Алевтина Чичерова - Отчаявшиеся души

Ферид наполнил два бокала красной жидкостью, взяв один и надпив, он украдкой бросил взгляд на юношу, элегантно сидящего на бильярдном столе, сложив ногу на ногу. Улыбнувшись краешком губ, Батори подхватил второй бокал и легкой походкой направился обратно к Шиндо. Остановившись, он развернулся и прислонился к покрытому лаком деревянному краю стола.

– Выпей, – он протянул Микаэлю бокал.

– Благодарю, не нужно, – поспешил отказаться Шиндо.

– Не стоит упрямиться, попробуй, это коллекционное вино.

– Я за рулем, – коротко пояснил Мика.

Ферид ухмыльнулся и поставил фужер рядом на стол. Окидывая взглядом безупречный, обнаженный торс Микаэля, Ферид, отпив из бокала, отставил его и встал напротив юноши. Проводя одной рукой по его длинным стройным ногам, второй осторожно кончиками пальцев коснулся ключицы и, заскользив вверх к подбородку, совсем чуть-чуть приподнял голову Шиндо, слился с ним в глубоком поцелуе, одновременно вливая в рот Мики пьянящий, терпкий нектар и только дождавшись пока тот глотнет, отстранился назад.

– Нравится? – с самодовольной улыбкой поинтересовался Ферид.

– Да, – слабо улыбнувшись, ответил Микаэль.

– Держи, – Ферид снова протянул ему фужер и в этот раз Мика принял его из рук сереброволосого мужчины. Тонкие губы Батори расплылись в еще большей улыбке, когда Шиндо, коснувшись губами края хрусталя, сделал пару глотков. Какое-то время они молча наслаждались дивным, тонким вкусом французского вина, но спустя несколько минут, Ферид перевел взгляд на Шиндо.

– Скажи, тебе еще не надоела эта игра в благородство, а?

Устремив взгляд перед собой, Мика с отрешенным видом, отрицательно покачал головой.

– Интересно было бы взглянуть, ради кого ты так выкладываешься, – мечтательно протянул Батори, возводя глаза к потолку, а потом, чуть наклонив голову в сторону Мики, иронично спросил, – он хоть знает об этом?

– Я не стану ему ничего говорить… – произнес Мика, глядя на яркое ажурное светящееся бра, от которого на стены из темного дерева отходили лучики и, сливаясь с тенью, создавали подобие затейливого узора. По комнате пронесся и растворился в тишине смех Ферида.

– Решил взвалить все на себя, даже не сказав ему. Глупый поступок, – вздохнув, с ноткой разочарования в голосе молвил Ферид, – и зачем тебе все это? Чего ты хочешь добиться? В чем заключается твоя цель? – но видя, что Шиндо не желает отвечать, прищурившись, произнес, – а если после всего, что ты делаешь для него, он просто уйдет?

Его позабавил страх, что пронесся в голубых глазах, но он тут же снова сменился безразличием. Ферид продолжил:

– Ты ведь не сможешь держать его около себя. Если он захочет оставить тебя, что ты тогда будешь делать, Микаэль?

Ферид внимательно смотрел на юношу в ожидании ответа, который последовал через пару минут.

– Я ничего не буду делать. Если он так решит, пускай, – спокойно проговорил Мика, изо всех сил пытаясь скрыть свою душевную боль и терзания, не показать их Батори, который словно специально изводил его каждый раз этими разговорами, как будто ему было мало физических измывательств, он добивал его еще и морально, опустошая каждый раз все больше и больше.

– А если он не примет твои чувства? – снова задал вопрос Ферид с издевательской ухмылкой на лице.

– У меня нет к нему никаких чувств, кроме того, что мне стало жаль его, – с раздражением ответил Мика.

– Вот как, – разочаровано протянул Ферид, – будешь говорить, что дело исключительно в жалости?

– Да, – твердо сказал Мика.

– Интересно… Выходит, ты сам еще в полной мере не осознаешь этого… – фыркнул Батори, ему безумно нравилось доводить свою безмолвную, не смеющую возразить куклу до исступления. Лишь вдоволь наигравшись с ним, доведя до полного изнеможения, Ферид мог со спокойной совестью разрешить Шиндо уйти.

– Чего я не осознаю? – строго спросил Микаэль, обратив взор васильковых глаз на Ферида.

– Кто он для тебя? – Ферид прямо посмотрел на юношу.

Мика отвернулся, он знал ответ, но озвучивать его Батори не считал нужным.

– Ответь мне, – настойчиво произнес Батори.

– Никто, – решительно заявил Шиндо, не поворачиваясь к Фериду, так как не желал видеть этот насмешливый взгляд.

– А может быть дело вовсе не в жалости… – задумчиво произнес Ферид и, сверкнув глазами, добавил, – возможно, ты просто думаешь, что, спасая его искупишь свою вину перед сестрой и это вовсе не жест доброй воли, а эгоистичная попытка оправдаться перед самим собой? Что скажешь? – Ферид беззаботно улыбаясь, смотрел на Микаэля, чьи губы дрожали и слезы вот-вот были готовы вырваться наружу, мальчик сдерживался из последних сил.

– Это не так, не правда, – дрожащим голосом возразил Мика, желая лишь одного – скорее убраться из проклятого дома.

– На сегодня все, – Ферид отставил пустой бокал и прошелся по комнате. Пока парень одевался, Батори с легкой улыбкой наблюдал за ним.

– Я надеюсь, принимая звонки от меня, ты не отказываешь в обслуживании другим клиентам? – осведомился он, когда Мика уже был готов покинуть бильярдную, стоя у двери.

– Нет, я извиняюсь и прошу перенести встречу на попозже. Всего доброго, – учтиво ответил Шиндо и скрылся за дверью.

– Когда же ты сдашься? – бордовые глаза блеснули.

Слова, сказанные сегодня Феридом, касательно Юичиро, все еще звучали в Микиной голове, они словно яд проникли в мозг, отравляя сознание и душу, поселяя в них зерна смятения и тревоги. Мчась по ярко-освещенному шоссе, чтобы хоть как-то отвлечься от дурных и навязчивых мыслей, юноша включил легкую музыку. В подобные моменты логичнее всего было бы врубить что-нибудь такое с тяжелыми звуками ударных и воем гитар от чего начисто снесло бы голову и расплавило мозги и все забылось само собой, только беда в том, что Шиндо чисто физически не переносил подобные композиции, а потому в машине звучал мелодичный, успокаивающий джаз и он, увы, не позволял Микаэлю оставить тягостные рассуждения.

Уже более трех месяцев прошло с того самого дня, когда Мика приютил в своем доме Юичиро. Первый раз, увидев этого мальчика в холле «Хакуя», он сразу понял, что этот парень просто не сможет здесь работать, он слишком чист и невинен для того, чтобы окунуться в этот мир порока и грязной, продажной любви. На собственном опыте и опыте других, с кем ему довелось сталкиваться, Мика прекрасно осознавал – стоит лишь начать и эта клоака навсегда засосет тебя, как топь утянет в свою зловонную жижу, не позволив больше выкарабкаться на свет. Она загрязнит твою душу и осквернит тело, и ты перестанешь быть тем человеком, каким был всю свою прошлую жизнь. С омерзением будешь смотреть в зеркало и в его отражении видеть низкое, мерзкое существо. Отброс, ненавидимый и презираемый окружающими людьми и в первую очередь самим собой за то, что дошел до такого, вынудив себя пасть так низко.