Сергей Мажаровъ - Ловушка для охотника

Через окно, Тамара пыталась увидеть, что за машины приезжают на стоянку кафе.

Заехала пара машин. Но, одна-то машина «Скорая помощь» а вторая, симпатичная легковушка.

Она успела, достать зеркальце, увидеть себя, опустив зеркало, увидела, как в двери вошёл он, Трофим.

Он зашёл, закончил телефонный разговор, убрал телефон в карман и мило улыбнулся Тамаре, вручая маленький, красивый букет…

– Здравствуйте, Тамара! Вот и я, Трофим, наконец-то через неделю переписок мы увиделись!

Это вам, то есть тебе!

– Спасибо, какие красивые! Где насобирал? – улыбнулась Тамара.

Сразу за Трофимом подошёл мальчик – официант, – что будете заказывать?

– Два кофе капучино! Ты не против? – Тамара одобрительно кивнула, – и два десерта. И ещё сок, пожалуйста, сейчас.

Сок принесли быстро, за это время они успели обменяться короткими любезностями.

– А ты, правда, – Трофим? Странное имя для нашего времени.

– Понимаю. Зови меня просто Троф! Так, коротко и удобно. Предлагаю выпить наш кофе на брудершафт.

Тома, улыбаясь, приняла предложение. Это всегда, так романтично, первый тост:

– За знакомство! – с переплетением рук они подняли бокалы и лёгким поцелуем его губы коснулись её щеки.

– Ну рассказывай, удивляй, покоряй! – начала Тамара.

– Думаю, это не так просто покорить такую девушку, как ты! Но я попробую!

– А не боишься? Покорённая женщина, бывает опаснее свободной.

– Не боюсь. Думаю, мы всегда договоримся. – Трофим улыбнулся.

– Это хорошо! – подзадоривала она своего нового кавалера.

– Что хорошо?

– То, что ты думаешь и умеешь договариваться! Это непросто, по себе знаю.

– Тебе на работе думать и договариваться приходится?

– Да! На работе. Но не будем о ней. Завтра день сложный!

– Ничего, я сделаю всё, чтобы завтрашний день прошёл у тебя как можно легче! Если правильно понял, ты не местная?

– Правильно понял. Я пять лет работаю в фирме, почти сразу после института. А ты, как понимаю, по медицинской части?

– Да! У меня родители были медиками. Мама хирургом была, а отец в психиатрическом отделении всю жизнь работал, получил учёную степень в этом направлении. Докторскую защитил по пограничным состояниям и разным вопросам симптоматики. Он мне всегда говорил, нет в мире людей нормальных и ненормальных. Каждый нормален и ненормален по-своему.

– Наверное, он был прав. А почему, ты о них говоришь в прошедшем времени?

– Они погибли… Три года назад… в автомобильной катастрофе. – он поднял глаза на Тому, посмотрел, как-то сквозь неё.

Тамара почувствовала себя неловко, – Извини, не знала. Я сама потеряла всех. Отец был военным, давно погиб, а мамы не стало два года назад.

– Сочувствую.

После короткой паузы Трофим улыбнулся:

– А поехали кататься по ночному городу?

– Не думаю, что это хорошая идея. Мне на работу завтра рано вставать.

– Вот и славно. Я тебя отвезу потом.

– Заманчиво. Поехали! Хоть как-то развеяться!

Троф оживился. Поднял руку и к нему подошёл официант, он быстро рассчитался и оба вышли из кафе.

Она прекрасно смотрелась с цветами в руках. Тамара, вышла из кафе и уверенно направилась к легковой машине, остановилась около пассажирской двери, в ожидании того, что Троф откроет ей дверь.

Но, Троф улыбнулся и помотал головой, улыбнулся и кивнул на «скорую помощь»:

– Это наша карета, царица Тамара!

Тамара немного смутилась, подошла к карете, посмотрела на её красные полосы, показала всем видом, что удивлена:

– Удивил! Никогда не ездила на «скорой», даже не заглядывала. Куда мне садиться?

– Вперёд садись.

Машина выехала на дорогу и помчалась по уже ночному городу. Вид из кабины был не такой, как из окна обычной машины. Отблеск синих сигнальных маяков придавал какие-то необычные краски городу. Настроение было чудесным, как в юности. Под звуки песни радио ФМ оба и пританцовывали, смеялись, и говорили обо всём и ни о чём, одновременно.

– А кого возишь на скорой, больных или здоровых?

– Особый контингент, алкоголики, наркоманы и психи.

– О как! Не страшно?

– Нет! Я по-своему предохраняюсь.

Последняя фраза Трофа породила несколько шуток, которые Тамара высказала и тем самым рассмешила его.

Сколько они катались по городу, непонятно, да катались бы ещё, но Троф заявил, что хочет есть.

Тома оживилась:

– Поддерживаю. Я тоже голодная! Какие предложения? У меня оказия, я кошель свой на работе оставила.

– Давай в бургерную заскочим. И возьмём самой вредной, но вкусной еды!

– Давай! Один раз, не Карабас!

«Скорая» заскочила к дорожному фастфуду, подпрыгнула на «лежачем полицейском», чем вызвала неподдельный смех Тамары. Троф выглядел хозяином положения:

– Сиди в машине, я возьму всё сам.

– А можно, я пока посмотрю, как там всё внутри. Всегда интересно было. Тем более алкоголичка, психиатричка…

– Ну, посмотри! – открыл дверцу салона машины и пропустил Тому.

Троф ушёл за заказом, а Тамара с интересом разглядывала ремни и рубашки, атрибуты «инквизиции». Ей было интересно и немного жутко. И когда ей на плечо опустилась рука, она реально напугалась и вскрикнула, только повернувшись увидела лицо Трофа, и рассмеялась.

Он поднял пакет:

– Наш ужин!

Оба сели на подножке «Скорой». С детским трепетом и удовольствием они распаковали бургеры… И вот она вся прелесть и вкус вредной еды.

– Жутко у тебя здесь, в машине. Инквизиция просто.

– А мне нравится. Привык, наверное.

– А почему один, без помощников, без бригады?

– Так, ведь персонала не хватает. Машина за отделением закреплена, можно сказать, в моём распоряжении. Да и, зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен. Сам справлюсь.

Он достал из пакета газировку.

– Давай-давай скорее. (в её голосе искренняя радость)

Он улыбался, разглядывая Тамару, а она смачно ела свой гамбургер и через трубочку пила колу из пластиково стакана.

Смешно и вкусно… Вкусно и хорошо… Хорошо и всё, как будто улетало, и смех не прекращался. И голова кружилась, и земля ушла из-под ног…

Эйфория.

Туман…

Темнота…

Тишина…

Из рук упал недопитый стакан, и разлился по тротуару.

Тамара потеряла сознание.

IV.

В ушах звенело, как после громкой музыки… Хотелось спать, но сознание заставляло проснуться и двигаться в сторону дома. Завтра на работу. Надо идти. И непонятно почему, но очень тяжело дышать и невозможно пошевелиться. В глаза бьёт противный холодный свет. Постепенно глаза привыкают к свету. Перед глазами белый потолок и белые стены, и кто-то в халате, доктор, мужчина. Лицо его размыто и контуры лица постепенно сходятся, это Трофим. Непонятно, что происходит?

– Что происходит? Где я? Трофим?!