Лариса Рубцова - Тореадор

Часть 1

Последние звезды еще не погасли на начинающем светлеть небосклоне, когда Падре Бенито Николас де Калво подошел к собору Марии-де-ла-Седе в Севилье. Каждое утро, именно в это время, он открывал тяжелые дубовые двери, чтобы начать свой обычный день. Чуть поодаль от входа на ступенях сидели три человека: двое с ног до головы закутанные в черные одежды, скрывающие полностью фигуры и лица так, что невозможно было определить ни их возраст, ни внешность, и высокий статный юноша, в довольно потрепанной одежде. Увидев идущего к собору священника, юноша встал ему на встречу и низко поклонился:

– Простите, сеньор, нам очень нужен Падре Бенито Николас де Калво. Не подскажете, где нам его найти?

– Бенито Николас де Калво, я. Чем могу быть полезен, сын мой?

– Мы прибыли издалека, из Мексики. Я привез для Вас письмо от Падре Пио ди Кармона.

– Я очень рад этому. Входите в храм, там внутри и поговорим.

Юноша вернулся к своим спутницам и пригласил их войти в храм. Священник отметил про себя, что женщины сильно устали, но послушно пошли вслед за юношей. Внутри собора они робко сели на скамью у самой двери, страшась пройти под своды величественного сооружения. Богатое убранство храма несомненно вызвало в их душах смущение. Пока священник внимательно читал письмо, усталые путешественники тихо молились, обратив свои взоры к Святой деве Марии.

– Мой учитель пишет, чтобы я оказал вам помощь, какую только смогу. Расскажи мне все, сын мой, чтобы я смог понять, что требуется вам. Я постараюсь помочь вам в вашей беде, сделаю , что в моих силах. Но прежде, чем ты приступишь к своему рассказу, ответь мне: вы голодны?

– Я расскажу Вам, сеньор, все с самого начала. Но если Вы так добры, то нет ли здесь где-нибудь места, где бы могли отдохнуть моя мама и сестра. Они буквально валятся с ног от усталости.

Падре Бенито Николас де Калво пригласил женщин следовать за собой. Во внутреннем дворике собора находился гостевой дом, где останавливались на ночлег приезжие священнослужители. Там он открыл дверь кельи:

– Прошу вас, сеньоры, проходите. Здесь вы можете спокойно отдохнуть и привести себя в порядок. В девять часов утра прозвонит колокол. Я вернусь и отведу вас в трапезную. Отдыхайте.

Женщины вошли в комнату и огляделись, обстановка в ней была очень скромной. Две узких лавки заменяли кровати. На каждой лежало по тонкому одеялу и небольшой подушке, набитой душистым сеном. У стены висело распятье, под ним маленькая скамеечка. У крошечного окошка стоял стол и два стула. Больше в комнате ничего не было.

Женщины сняли с себя верхние балахоны. Священник, наконец, увидел их лица. Это были мать и дочь, если верить юноше. Но внешне они были совсем не похожи. Старшая, совсем еще не старая, была уже почти седой. Фигурой она напоминала скрюченную корягу, взгляд тяжелый и злой. Узловатые руки женщины, были сплошь покрыты шрамами и мозолями. Видимо жизнь обошлась с ней совсем неласково. Вторая, юная девушка, лет шестнадцати, не больше, вызывала непроизвольное восхищение. Необыкновенного цвета рыжие, почти золотые волосы рассыпались по плечам кудрявым водопадом. Огромные ярко-зеленые глаза, тонкие брови, длинные черные густые ресницы, которые еще больше оттеняли белоснежную кожу лица, казавшуюся прозрачной. Правильной формы пухлые яркие губы полуоткрыты в робкой улыбке. Они были так не похожи: хмурая изможденная мать и утонченно-нежная дочь. Падре Бенито еще раз повторил, что позже зайдет, чтобы отвести их к завтраку, прикрыл за собой дверь. Эти трое вызывали у него неподдельный интерес.

Когда он вернулся под своды собора, юноша крепко спал, уронив голову на руки, согнутые на спинке впереди стоящей скамейки. На вид ему было лет восемнадцать, или чуть больше. Высокий, стройный, внешне очень привлекательный: густая черная волнистая шевелюра рассыпалась по плечам, кожаная тесьма с затейливым орнаментом, которая раньше стягивала волосы, упала на пол. Одежда юноши была пошита из тонкой обработанной кожи, окрашенной в красно-рыжий цвет. Боковые швы штанин и рукава куртки отделаны кожаной бахромой. На ногах мягкие мокасины. Так обычно одеваются охотники и пастухи, прибывающие на кораблях из Америки.

Священник намеревался тихо отойти, чтобы не мешать спящему. Но даже легкий шорох одежды моментально прогнал сон, Юноша поднял голову и улыбнулся.

– Я вижу, ты очень устал, сын мой. Быть может тебе необходимо отдохнуть с дороги? Мы можем поговорить и позже.

– Благодарю Вас, Падре. Но будет лучше, если я Вам расскажу свою историю, пока спят мама и Лаура.

– Что ж, как пожелаешь. Я внимательно слушаю тебя.

– Меня зовут Марко Хосе Сантос. Где и когда я родился, я не знаю. Мои родители никогда не говорили мне об этом. Себя я помню, наверное, лет с четырех, когда Лаура стала делать первые шаги. Мы тогда жили на Корсике. Мой отец был рыбаком, мама ходила по разным людям, делая всякую работу, стирала белье, работала в саду и на огороде, шила и перешивала вещи. Я же оставался дома с Лаурой. Когда отец возвращался с рыбалки, мы с Лаурой старались не попадаться ему на глаза. Не помню, чтобы он когда-либо сказал нам хоть одно ласковое слово или как-нибудь приласкал. Я для него всегда был "крысенышем" или "щенком", а Лаура "адовым отродьем". Если мы не успевали вовремя спрятаться, то он бил нас всем, что попадало ему под руку и прогонял с глаз долой. В такие дни еды нам не давали до тех пор, пока он не уйдет из дома или не заснет пьяным. Мама тоже не ласковая, но она нас хотя бы не била, и даже кормила. Когда я немного подрос, то научился уворачиваться от пинков и дубинки. Это смешило отца. Тогда он, впервые, вручил мне настоящий пиратский нож, тяжелый и острый. И стал учить драться на ножах, постоянно приговаривая: "Когда ты вырастешь, то этим вот ножом, убьешь дона Хосе Викторио де Васкеса из Севильи. Запомни это имя хорошенько. И поклянись мне страшной клятвой, что сделаешь это!". Я не знал никакого дона Хосе Викторио де Васкеса из Севильи и поэтому не мог дать такой клятвы. Это ужасно злило отца. Не добившись от меня обещания убить его врага, он начинал избивать меня до потери сознания. Однажды он ударил меня так, что я пришел в себя совсем нескоро. Помню, что открыл глаза, когда мне на лицо капнула вода. Это маленькая Лаура плакала надо мной. Ей тогда было года четыре или пять. Она оттирала тряпочкой кровь с моего лица. "Cariño Marcos. Mi vida 1 1 Cariño Marcos. Mi vida – Милый Марко, душа моя (исп.) " Я улыбнулся ей сквозь острую боль, чтобы она не плакала, и тут услышал, как мама говорила отцу: "Если ты убьешь его сейчас, то кто отмстит потом твоему врагу?" А он ей зло отвечал: "Замолчи! Шлюха! Мне все равно, кто из них сдохнет первым! Но ты права, если крысеныш все же убьет Хосе Васкеса, я буду отомщен! Но он не хочет давать мне клятву! Мелкое чудовище.