Владимир Волкович - Чёрные вдовы

В начале ХХ века образ роковой женщины вошёл в моду. Его воспевали и поддерживали самые известные писатели и художники России. Героиня их произведений должна была манипулировать мужчинами, разбивать их сердца, подчинять своей воле, заставлять мучиться и страдать, доводить до самоубийства. Мария Тарновская выбрала удачный момент, она появилась в нужное время, когда все желали видеть такую женщину не только в произведениях искусства, но и наяву, во плоти. И судьба предоставила публике такую возможность.

Вскоре беспорядочное времяпрепровождение начало наскучивать Марии, физическое удовлетворение похоти с разными партнёрами не представляло возможности манипулировать мужчинами в полной мере. Кроме того, она понимала: денег надолго не хватит, от первоначальной суммы уже осталось только 180 тысяч. Её натура требовала от мужчин роскоши и повиновения. Она прекрасно выглядит, привлекательна и порочна, мужчины не сводят с неё глаз. Самое время избавиться от супруга, найти другую партию или жить с разными любовниками, не жалеющими для неё денег.

Вначале Мария решила раскачать ситуацию, проявив недюжинное актёрское дарование. Как-то рано утром, когда Василий ещё нежился в постели, она встала и начала одеваться.

– Ты куда это собралась, Манюня? – сонным голосом спросил муж.

– Я сейчас приду, выйду ненадолго.

Василий задремал, а когда проснулся окончательно, Марии рядом не было. Не найдя её дома и во дворе, решил дожидаться. До позднего вечера в раздражении бродил он из комнаты в комнату, но Мария так и не появилась. Тогда собрался и уехал в клуб. Возвратился глубокой ночью, застав жену в спальне.

– Где ты была? – спросил грубовато.

– Где была, там меня уже нет, – в тон ему ответила супруга.

– Ты замужем, не забывай этого, и шляться по ночам неизвестно где – значит порочить и моё имя.

– Я свободная женщина и могу заниматься, чем хочу. Кто ты такой, чтобы ограничивать мою свободу?

– Я пока ещё твой муж.

– Вот именно, пока…

Мария повернулась и покинула спальню.

Василий ушёл в свой кабинет и смог заснуть неглубоким сном лишь под утро, усталый, раздосадованный, издёрганный. Но вдруг почувствовал, что кто-то украдкой входит в кабинет. Вскочил и увидел привидение – женщину в белой одежде с распущенными волосами. Оно грозно надвигалось на него.

– Брысь, – Васёк схватил подсвечник, – убью…

– Это я.

– Что случилось? – Он едва узнал жену в казавшемся страшным бледнолицем привидении.

– Я… я отравилась и должна умереть. Пришла с тобой проститься. Зови скорее детей.

– Сейчас, сейчас!

Вася выскочил из комнаты и вскоре вернулся, таща полусонных детей.

Мария как ни в чём не бывало сидела за столом, закинув ногу за ногу.

– Мне немного лучше, пойду полежу, может, пройдёт.

Супруг, ещё не отошедший от потрясения, увёл детей в детскую.

В другой раз горничная, услышав дикие крики из гостиной, поспешила туда. Мария Николаевна лупила железной шкатулкой по колену супруга и кричала истошным голосом:

– Караул! Убивают!

Горничная постояла в недоумении и покинула помещение.

Чуть позже она спросила:

– Барыня, а зачем вы кричали в то время, когда били мужа?

– Ха-ха! – усмехнулась Мария. – Надо уметь жить, дитя моё. Надо бить, а самой кричать.

И в этом было всё её кредо.

Теперь она уже разрабатывала далеко идущие планы: надо искать поклонников, в основном среди бретёров [8] Бретёр (фр. от brette – шпага) – заядлый, «профессиональный» дуэлянт , готовый драться на дуэли по любому, даже самому ничтожному поводу. В более широком значении – задира, забияка, скандалист. , наглых, самоуверенных мужчин, жаждущих драки и скандала. В таком случае она предусматривала два варианта, и оба её устраивали. Первый – если муж будет драться на дуэли и его убьют, то всё наследство достанется ей, к тому же она станет свободной. Второй вариант – если муж убьёт соперника, то его ждёт каторга, в этом случае она с ним разведётся и наследство всё равно достанется ей.

В один из летних дней 1899 года супруги решили посетить прекрасную Венецию, излюбленный богатыми русскими путешественниками итальянский город каналов и мостов. Ужиная с супругой в ресторане, Василий обратил внимание на молодого человека, крикнувшего по-русски официанту, только что принявшему у него заказ:

– Да шампанского ещё не забудь, братец!

Василий подошёл к столику:

– Добрый вечер! Давно ли из России?

– Только вчера приехал. А вы?

– И я с супругой только вчера, так переходите за наш столик, всё веселее будет.

– С удовольствием.

Молодой человек перешёл за столик Тарновских и представился:

– Граф Павел Голицын.

– Василий Тарновский, а это моя супруга Мария Николаевна, тоже из графского рода.

Немедленно завязался оживлённый разговор, который зачастую случается с русскими людьми, заброшенными по какой-то причине в другую страну.

– Вы из каких Голицыных? – поинтересовался Василий.

– Да из ветви Алексеевичей. Это мой предок – московский генерал-губернатор князь Дмитрий Владимирович – получил титул светлости.

– Так мы с вами и дальние родственники, у меня прабабка из этого рода.

– Вот как здорово, а познакомились здесь, далеко от родимых мест. Моя супруга – княгиня Трубецкая, мы с ней разъехались, не смогли ужиться. Из-за неё, из-за скандалов, и на службе у меня неприятности случились.

– Вы где служите?

– Майор в одном из гвардейских полков в Петербурге.

– А переведитесь к нам в армейский полк, который в Киеве квартирует, там служба не такая строгая, как в гвардии.

– Это интересное предложение, Киев притягательный город. По приезде из отпуска немедля подам прошение.

Не ведал Василий, что сам по доброте душевной большую проблему себе сыскал. Все оставшиеся до отъезда дни молодые люди проводили вместе. Граф и не думал скрывать своей симпатии к Марии, но всё это было легко и непринуждённо, как бывает среди молодых людей. Энергичной амбициозной женщине такое отношение холостого гвардейского офицера явно нравилось. Богат, красив, знатен, уже свободен, как раз то, что нужно.

Вскоре Павел переехал в Киев и начал регулярно назначать свидания Марии. Посредницей и адресатом для получения писем служила её французская горничная Абелия. В очередном письме он назначал встречу в гостиничном номере, который снял специально для свидания: «Боже, как я люблю тебя, как я хочу тебя! Если ты не приедешь и в этот раз, я сойду с ума. Я не могу спать по ночам, я вижу тебя, как будто ты рядом, я обнимаю тебя, целую тебя, и мы в экстазе забываем обо всём. Приезжай, я жду с нетерпением и волнением. Павлуша».