Екатерина Лавина - Цветы с ароматом жестокости 3

– Это правильно! Игнат одобрит ваши действия, вот увидите, – обрадовалась Ольга Никитична.

– Надо включить камеры в коридорах, так мы сможем быстро ее найти, – сказал ему Альберт.

– Давай же, ответь, – бубнила себе под нос Ольга Никитична, пытаясь дозвониться до Игната. Она с тревогой слушала бесконечные гудки, но потом они вдруг исчезли.

– Он отключил телефон! – воскликнула Ольга Никитична. – Да как же так!

– Камеры в коридоре включены, – отрапортовал охранник, выводя на монитор изображения со всех камер.

– Практически ничего не видно из-за растений, – сказал Альберт, вглядываясь в монитор. – Листья заслоняют объективы камер.

– По распоряжению Игната Угримовича садовники перестали ухаживать за растениями в коридоре, ведущем к цветочной комнате, поэтому там все заросло, – сказала Диодора.

– Уже понятно, что Игнат Угримович прятал Зою в цветочной комнате, поэтому запретил садовникам заходить в коридор, ведущий к комнате, и велел отключить там все камеры, – сказал Альберт, быстро сообразив что к чему.

– А вы, Диодора, об этом знали? – удивленно спросила Роза.

– А кто же готовил ей еду, стирал вещи и постельное белье? Конечно, я, – призналась Диодора.

– О! Так пленница жила там с комфортом? А я-то думаю, откуда у нее белоснежный халат? – засмеялся Сергей.

– Вопрос в другом, кто ее оттуда выпустил? – спросил Альберт, глядя на Диодору.

– Точно не я! – сказала домработница.

– Я подходила к комнате с утра, общалась с Зоей через стекло, но я не могу открыть дверь даже при желании, потому что не знаю код, – призналась Ольга Никитична.

– Выходит, доступ в цветочную комнату имеет только сам Игнат Угримович, Диодора, и, судя по всему, Виолетта, если дядя поделился с ней кодовой комбинацией, – догадался Альберт.

Он с тревогой посмотрел на монитор, где практически ничего не было видно из-за листьев, заслоняющих объективы камер.

– Я иду туда. Мне нужно найти Виолетту, – решительно сказал Альберт.

– Подожди, а что делать, когда ты встретишь Зою? – вмешалась Ольга Никитична. – Иди с охраной, пусть заберут Зою и закроют в цветочной комнате до возвращения Игната Угримовича.

Охранник связался по рации с коллегами и вызвал нескольких человек в помощь Альберту.

– Что-то на сердце тревожно, нервная ночь выдалась, – тихо сказала Ольга Никитична, поглаживая одной рукой живот, а второй держа телефон возле уха. Она снова звонила Игнату, но его телефон был по-прежнему отключен.

После своего примирения родители Мина решили переехать в Китай. В последние годы Фэн Хуатэн большую часть времени проводил в Шанхае, потому что работа требовала его личного присутствия в городе. Сара, желая укрепить отношения с мужем, а заодно сменить обстановку для себя и сына, сразу же одобрила идею супруга о переезде. Ее не смутило даже плохое знание китайского языка и отсутствие подружек, а нежелание сына переезжать мать и вовсе не волновало.

– Ему надо отвлечься, переключиться, – говорила мужу Сара. – Отдадим его в престижный университет, пусть расширяет свои знания.

– Меня пугают разговоры об обучении сына, помня твои похождения к преподавателям…

– Нет, нет, даже не думай об этом! Тогда я была молода и глупа, такого больше не повторится, – уверяла Сара.

Фэн Хуатэн строго смотрел на нее, но верил в искренность слов жены. После повторной свадьбы Сара изменилась, она твердо решила исправиться и стать заботливой женой и матерью. Их любовь вышла на новый уровень, и они оба это понимали.

– Этот переезд однозначно к лучшему. Оформим Мину запрет на выезд за границу, чтобы не сбежал обратно к Розе.

Фэн Хуатэн нахмурился.

– «Чтобы не сбежал», «запрет на выезд»… мне не нравятся эти методы… У нас с сыном и без того проблемные отношения, ты их только усугубишь…

– Нет, нет, у меня есть план, – затараторила Сара.

– Какой еще план? Насильно заставить Мина работать в моей компании, перенять мой опыт? Насильно полюбить нас?

– Конечно, нет! Поначалу придется прибегнуть к вынужденным методам, возможно, не очень приятным, а потом Мин все сделает добровольно, вот увидишь, – улыбнулась Сара.

Фэн Хуатэн фыркнул.

– Слабо верится, что такое возможно.

– Просто поверь мне, – попросила Сара. – К тому же, другого выхода нет, не оставить же его здесь, чтобы он тотчас вернулся к этой проблемной Розе. В его возрасте свойственно совершать необдуманные поступки, наша задача помешать ему в этом.

– Смотри, Сара, не навреди сыну своими сомнительными методами…

– Уж будь уверен, это пойдет Мину только на пользу.

Фэн Хуатэн, хоть того и не хотел, но воплощал задумки Сары. Без согласия сына он распорядился перевезти его в Шанхай и оформить запрет на выезд из страны. Против воли Мина Фэн Хуатэн определил его на обучение в престижный университет и языковые курсы, а также приставил к нему помощника, который параллельно выполнял работу охранника.

Мин ужасно страдал, на него давила боль от вынужденного расставания с Розой, к которой присоединилась ненависть к родителям, а особенно к матери-разлучнице. Мин до сих пор не мог поверить в то, что мама так подло обманула его, заверив, что хочет помочь выстроить отношения с Розой, сгладить возникший между ними конфликт, расположить ее к нему, а сама жестоко их разлучила. Отец во всем ей потакал, не скрывая, что желания жены для него важнее желаний сына.

В Шанхае Мин чувствовал себя абсолютным чужаком, хоть в нем и были китайские корни. Мин плохо знал местный язык, поэтому лишний раз старался промолчать, давая слово своему помощнику, который везде его сопровождал. Университет Мину не нравился, его раздражали преподаватели и студенты, а главное, он не понимал, зачем ему обучаться новой профессии, которую выбрали для него родители.

По наставлению Фэн Хуатэна, помощник регулярно вытаскивал Мина на прогулки по развлекательным заведениям ночного города, но каждый раз это приводило к плохим последствиям. Стоило Мину выпить где-то в ночном баре, как он терял контроль над собой и стремился выплеснуть на кого-то скопившуюся злость. Как результат, многочисленные драки и открытое уголовное дело, которое, впрочем, Фэн Хуатэну удалось замять.

– Ненавижу Шанхай! Пестрящий безумный муравейник! Это город хаоса и пошлости, здесь невозможно жить! – агрессивно возмущался Мин в периодических беседах с матерью.

– Мин, ты просто еще не привык. Обвыкнись и ты увидишь Шанхай с другой стороны.

Сын с презрением посмотрел на мать. Конечно, ей было легко рассуждать, ведь Сара Арнольдовна везде чувствовала себя в своей тарелке. Она уже успела влиться в местную элиту женщин с богатыми и влиятельными мужьями.