Аня Сокол - Твоя безумная Кэтрин

А здесь все просто. Правда, сложности начались позднее. С этого многозначительного молчания. Михаил никогда не прерывал затянувшиеся паузы, давая оппоненту оценить нерадостные перспективы.

– Кэтрин умерла, – глухо сказал в конце концов Столетов.

– Я и не спорю, – мой спутник поднял руки в примиряющем жесте. – Но возможен и иной вариант. Всего лишь возможен.

– Она мертва! – повторил хозяин кабинета.

– С точки зрения закона, нет, – сказал Михаил, и Столетов резко к нему повернулся. – Тела так и не нашли, она пропала без вести шесть лет и пять месяцев назад. Через семь месяцев ее объявят погибшей и выдадут вам свидетельство о смерти.

– Не понимаю, чего вы хотите? – хозяин кабинета потер переносицу.

«Денег» – могла бы ответить я и сэкономила бы всем время, но в нашем деле спешка ни к чему. Оппоненту нужно дать время проникнуться идеей и понять бессмысленность альтернатив. Человек так устроен, если загнать его в угол, он начинает огрызаться, чаще всего даже во вред себе, а вот если дать ему выбор и подтолкнуть к нужному варианту… Предоставить выбор без выбора, как любил говорить мой спутник.

– Давайте пофантазируем, – предложил Михаил.

«Вот и альтернативы», – подумала я.

– Предположим ее нашли, но девушка была без сознания и не могла назвать имя…

– Вы не понимаете. – Назар Столетов горько усмехнулся. – Ее искали все: полиция, водолазы, лесники, добровольцы, частные детективы и охотники за головами. Я нанял всех, кого можно было нанять за деньги. Реку Илеть прочесали ниже по течению частым гребнем, разве что сквозь сито не пропустили. Я лично ездил на опознание трех трупов, которые более или менее подходили по возрасту и описанию. Я разговаривал с десятками бродяжек, которых мошенники пытались выдать за Кэтрин.

– Ключевые слова «выше по течению», – вставил Михаил, на которого речь хозяина кабинета не произвела ни малейшего впечатления. – Выслушайте меня до конца, а потом делайте выводы.

Столетов переплел пальцы и положил руки на стол. Он по-прежнему смотрел только на Михаила, игнорируя меня.

– Через сутки после исчезновения вашей сестры в десяти километрах выше по Илети нашли девушку. Она была сильно изранена и избита. Десять дней, пока велись полномасштабные поиски, неизвестная пролежала в избе местной то ли шаманки, то ли повитухи. Потом до той дошло, что силы духов и куриного бульона явно маловато для излечения и не худо бы антибиотики подключить. И она обратилась за помощью в сельсовет, те вызвали участкового, тот, в свою очередь, «скорую» и составил протокол. Вот он собственно. – Михаил положил перед Столетовым планшет и вывел на экран нужный документ. – А вот фото из личного дела и первичного осмотра. Из участкового фотограф так себе, но уж как есть.

Протокол, на который Назар едва взглянул, сменился фотографией.

– Узнаете? – спросил мой спутник.

Взглянув на экран, Столетов едва заметно вздрогнул. И было с чего. Зря Мишка ругал участкового, тот сделал вполне приличный снимок. С экрана на нас смотрела женщина, лицо которой долго и со всем старанием использовали в качестве боксерской груши. Глаза заплыли, нос посинел, нижняя губа опухла, челюсть подвязана бинтом и только светлые волосы оставались красивыми. Узнать Кэтрин было весьма затруднительно. Любому другому, кроме ее брата. И если бы в свое время эту фотографию показали Столетову, все могло бы сложиться по-другому.

Рука хозяина кабинета дрогнула, как будто он хотел погладить изображение, а потом, передумав, сжал кулак и ледяным тоном произнес:

– Выше по течению? Но как она там оказалась? Ее не могло принести рекой… течение…

– Вы совершенно правы, не могло. А значит, она попала туда иным способом. Знаете, прыгающие с обрывов девушки редко себе представляют, что последует за этим. В их грезах все плачут, казнят себя за невнимательность к усопшей, страдают. Но реальность такова, что вместо сладких грез о всеобщем горе, тебя бьет о камни, ледяная вода не дает сделать и вздоха, тебе страшно и больно…

– Хватит! – рявкнул Столетов.

– Илеть в этом месте мелкая, – не слушая его, продолжил Михаил, – но быстрая. Могу предположить, что девушка все-таки прыгнула, но вот утонуть с первого раза не получилось. Лишь воды нахлебалась, да синяками обзавелась. Вот она и решила сбежать. Это ведь не так болезненно. Хотя, – мой спутник посмотрел на фотографию Кэтрин, – судя по ее состоянию, и это прошло не так гладко, возможно, она свалилась в овраг или еще что, по лесу тоже надо уметь ходить. Вот я, например, не умею.

– Вы думаете, что она сбежала?

– Не знаю. Вам виднее. Но когда человека не могут найти, это значит он либо мертв, либо очень не хочет, чтобы его нашли. Вы верите в первый вариант, я во второй.

Столетов несколько минут обдумывал его слова, а потом глухо проговорил:

– Продолжайте.

– У девушки была сломана челюсть и спутано сознание, так что с вопросами к ней до поры до времени не приставали.

– Почему, – прервал его Столетов, – не вызвали меня?

– А вот тут я вам точно не скажу. Может, потому, что территориально село, в котором нашли потерпевшую, относилось к другому району и находилось в стороне от рейсовского леса, где все еще велись поиски? А может, ее все-таки спросили, не она ли Кэтрин? Она же могла кивать, в конце концов. И думаю, девушка ответила отрицательно. Наверное, кое-какие причины скрываться у нее имелись. Но как итог, мы имеем то, что имеем. Вы бегали по моргам и ночлежкам, девушка медленно шла на поправку в соседнем областном центре. Но… – Михаил вывел на экран новый документ, а именно медзаключение, – если телесные раны зажили, то с душевными все оказалось не так просто. У нее начались кошмары, потом перепады настроения. А поскольку свое имя она так и не назвала, неизвестная была направлена в областную психиатрическую лечебницу. И по дороге сбежала. Вряд ли за ней сильно следили. Она не была агрессивна, не проявляла суицидальных наклонностей, обычная растерянная женщина, которая потеряла себя в этом мире. Думаю, ей даже сочувствовали. И нет ничего проще, чем попроситься в туалет, а потом исчезнуть. Происшествие отражено в докладной записке на имя главврача. – Он вывел на экран следующий документ. – На этом можно было бы смело считать историю Кэтрин законченной, если бы не одно «но». Вот оно. – На экране появилась фотокопия еще одного документа. – Протокол об утере, возможно, краже паспорта. Потерпевшая сама толком не знала, оставила она где-то документ или его увели. Это произошло за день до перевода безымянной пациентки в психиатрическую клинику. А лишившаяся паспорта девушка лежала в терапии том же крыле, что и ваша предположительно сестра. Просто удивительно, что никто не связал эти два происшествия.