Алевтина Чичерова - Отчаявшиеся души

Вдоволь насладившись поцелуем, Мика двигается ниже, припадая к нежной коже на шее, он проводит по ней языком, оставляя мокрую дорожку и чувствуя, как Юу судорожно выдыхает, когда Мика вонзает в него зубы и снова медленно спускается вниз, уже короткими поцелуями достигая ключиц и груди.

Юу не уверен в своих возможностях и ему неловко, но в каждом прикосновении, вдохе и жесте Шиндо, он ощущает безмерную любовь, которой он одаривает его сполна, оказывая тем самым такую нужную сейчас поддержку, без слов убеждая, словно говоря – все, чего я сейчас жажду, это лицезреть твое и только твое удовольствие, ибо оно и станет наилучшим подарком для меня.

Подушечки пальцев Микаэля касаются груди Амане и он плавно ведет ими по животу и бокам, вырисовывая изящные линии, рождающиеся из жарких фантазий.

Каждое новое действие Мики заставляет Юу дрожать от возбуждения, которого он прежде не испытывал, но так отчаянно жаждал каждой клеткой. Сейчас все на что он способен это только цепляться руками за простыню и постанывать, в то время как руки Микаэля плавно очерчивают его тело, которое само подставляется под эти ласки, вопреки своей воле, сгорая в этой невыносимой и затмевающий здравый рассудок агонии. Прикосновения жаркие, обжигающие, невыносимые и вместе с тем они приносят невероятное наслаждение, заставляющее голову идти кругом.

Прикусывая уже затвердевший сосок на тяжело вздымающейся груди и сразу же касаясь его языком, облизывая и очерчивая ареол в извиняющемся жесте, слух Микаэля ласкает вырвавшийся громкий, протяжный стон Юичиро и то, как он, изогнувшись в спине, подается вперед навстречу этим чувствам.

Открыв глаза, сильнее сжимая руками простыню, Юу видит перед собой лицо Микаэля; его глаза блестят и наполнены вожделением и в то же время они смотрят холодно и заинтересовано, зрачки расширены, губы растянуты в игривой и слегка безумной улыбке. Он не похож на самого себя, будто совсем другой Мика возник перед ним и тем не менее, он не отталкивает, а наоборот, столько жгучей страсти ощущается в нем, что Юу без каких-либо колебаний и сомнений готов отдаться ему, выполнить любой каприз, лишь бы подольше наслаждаться этим зрелищем, сочетающим в себе нежную красоту и столь явную порочность.

Мика склоняется над Юу, накрывая его губы своими, попутно Юу зарывается рукой в светлые локоны и, надавливая на затылок сильнее, прижимает к себе голову Шиндо, все яростней отвечая на поцелуи.

Почти не контролируя свои движения, Юу хватается за чужие плечи, затем начинает проводить руками по разгоряченному телу. Микаэля увлекает и удивляет его смелость, но он не заостряет на этом внимание. Разорвав поцелуй, Мика снова припадает к шее, осыпая ее поцелуями-укусами, его безудержно раззадоривают смелые, более громкие и отрывистые постанывания. Кончиком языка Мика проводит тонкие линии, заставляющие тело испытывать приятную истому.

Руки умело оглаживают бока, пробуждая все новые и новые чувства, даря сладкое и порочное наслаждение. Обжигающей волной оно разливается в душе, растворяя Юу в этом умопомрачительном танце.

В изысканных ласках Микаэля его сознание затуманивается, мысли путаются, теряясь в наслаждении, доставляемое ему с таким трепетом и осторожностью. Голова пуста, есть только мгновение и безудержное желание растянуть его, пусть даже на смену ему последует сама смерть… Ничто уже не имеет смысла…

Блаженство стремительно перерастает в томительное мучение, благодаря которому тело изнывает, желая получить большее. Юу выгибается, резко вскрикивает от неожиданно накатившего наслаждения, когда Мика кладет руку на возбудившийся член и неторопливо массирует его. Чужие прикосновения кажутся теперь острее и Юу остервенело заглатывает ртом воздух, пытаясь справиться с окутывающими его приливами невероятной эйфории, которая накрывает его с головой. Мучительно и сладко, эти противоречивые эмоции смешиваются в одно умопомрачительное чувство, что навсегда отложится в его памяти.

Невероятное облегчение приходит к Юу, когда Мика освобождает его от нижнего белья и будто подразнивая, проводит пальцами по внутренней части бедер. Затем нависнув над Юу, Мика прошептал:

– Сейчас мы вместе получим удовольствие…

Мика почти вплотную наклонился к Юу своим телом и, прижавшись своим членом к его, одной рукой стал надрачивать обоим. Мелкая дрожь проходит по телу Амане, он втягивает сквозь сжатые зубы воздух, чтобы на выдохе издать прерывистый стон и словно издалека он слышит сбивчивое дыхание Шиндо. Каждое движение разливается жарким огнем по телу, напряжение растет. Только они до боли медленные, Мика словно издевается, растягивая эту пытку, в то время как Юу изнывает под ним, утопая в собственном желании. Очередной вскрик и Юу крепче вцепился в спину Микаэля, впиваясь в нее ногтями, оставляя багровые следы.

Неподдающиеся контролю эмоции и чувства, сплетаются разом доводя обоих до исступления в этой маленькой игре разврата, правила которой изначально установлены Шиндо.

В запале Мика припал губами к плечу Юу и после легкого поцелуя, впился в него зубами, что послужило последней каплей для того, чтобы тот выгнулся, притянул Мику к себе и с оглушительным, протяжным стоном, излился. В момент его тело расслабилось, испытав несравнимое ни с чем чувство блаженства и несметного удовольствия, им уступила место приятная, легкая истома.

Проведя по своим пересохшим губам острым язычком, Мика напоследок приник к губам, пускай ответ не последовал, не нужно, Шиндо проник языком внутрь, поймав чужой язык, он стал ласкать его и посасывать. Непередаваемые ощущения, сладостное постанывание и Мика кончил. Обессиленный он опустился рядом с тяжело дышавшим Амане.

– Ничего себе… Это просто охренительно, – выдохнул Юу, переводя взгляд на Мику, на лице которого играла счастливая улыбка.

– Я люблю тебя, Юу, теперь отдыхай, – подвинувшись ближе, он заключил Юу в свои объятия.

Мика действительно испытывал настоящую радость в этот момент, ведь с ним был тот, кого он любил больше всего на свете, а теперь между ними пала последняя преграда и отныне им была открыта дорога в новую жизнь, полную безграничного счастья и безумной любви.

Сидя в кухне на подоконнике, согнув одну ногу, Мика, невидяще глядел сквозь стекло на заснеженную, залитую ярким солнцем улицу, абсолютно ни о чем не думая, просто смакуя так милосердно подаренные ему судьбой самые счастливые минуты в его жизни.

Он даже не подозревал, что придет тот час когда его душа, долгие годы запертая в клетке, сколоченной из стальных прутьев собственного горя и отчаянья, отдалившие ее от мира, заставившие страдать и переживать эти адские муки в полном одиночестве, что он по своей воле избрал для себя, как собственную медленную и болезненную пытку, где изо дня в день сгорала его душа и страдало тело, она сумеет познать облегчение и даже ненадолго возжелать обрести право на банальное человеческое счастье от нахождения рядом с ним родственной души.