Вячеслав Шоболов - Русская Амазонка

Это была наша последняя ссора, и дни стали почти как близнецы. В сложных ситуациях всегда выручает выработанная привычка. Чтобы не сойти с ума от безделья, я настоял на каждодневных занятиях и тренировках. Начали с искусства выживания в безвыходных положениях: что есть, где взять воду, как развести огонь, где прятаться и как, умение маскировки, охотиться и ставить силки, делать ловушки, владеть всеми видами холодного оружия. Почему-то у нормальных людей холодным считается только нож или сабля, а ведь почти все предметы, окружающие нас, можно отнести к этому виду.

Учеба была сложная, трудная, но нужная. Я сделал нам луки, копья, бумеранги, нунчаку, булавы, шесты. Я упорно учил Настю премудрости владения всем этим. Она сильно изменилась: посерьезнела, посуровела что ли; глаз стал зорче, рука тверже, ноги быстрее, все тело, как пружина.

Оружие это хорошо: ножи, сабли, мечи, шпаги и прочее добро, все отработали до автоматизма. Иногда меня даже поражало ее упорство, она не желала ни в чем отставать от меня.

Великолепно когда что-то есть под рукой, а если нет? Точность, техника, сила духа, внутренняя энергия, знание анатомии, надежнее всякого железа. Трудно давалась Настёне эта наука, но увлечённей всего она занималась этим с завязанными глазами. Пришлось рассказывать об основах биоэнергетики, экстрасенсорики, самоконтроле и самолечении. Кто-то, может быть, возразит: зачем девушке весь этот багаж? Она, что, профессиональный убийца или «Бабетта идет на войну»? Отвечу очень просто, ни какое знание не бывает лишним. А если вспомнить, что на дворе 1990 год, в стране, в огромной Матушке-России, полная неразбериха. Нужно уметь постоять за себя всегда, а молодой девушке тем более, от всяких хамов уберечься. И прошу учитывать, что двое человек в изоляции от общества – очень мало, чтобы остаться в здравом уме. Всегда лучше быть занятым делом, чем гадать, что принесет завтрашний день, хуже нет неопределенности.

День за днем трудились над самосовершенствованием. Появились привычки, традиции, комбинации, условные знаки, мимика, жесты. Одну из традиций мы даже взяли у пиратов: поднимаясь за водой, заходили на смотровую площадку, не теряя надежды на окончание отшельничества.

По вечерам, если не занимались ночью, мы философствовали у костра, докапываясь до разных истин. В рабочие дни мы трудились на грядках, охотились, рыбачили, но плот для этого дела был слишком громоздким, поэтому, между делом, где выжег, а где выдолбил нам пирогу, она, конечно, получилась корявенькая, но плавала и была легкая в ходу и управлении. Пища наша разнообразилась птицей и рыбой. Короче у нас было все – кроме хлеба, даже вино я делал из фруктов, отличное сухое вино. Но вот курить бросил. Мы жили с родни спартанцам: голые, загорелые, сильные, ловкие, умные. Никакой черт нам был не страшен.

Так, худо-бедно, пробежали три с лишним года, которых в делах мы особо и не заметили, только палочки прибавлялись. Вы спросите: а дети? Почему у нас не появились дети? С одной стороны, сложный вопрос, с другой – мы четко осознавали, что жизнь на острове не сахар. Обрекать на жалкое существование еще и маленькую крошку, не стоит, к тому же, кто знал, что нас ждет впереди, после возвращения с острова в нормальную жизнь; кто из нас останется, жив здесь, в этих условиях. Все-таки мы считали себя ответственными людьми и к таким вопросам старались подходить взвешенно. Поэтому с моей стороны приходилось соблюдать особую осторожность в моменты наших любовных игр.

Я копался в огороде, когда прокричала сорока. Удивлению не было границ. Условный сигнал означал: «Кто-то идет». Кто может идти, если мы здесь одни? Наверное, Настя что-то перепутала? Поднялся к ней на смотровую площадку, коль у источника ее не было.

– Настя, ты что трещишь?

– Смотри сам – ее глаза озорно блеснули.

Я глянул в указанном направлении, и как током ударило! Яхта! Одномачтовая яхта! Курсом на остров!

– Разводи костер, а я пойду навстречу, – но убежал я не сразу, с минуту наблюдал за маневрами корабля – лежит в дрейфе, паруса нет, значит, несет течением, если не предупредить или сам не свернет – разобьется. Мои действия ясны. Вперед!

Отмахав спуск бегом, спихнул пирогу в воду и погнал ее к выходу из лагуны. Это была первая моя вылазка за пределы острова. В отличие от Робинзона Крузо, мы не предпринимали попыток покинуть наше пристанище из-за абсурдности затеи.

Внутренние часы отсчитывали минуты, времени было в обрез. Грести становилось все труднее, течение, которое нас забросило в лагуну, не хотело пропускать к спасительной яхте. Я шел наперерез, иногда делая поправку взглядом. Еще издали увидел стоящего на носу человека, он махал мне призывно рукой.

Через несколько минут борта ударились друг о друга. С причальной веревкой в руке, перемахнул через леерное ограждение, я замер перед ним, заметив на его лице удивление, смешанное с испугом. Глаза мужчины изучали меня с головы до ног. Я опустил взгляд и понял его недоумение – перед ним совершенно голый человек. Усмешка скривила мои губы.

– Вы говорите по-английски или по-немецки? – был мой вопрос.

– О! Конечно, по-английски! Что заставило Вас так спешить?

– Причина одна – Вам грозит смерть, если не измените курс!

– Это невозможно, яхта неисправна, экипаж весь погиб во время шторма, а я в ней ни черта не смыслю.

– Хреново – констатировал я по-русски.

– Что Вы сказали?

– Уходить надо, говорю.

– А понятно… – он стоял в растерянности.

– Что стоишь, как столб! Собирайся, пять минут на сборы, действуй! – приказной тон повлиял на незнакомца, как удар хлыста.

Пока этот папаша ковырялся в каюте, спустился в машинное отделение. Под ногами хлюпала вода. Секунды раздумья, но попытаться стоит, несколько минут риска, а тогда грести, что есть дури.

Пробежал глазами по табличкам, ох, эта западная педантичность, здесь и первачок разберется. Стал щелкать тумблерами, загорелись контрольные лампы на приборном щитке. Аккумуляторы работают, включил зажигание – двигатель заурчал, но не завелся. За этим занятием меня застал хозяин.

– Я уже пробовал, пустое – он безнадежно махнул рукой.

– Что с ним?

– Не знаю, заглох и все. В молодости был плохим учеником, а теперь недосуг.

– Вы собрались?

– Да. Все вещи в Вашей лодке.

– Идите наверх, я Вас сейчас догоню, – печальным взглядом пробежал по мертвым приборам. Что может быть? Много раз сталкивался с тем, что в таких случаях дело в ерунде… Вот и здесь… Переключатель – запасной бак – щелк. Зажигание… Урчание… Чихнул и … Завелся! Завелся, черт его побери!

Мухой вылетел на палубу.

– Привяжите лодку к корме! – приказал я. Седеющий мужчина смотрел на меня со слезами на глазах.