Виктор Далёкий - Виолетта, или Девушка со шрамом

Его глаза газели горели и в них светился дальний свет. Именно он и привлек ее. Эти глаза так нравились девушкам. Он знал, когда холодные каменные глаза девушек начинали плавиться и становились теплыми податливыми под этим его взглядом и превращались в цветы.

– Она не хочет с тобой танцевать, – грозно сказал Жора и снова взял его за плечо.

– Хочет, – улыбнулся Грэмми, угадывая ее желания и, вдохновляясь ее глазами, движением плеча сбросил с себя тяжелую руку.

Ночная Фиалка смутилась и, еще раз посмотрев на своего парня, словно просила не обижаться, и неуверенно пошла танцевать. Грэмми бесцеремонно взял ее за руку и повел за собой. Парень двинулся за ними, схватил его за плечо. Но Грэмми легко вывернулся. Тогда Жора снова потянулся к нему рукой, которую Грэмми довольно резко перехватил и отодвинул от себя. Теперь от серьезного и жесткого разговора с выяснением отношений было не обойтись.

– Зачем вы меня схватили за руку и потащили танцевать? – спросила Ночная Фиалка. – Может быть, я не хочу, – сказала она.

– Вы хотите со мной танцевать. Об этом мне сказали ваши глаза.

– Вы сами не знаете, что сделали. У вас будут большие хлопоты. Жора такое не прощает.

– Мне до этого нет никакого дела, – экзальтированно и веско заявил он, отметая ее сомнения.

– А вы смелый,– с удивлением или с восхищением сказала она и посмотрела на него по-другому. – Хотите потанцевать с уродиной и страхолюдиной?

– Да. Я не могу разгадать вашу загадку. Вы как сумочка с двойным дном.

– Интересное сравнение.

– Да, я смотрю… Какая изящная сумочка!..

– У которой есть скрытые возможности и заметный изъян.

– Мне, кажется, вы бравируете своим внешним видом.

– Думаю, что никто не хотел бы оказаться на моем месте.

– Не пойму, что в вас такое есть, что заставляет меня оставаться подле вас, словно на привязи. У вас не слишком привлекательное лицо.

– Скажите откровенно… Я страхолюдина, – улыбнулась она.

– Да, но почему же из-за вас готовы подраться два парня.

Ему не понравилось, что она улыбается и в следующую секунду это заставило его быть еще резче.

– Да, можно сказать, вы уродина. Но мне на это решительно наплевать. Так что же в вас такое есть? Может быть, ваши фиалковые глаза? Не часто встретишь глаза – фиалки. Они такие выразительные и увлекательные. Я, когда смотрю в них, кажется, я иду по ступенькам в небо. Поднимаюсь на какие-то неведомые высоты. И когда я смотрю в них, как сейчас, то не вижу в вас никакой ущербности. Не пойму, почему это так?

Она молчала и делала вид, что ее это совсем не касается.

– С одной стороны вы мне нравитесь. С другой стороны…

– С другой стороны… Я вас пугаю, вызываю отвращение… Вы это хотели сказать? – с вызовом спросила она.

– Так почему же вокруг вас крутится этот тип, этот бойфренд? Не думаю, что это жалость. Это что-то еще.

Так с какой стороны я вам больше нравлюсь? Может быть, у вас искаженное представление о прекрасном? Вы в детстве, наверно, любили смотреть ужастики? Вам нравятся уроды и мертвецы?

– Мне глаза ваши нравятся. В них я вижу безграничные фиалковые поля. Я иду к ним, и они меня не обманывают. – Игорь привлек ее к себе и неожиданно заговорил на «ты» – Не понимаю, как в тебе при твоем внешнем виде, с таким дефектом лица удается не испытывать разных комплексов неполноценности? Такие люди остро ощущают дефицит положительного внимания. Что за этим стоит? Ты как будто бравируешь своим уродством. С другой стороны, все понятно… Ты кошелек… А кошелек может быть сколько угодно уродливым, лишь бы был всегда полным. У тебя состоятельные родители? Кто они?

– Какая разница?

– Я хотел это знать. Ты скромна, имеешь достоинство и ведешь себя так, как будто ты переодетая принцесса. Это внутри тебя бьется…

– Я такая, какая есть.

«У нее превосходная талия. Совершенно не угасшие, не притупленные реакции. Она тонко все чувствует и остро отвечает на вопросы. Она хорошо образована. У нее зубы с изъяном, что казалось из-за шрама. Что я к ней испытываю? Я ведь к ней что-то испытываю. В ней есть какой-то манок».

– Так как вы думаете, ваш бойфренд с вами встречается, потому что вы вскружили ему голову, из жалости или из-за денег?

– Вы хотите сказать, что он встречается со мной из-за денег?

– Именно это я и хочу сказать.

– Но у меня нет денег.

– Наверное, у него есть другая информация.

Грэмми говорил так, потому что понимал, что ее отец богатый человек. Он это знал. А она не знала, что он это знал.

– Он хочет сделать мне предложение. Скажу иначе. Не сегодня – завтра он сделает мне предложение.

Музыка закончилась, и они стояли посреди зала одни.

– Я тоже хочу вам сделать предложение, – уверенно сказал Грэмми.

– Не поняла.

– Давайте смотаемся отсюда. Вы и я… Я вам покажу такие места города, которые вы и не видели. Или поехали ко мне, к моим друзьям и проведем чудесный вечер.

– Вы с ума сошли. Вы не понимаете, что оскорбляете меня этим предложением?

– Романтичный вечер узнавания друг друга, с разговорами о прекрасном. Что в этом плохого?

– Не думаю, что это может состояться. Мне кажется, это плохая шутка.

– Нет, я на полном серьезе.

– Слишком рискованное предложение с вашей стороны, – сказала она и отвернулась, чтобы отойти.

И тут к ним подошел ее бойфренд.

– Иди, сядь за наш столик, – сказал он Ночной Фиалке. – Нам нужно поговорить.

– Жора, я тебя прошу, не надо.

– Иди, – попросил он ее.

Как только она отошла, тот придвинулся к Грэмми вплотную и сказал:

– Что тебе нужно от моей телки?

– Мы просто общались.

– Но кто тебе позволял с ней общаться?

– Я по велению души и движению сердца, – сказал Грэмми довольно легкомысленно.

– Ты слишком много себе позволяешь.

– Она особенная. И это меня привлекло.

– Я запрещаю тебе на нее даже смотреть.

– Но у меня появились на нее свои виды. Я хочу пригласить ее работать в свое шоу.

– У тебя появились хорошие перспективы и виды на больничную койку. Это в лучшем случае. В худшем случае это может оказаться морг.

Парень склонил голову и приблизился к Грэмми так близко, что изо рта у него

пахнуло чудовищным амбре. От него шел запах плохо переваренной пищи перемешанной с только что выпитым спиртным. Это был такой отвратительный коктейль, такое гадкое смешение запахов, что все это могло вызвать естественную рвоту.

Грэмми отвернулся и ничего не сказал. Запах ему был слишком противен.

– Выйдем, – коротко рыкнул парень, переходя к действию, и дернул Грэмми за лацкан костюма на себя. – Я тебе все подробно объясню.

– Я только сниму концертный костюм, – ответил Грэмми, понимая, что от разговора ему не уйти. – Дружище, подожди меня на улице.