Меган Брэнди - Парни из старшей школы

– Так лучше, здоровяк?

– Осторожнее, Белоснежка.

– А то что ?

Парни начинают давиться от смеха, а когда я пытаюсь сердито зыркнуть на них, рука Мэддока поворачивает мою голову, чтобы мои глаза смотрели лишь на него, а потом снова хватает меня за запястье.

Машина останавливается, Ройс и Кэп вылезают, закрывая за собой двери, и мы с Мэддоком остаемся одни.

Простонав, я качаю головой.

Идиотизм какой-то.

– Что тебе нужно? Отстань от меня. – Я продолжаю вырываться.

– Нет.

– Это твое «нет» уже начинает чертовски действовать мне на нервы.

– Ты испытываешь мое терпение.

– Да плевать я хотела!

Внезапно Мэддок меняет позу, моя грудь оказывается прижатой к его груди, и он удерживает мои руки, чтобы я не смогла отодвинуться.

Я закусываю губу, наблюдая, как быстро начинает пульсировать вена на его загорелой шее.

– Я не доверяю тебе, – резким тоном говорит парень.

Я не могу удержаться от смеха.

– Как будто мне есть до этого дело.

Мэддок словно и не слышал меня.

– Как ты оказалась на вечеринке Грейвена?

– Мне было скучно.

– А что ты делала сегодня в компании Коллинза?

– Как это тебя касается? – Я снова пытаюсь высвободиться, и он сжимает меня еще крепче.

– Все думают, что ты с нами. Мы не можем позволить тебе якшаться с мудаками из Грейвена.

– Позволить, значит.

– Да, позволить. Этот город принадлежит Брейшо, это, черт подери, наш город. Ты живешь в Брей-хаусе, ходишь в нашу школу. Ты с нами. Так что держись от них подальше. – Я чувствую всем телом, как поднимается и опускается его грудь, и мое любопытство только растет.

Мэддок облизывает губы и стискивает челюсти.

Я поднимаю подбородок, быстро хватаю зубами его очки, снимаю их с него и бросаю в сторону, пока он не успел надеть их снова.

Наши взгляды встречаются.

Он хочет закрыться от меня, и его зеленые глаза становятся цвета ночных джунглей.

Тут я замечаю небольшой шрам под его левым глазом.

– Та драка, – вспоминаю я, снова встретившись с ним взглядом.

Мэддок ничего не говорит, но, когда я медленно выкручиваю руку, чтобы освободиться, отпускает меня.

Я провожу подушечкой большого пальца по фиолетовой ранке на его коже, и рука, все еще сжимающая другое мое запястье, напрягается.

– Почему вы вообще полезли драться с ними?

– Потому что они подослали ту девчонку.

– Зачем?

– Я же сказал, что не доверяю тебе.

На моих губах появляется кривая усмешка.

– Ах, ну да.

Он пристально разглядывает меня, потом отпускает мою вторую руку и отодвигается назад.

– Вылезай.

Закатив глаза, я неуклюже перелезаю через него и открываю дверь. Оглядевшись по сторонам, я понимаю, что мы вернулись к приюту, но стоило мне занести ногу, чтобы выбраться из машины, как Мэддок хватает меня за руку и шепчет:

– Держись подальше от Ройса.

Мои губы медленно расползаются в дразнящей улыбке, и я подмигиваю ему. В ответ он одаривает меня зловещим взглядом.

– Будет сделано, здоровяк.

Подняв над головой руку и показав два пальца в виде буквы V, я направляюсь к дому.

Я плюхаюсь на старый деревянный стул и достаю свою тетрадь на кольцах. Мейбл навязала нам идиотское правило заниматься всем вместе. И вот мы садимся рядышком и делаем свою домашку. На этой неделе мне повезло сидеть за одним столом с Викторией.

Она то и дело косится на меня, а потом поворачивается ко мне, чтобы привлечь мое внимание.

– Что? – спрашиваю я, не утруждаясь даже поднять на нее глаза.

– Ты хоть знаешь историю парней Брейшо или это не обязательно, чтобы раздвигать перед ними ноги?

– Совсем не обязательно, – отвечаю я, не желая слушать очередные сплетни. Обычно слухи очень далеки от правды.

– Если тебе не нравится, что другие считают тебя доступной, может, пора перестать так реагировать?

Я с силой бросаю карандаш на стол и смотрю на нее.

– Я могу клясться всеми святыми, что я не такая, спорить с каждым, кто будет осуждать меня, и все равно ничего не добьюсь. Я не собираюсь тратить свое время на идиотов. Люди верят в то, во что захотят, точка. Бессмысленно пытаться заставить кого-то изменить свое мнение.

– Значит, ты позволишь другим победить?

– Нет, потому что они уже проиграли, как ты только что.

Виктория непонимающе хмурится, и я поясняю:

– Твоей единственной целью сейчас было спровоцировать меня. Ты хотела вывести меня из себя, чтобы я ответила тебе, но у тебя ничего не вышло. Значит, я победила.

Она закатывает глаза и возвращается к своей домашке.

Но, как я и ожидала, не проходит и пяти минут, как Виктория опять начинает болтать.

– Мальчишки на самом деле не братья, но могли бы ими быть. Они росли вместе с младенчества, их воспитывала Мейбл – кстати, в этом самом доме.

Я пытаюсь не отвлекаться от своей писанины, но ей удалось зацепить меня, и, судя по ее язвительной усмешке, она прекрасно это понимает.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что нас никто не подслушивает, Виктория продолжает:

– Их отцы были лучшими друзьями, тоже вместе росли, вращались в одних и тех же кругах, обладали властью и все такое – парни Брей своего времени. А вот их матери были кто откуда. Не принадлежали к элите. Наверное, охочие до денег шлюхи, кто знает. – На ее губах играет гадкая усмешка. – Ты у нас в этом спец.

– Да пошла ты! И что ты имеешь в виду под «элитой»?

Виктория таращится на меня.

– Грейвенов и Брейшо, конечно. Основателей этого города. – Ее брови вопросительно поднимаются, но я лишь пожимаю плечами, и она качает головой. – Ты вообще не обращаешь внимания на то, что здесь происходит?

– Похоже, что нет. Я решила, что между ними просто ненависть. Что они трахают девушек друг друга и все такое.

Думаю, нет нужды упоминать о том, о чем говорила мне Виенна. Вполне вероятно, Виктория уже все это знает.

– Да, они ненавидят друг друга, но когда-то давно Грейвены и Брейшо были партнерами. Но потом Брейшо ввели в дело еще одну семью.

Она ловит мой взгляд, и я высказываю предположение:

– Семью Мэддока?

– Ага. Ни один из этих парней не имеет кровной связи с Брейшо, но его семья была первой, которую ввели в дело. Потом, через какое-то время, сюда переехали семьи оставшихся двоих, и, конечно, это случилось задолго до их рождения. Короче говоря, когда к семье Брейшо присоединились еще три семьи, они образовали настоящую империю. Семьи начали притеснять друг друга, город разделился на части, люди стали выбирать стороны.

– Звучит как-то странно…. – Я умолкаю – может, она ради шутки сейчас рассказывает мне сказки.

– Это еще мягко сказано. Тут-то все и закрутилось. Вероятно, они участвовали в какой-то полузаконной сделке, но что-то пошло не так, и в них стреляли. Одного убили прямо на месте, а отец Мэддока смог вытащить отцов Ройса и Кэптена, но вот только те скончались в больнице.