Лилия Подгайская - Время помнить и время забывать

Виконт с трудом сглотнул вставший в горле ком.

– А их дочь? – спросил хрипло.

– Вот о ней и пойдёт речь, лорд Гордон, – откликнулся поверенный. – Девочка жива и здорова, но осиротела. И вы, милорд, её родной дядя, оказались единственным, кто может взять над ребёнком опекунство. Родственники её матери не могут рассматриваться в этом качестве.

Это был ещё один удар для виконта. Мало того, что он лишился любимого брата, так на его плечи ложится теперь забота о его осиротевшей дочери. А он понятия не имеет о том, как обращаться с детьми, тем более с девочкой.

Но мастер Литл утешил его тем, что девочка приедет к нему не одна. Её гувернантка, мистрис Джулиана Холк, жившая в семье брата уже более трёх лет, выразила готовность сопровождать маленькую Беренис и остаться при ней, если на то будет согласие её опекуна.

– Мистрис Холк вполне заслуживает доверия, насколько мне удалось узнать, – добавил поверенный. – Она из обедневшего дворянского рода, и вынуждена сама зарабатывать себе на жизнь.

Он взглянул на своего клиента и увидел, что на душе у того стало немного спокойнее.

– И эта женщина имеет положительную рекомендацию с прежнего места, – добавил. – Она в течение четырёх лет была гувернанткой дочерей лорда Джефферсона из Бристоля.

Виконт перевёл дух. Значит это не какая-нибудь молодая попрыгунья, которых он в глаза видеть не хочет больше, а приличная женщина, с которой не будет особых хлопот.

Многоопытный мастер Литл прочёл мысли своего клиента на его подвижном и выразительном лице.

– Да, – кивнул он, – мистрис Джулиане двадцать восемь лет, и она вполне достойная особа.

Согласие, разумеется, было тут же получено, и поверенный взял на себя хлопоты по оформлению необходимых бумаг и переезду девочки в поместье дяди. А виконт Хертфорд, крайне удручённый всеми этими новостями, отправился домой с одним желанием – как можно скорей покинуть город. Ему стало тут душно, остро захотелось в родной дом, где даже стены дают силы, и жива ещё старая няня Энн, вырастившая и его самого, и брата. Она поймёт, поддержит, согреет изболевшуюся душу. Как в детстве. Тогда, помнится, от всех бед он, маленький, прятался в её заботливых объятиях и немало слёз пролил, уткнувшись в её колени.

Родное поместье Волпул-хаус, прячущееся в зелени огромного парка на берегу тихой речушки, бывшей когда-то быстрой и коварной, встретило виконта успокаивающей летней тишиной. День выдался погожий, и на деревьях весело распевали птицы. Лорд Гордон верхом на своём любимом коне, который имел кличку Огонёк, ехал по тенистой аллее, опередив громыхающий колёсами экипаж с хозяйскими вещами и старым преданным камердинером. Роджера Бейтса приставил к сыну виконт Хертфорд старший ещё в четырнадцать лет, и с тех пор этот крепкий мужчина верно служил своему молодому хозяину, завоевав его полное доверие.

У виконта потеплели глаза, когда он вспомнил заботливого Роджера, никогда не теряющего присутствия духа и способного, кажется, отвести от хозяина любую беду. Ну, во всяком случае, в пределах его возможностей. Здесь он был готов стоять за молодого виконта насмерть, и лорд Гордон знал это. Теперь только Роджер да старая няня Энн остались с ним, подумалось печально.

Но тут Огонёк шарахнулся в сторону, и только многолетний опыт наездника помог виконту отреагировать мгновенно и удержаться в седле. Оказалось, дорогу всего-навсего перескочил шустрый заяц, вон серенький короткий хвостик мелькнул в кустах. Сразу вспомнилось, какая знатная охота в этих местах. Да и Огонёк у него конь славный, его можно будет опять выставить на скачках осенью. Вороной красавец с белыми носочками на всех четырёх ногах и небольшим, как звезда, белым пятном на лбу уже дважды приносил ему победу. А на обширных лугах его владений выпасаются уже его наследники, и одного из них, чёрного как ночь и непокорного Люцифера, кажется, уже можно начинать объезжать. Хороший будет конь, пожалуй, и отца превзойдёт. Но работать с ним будет нелегко. Впрочем, это сейчас как раз то, что ему требуется, чтобы пережить тяжёлое время.

Эти мысли немного отвлекли и согрели душу, а тут и родной дом показался за поворотом аллеи.

Старое мощное сооружение из серого камня, увитое кое-где плетущейся зеленью, гордо возвышалось посреди широкой лужайки и выглядело очень внушительно. От него так и веяло богатством и силой. Отец никогда не жалел денег для поддержания наследственного владения в должном виде, да и сам лорд Гордон вложил в него уже немало. Унаследованное им состояние это позволяло, а он предпочитал вкладывать деньги не в карты и женщин, а в свой дом. Правда оставить владение будет некому. Ему самому уже тридцать четыре, а наследника нет. Вот разве что племянница приедет. Лорд криво усмехнулся. Да, закрутила его жизнь.

В доме уже услышали отдалённый грохот экипажа, и слуги высыпали на крыльцо. Впереди всех стояла высокая дородная мистрис Джонсон, домоправительница, рядом с ней маленькая сухонькая старушка Энн. Но когда хозяин подъехал к крыльцу и спешился, бросив поводья подбежавшему мальчишке-груму, старая женщина не выдержала и бросилась к нему.

– Гордон, мальчик мой, – из глаз её полились слёзы радости, – ты приехал, наконец. Как же я тебя ждала.

Виконт нежно обнял старушку. Она так изменилась за последнее время, совсем высохла. А ему ещё предстоит сказать ей об их общей утрате. Он тяжело вздохнул и пошёл в дом, сопровождаемый приветственными возгласами слуг.

Лорд Гордон вошёл в зал и остановился. Здесь было светло и уютно, все вещи стояли на своих привычных местах. И всё же что-то изменилось, незаметно для глаза, но ощутимо: одного из мальчишек, выросших здесь, уже нет в живых. А ведь ему было всего тридцать два. Это так больно и горько, это несправедливо, наконец. Спазм сжал горло, сердце болезненно заныло.

Услышав шаги последовавших за ним домоправительницы и няни, виконт усилием воли взял себя в руки и повернулся к ним лицом. И хотя он стоял теперь спиной к лившемуся из окна свету, выражение его глаз поразило обеих женщин, и они замерли в ожидании чего-то страшного. И оно настигло их.

– На нашу семью обрушилось ещё одно несчастье, – тихо начал лорд Гордон и откашлялся, голос плохо повиновался ему. – Мой брат, лорд Арчибальд погиб. Лошади, карета, несчастный случай. Вместе с ним погибла его жена леди Вайолет.

Голос виконта прервался, но он огромным усилием воли вновь заставил себя говорить.

– У них осталась дочь, маленькая Беренис. И место осиротевшего ребёнка теперь здесь, в доме, где вырос её отец. Она вскоре приедет к нам.

Больше говорить он был не в силах.

– Простите, я хочу побыть один, – выдавил он из себя и ушёл в кабинет.