бант на платье Даши и оторвал его с неприятным треском. Лишь слезы девочки смогли отвлечь нас от сражения.

– Мама меня убьет! – рыдала Даша.

– Не переживай! Ну, хочешь, мы с Антоном пойдем и скажем, что это мы порвали? Хочешь?

– Нет! Тогда меня дома оставят и не пустят на улицу точно. Да и вообще, мне мама не разрешает с вами играть. Мама сказала, что с мальчишками водиться нехорошо. Они с папой долго меня ругали…

– Но ты же не бросишь нас? – спросил Дима.

– Конечно, нет. Просто мама сказала, что запрет меня и дома, а папа выпорет.

– Девочек бить нельзя. Тем более маленьких, – тихо, но отчетливо проговорил я.

– Я не маленькая! Мне восемь лет, как, между прочим, и тебе.

– Ну да, то есть я тут, со своими девятью годами самый большой? – улыбнулся Дима.

Знаешь, мне становится тепло, когда я их вспоминаю.

Мы познакомились в начале той весны…

Подожди, не перебивай. Я знаю, что ты слышала все это сотню раз. Прошу, дай выговориться, мне это так нужно!

Мы с Дашей жили рядом и учились в одном классе, но не общались друг с другом. А в марте сюда переехал Дима со своей бабушкой.

Со «странным мальчиком», жившим, к тому же, без родителей, никто не хотел дружить. Сразу нашлись лидеры класса, которые объявили, что тот, кто будет с ним общаться, будет жить в классе как отшельник: с ним, в свою очередь, никто не станет дружить.

Возможно, Дима и, правда, был не похож на всех остальных детей. В то время как прочие разговаривали о том, какие мультики они посмотрели на выходных и закатывали глаза в мечтах о компьютере, который казался для всех недостижимой мечтой, для того, чтобы играть в игрушки, Дима предпочитал проводить перемены в одиночестве, читая, сидя за партой или на подоконнике в коридоре, если его выгоняли одноклассники из кабинета.

И лишь Даша, которая, к тому же, сидела с Димой за одной партой, находила его привлекательным. Он пересказывал ей книги, которые прочел. А еще сам мог на ходу сочинить историю, способную удивить.

Через некоторое время я со своими карточными фокусами, стал подсаживаться к ним в столовой на обед, а потом мы стали втроем проводить все перемены, затем и все свободное время.

Я мог не опасаться – разрыв отношений с одноклассниками мне не грозил. Моя семья была слишком богата для того, чтобы со мной ссориться. Поэтому, одноклассники поначалу мирились с присутствием Димы рядом со мной, пока, в конце – концов, я не дал ясно понять, что вовсе не хочу видеть никого рядом с собой, кроме Димы и Даши.

Тем летом мы вовсе не расставались. Дима нашел этот самый заброшенный дом, сидя в котором мы с ним наперебой рассказывали удивительные истории. Сейчас-то я знаю, что мы соревновались, пытаясь впечатлить ее. Что-то мы читали в книгах, что-то выдумывали сами. Я обожал греческие мифы. Даже Дима слушал их, открыв рот, не говоря уже о Даше, которая практически влюбилась в богиню Афродиту, мечтая во всем быть похожей на нее.

Дома она нашла ее картинку, где богиня любви и красоты сидела, грациозно откинув голову и соблазнительно выставив плечи. Даша вытащила из шкафа простыню, обмоталась ею, чтобы ее одежда походила на одеяние Афродиты, и уселась перед зеркалом точь-в-точь как богиня.

Она долго смотрела на свое отражение, пока ни пришла к выводу, что совсем не похожа на любимую героиню. Даша стянула с себя простыню, забилась под одеяло и проплакала весь вечер, а на следующий день Дима ее уверял, что та куда прекраснее мифической богини.

– Опиши, какая я, – попросила Даша Диму.

– Просто так взять и описать? – поднял он брови.

– Да…

Дима откашлялся и начал: