Тальяна Орлова - Перепиши меня начисто

Во рту быстро пересохло. Быть может, это психическое: хочется пить, когда вода недоступна. Пока я еще не ослабла, решила все-таки обыскать помещение. Даже маленькая кружка, по моему мнению, могла бы здорово облегчить задачу, ведь глоток воды даст больше, чем капля раз в несколько минут. Я передвигалась на четвереньках от одной лежанке к другой, поднимала их, прощупывала. И ничего не находила. Зато у меня целых пять лежанок – спать будет удобно. Я не смогла оценить собственный же юмор. Под последней, брошенной в дальнем углу за дверью, я все-таки наткнулась на находку – какая-то металлическая штуковина с острым крюком на конце и мини-генератором… Электрошокер, насколько я могла судить. Начиная с десятого социального уровня все в мегаполисе обзаводились электрошокерами. Но у этого не было даже кнопки включения. Хотя и сама железяка – уже оружие. Быстро накрыла ее снова, пока Ник не увидел. Сердце застучало глухо. Я примерно понимала, почему нашлось только это и никакой тары для сбора воды. На случай, если я все-таки соберусь пробить себе место к воде, у меня есть оружие. Однако я пока была далека от этой мысли.

Солнце и не думало садиться, до конца дня еще уйма времени. Ни одного затененного пространства не оставалось, потому я просто перетащила одну из лежанок в центр, подальше от нагревателей, легла на спину и закрыла глаза. Но уснуть, как мечталось, не получилось. Вряд ли тут вообще можно уснуть. Часа через четыре я уже готова была умолять хоть о капле воды – и не умоляла, потому что в том не было смысла.

Заговорила, не меняя позы:

– Он блефует. Я не говорила вам раньше, но ваши заявления приняли только из-за моей сделки с ним. Ваш перевод был только следствием моего.

Теперь Ник лежал на коленях Майи и смотрел на кран, чтобы не пропустить следующую каплю. Девушка всхлипнула:

– Ината, прости! Прости! Я очень хорошо к тебе отношусь, но этот выбор… слишком неравнозначный!

Ник же ответил другое:

– Если ты раньше этого не говорила, то почему говоришь сейчас? Ината, твой способ воззвать к совести уж слишком притянут за уши. Нам тоже не нравится происходящее, нет смысла сейчас придумывать способ нас устыдить. Майя выживет в любом случае. Если воды не хватит на двоих, то я стану гарантом, что она выживет.

Я промолчала. Действительно, прозвучало именно как способ устыдить. И нечего мне им сказать. Вот окажись в этой же комнате я, мой отец и кто-то из них – пусть хороших знакомых, но не таких уж и близких людей – наверняка я бы поступила точно так же. Хотя нет. Папа остался бы таким же «гарантом», что меня не сможет отшвырнуть от воды кто-то более сильный. Я, только пришедшая из мегаполиса, сильнее Майи, которая четыре года жила в изнеженном комфорте, это знаем мы все трое. А вот я бы отошла в сторону только ради отца. Только ради своих любой из нас мог бы обречь себя на смерть, но никак не ради обычного знакомого, пусть еще недавно называемого другом. Ник и Майя в этом смысле не исключение. И если воды на двоих не станет хватать, то я руку даю на отсечение, что Ник отползет и даст доступ только Майе. А она примется спорить. И плакать. Если к тому времени ей будет чем плакать. Что за бред я обдумываю? Кинред просто блефует!

Я повторяла последнее предложение в уме как мантру – все какое-то занятие, раз невозможно уснуть. И так смогла дотянуть до заката. Пусть в помещении прохладнее не стало, но все-таки без изнуряющего света стало хоть чуть полегче. Однако минут через пять включился искусственный свет – еще ярче. Я было застонала, но услышала скрип затворки, потому мигом села.

Дверь мистер Кинред так и не открыл. Просто стоял и смотрел на меня – без улыбки и сожаления, обычный взгляд прохожего на куст у обочины.

– Вы блефуете, – хрипло сказала я. – Я была нужна вам не для того, чтобы сразу меня убить.

– Откуда такая уверенность, Ината? – его спокойный тон раздражал больше всего. – Может быть, мне была нужна девушка с ярко выраженным чувством самосохранения? И первая же проверка показывает, что Майя больше годится на эту роль. Почему ты разрешила ей жить за счет своей смерти, Ината?

Вопрос я проигнорировала:

– Вы все равно меня не убьете!

– А разве тебя убиваю я? Не ты сама?

Я с мысли не сбилась:

– Как вы объясните мой труп?

– Зачем что-то объяснять? Ты вообще не входила в ЦНИ. Возможно, тебя убили грабители на улице – ты ведь пришла одна, как показали камеры видеонаблюдения, никто не подтвердит, что ты вообще сюда зачислена. А твой отец, быть может, пишет уже сотое заявление о пропаже человека. Ну, в те моменты, когда не блюет кровью в бесплатном хосписе.

Несмотря на жару, я ощутила озноб:

– Но… но ему перечислили мой аванс!

– Откуда тебе знать, что перечислили? – теперь он еще и улыбался. На это я уже вообще не нашлась с ответом. Потому Кинред продолжил сам: – В любом случае, Ината, расклад такой. У Майи были серьезные проблемы с семьей. После возвращения она с ними только поздоровается и полетит в свою новую богатую жизнь. У Ника в мегаполисе вообще родных нет. Их любовь самая настоящая – или достаточно того, что они так думают. Потому они запросто вычеркнули тебя, а в мегаполис им спешить незачем. Но ты другое дело. В тебе там нуждаются, тебя ждут, ты, в отличие от твоих друзей, имеешь четкую причину, почему должна вернуться. Но ты не вернешься, потому что ты слабая.

– Вы врете, врете!

– Разве? Но еще пара часов, и у тебя не останется сил.

– Я одна против двоих!

– Да хоть против пятерых. Я видел здесь многое, в том числе и такое, когда человек совершал невозможное. Если хотел выжить, конечно. Хорошей ночи, Ината. И на всякий случай прощай.

К тому моменту я уже совсем плохо соображала. Теперь требовались усилия, чтобы сосредоточиться. Итак, в помещении точно есть камеры – он наблюдает за происходящим. И явился, чтобы меня «подзадорить», когда увидел мое полное бездействие. Конечно, тревога, что он не блефует, оставалась. Но эта мысль деструктивна – мы все выберемся только при условии, что я продолжу верить.

Я даже на четвереньки поднялась с трудом, что уж говорить о какой-то там драке. Но доползла до дальней лежанки, взяла электрошокер и показала Нику. Он вмиг напрягся и посмотрел теперь со злостью:

– Ну, попробуй, Ината.

Но я остановилась в двух метрах от них и сказала теперь спокойно – голос только дрожал и сухо хрипел, но не от волнения:

– Я не хочу тебя ранить, Ник, но сделаю это, если придется. А может, мы просто договоримся. Этому мерзавцу, – я указала куда-то вверх, хотя не знала, где камера, но надеялась, что он расслышал, – невыгодно, чтобы я умерла. Никто не умрет, понимаете? Он хотел, чтобы я сражалась. И выпустит нас только после того, как я ему покажу шоу. В этом смысл. Просто отойдите от крана и ждите.