Владимир Волкович - Чёрные вдовы

Мария подняла голову, чтобы посмотреть на приглашающего. Она ещё не отошла от предыдущего танца и хотела бы немного отдохнуть, но упустить такого красавца было свыше её сил. Уже не раз на балах, которые в институте устраивали для воспитанниц выпускного класса, она ловила на себе взгляд этого молодого человека. И вот сейчас он решился пригласить её на танец. Обладая уже некоторым опытом, чувствовала в касаниях, в объятиях танца, что партнёр влюбился.

– Вы проживаете в Полтаве?

– Нет, здесь неподалёку наше имение.

– Это какое же?

– Качановское.

– О, так вы не сын ли Василия Григорьевича Тарновского?

– Да, – подтвердил, немного смущаясь, молодой человек, – я его сын. – И представился: – Василий. А вам известен мой отец?

– Конечно, кому же ваш батюшка не известен? Меценат, покровитель искусств, большой затейник. У вас там известные художники, писатели и певцы частенько бывают.

– Бывают. У нас в усадьбе много картин и всяких казацких древностей. А какие павильоны построены, а какие фонтаны затейные…

– И фонтаны? – Машенька с неподдельным интересом слушала гостя.

– О, есть один, который батюшка назвал «Водочный фонтан».

– Даже так?

– Хотите, расскажу про него?

– Послушаю с удовольствием.

– Возле села был у моего отца винокуренный завод. Вот однажды надумал он жениться и в честь такого случая решил пустить фонтан с горилкой. Подумал: «Пусть пьёт крещеный люд сколько душе угодно!»

– А как же это могло получиться, разве под силу такой фонтан пустить?

– Целую систему пришлось разработать, горилка по трубам помпою подавалась. Ну, народ наш на это дело слабину имеет, сколько людин бросилось к тому чуду. Кто с ведром бежал, кто с кружкой, кто рот подставлял под струю горилки, а кто хватал её пригоршнями и шумно втягивал в себя! И бабы неслись с тою посудою, что в доме нашлась: с горшками, макитрами, бутылями, а которые и с вёдрами, в общем, что под руку попалось, с тем и помчались. Набрали, сколь унесть смогли, и домой. А после снова к фонтану. Один дядька, как заведённый, только отбежит от фонтана, глядь, снова возвращается, кричит: «Ось тiки ще раз ковтну!»

Эх, сколько потом валялось подле него добрых молодцов, как трупов после большого сражения. Иные и спали возле фонтана до следующего утра, когда опохмелиться время подходило. А некоторые так и не проснулись.

Мария только прелестной головкой качала, в которой рождались вполне практичные мысли.

С этого момента Василий Тарновский не пропускал ни одной возможности встретиться с Марией, приезжал в дни посещений воспитанниц родственниками, неизменно участвовал в балах.

На выпускном вечере он всё время приглашал Марию. И когда бал подходил к концу, наконец решился:

– Машенька, я люблю вас и прошу вашей руки.

Мария, не ожидавшая такой стремительности, ответила:

– Я подумаю, Василий Васильевич, и извещу вас.

Марии исполнилось 18 лет, она стояла на пороге самостоятельной жизни, и ей было о чём подумать. Замужество, так, как она его себе представляла, совсем не вязалось с её вольнолюбивой, решительной, страстной натурой. Она желала жить весело, свободно, широко. Мечтала гулять, с кем хочет, дружить, с кем хочет, любить, кого пожелает именно в этот момент, а в иной момент – другого. Да, собственно, Мария и не подозревала, что значит – любить. Всё, что она постигла к этому возрасту в своих познаниях о любви, было плотским, физическим, удовлетворяющим похоть. Но для такой жизни нужно много денег. Сможет ли дать их ей кандидат в женихи и захочет ли? И что вообще он из себя представляет? Её практичный расчётливый ум требовал информации. Для принятия правильного решения необходимо было узнать о Василии побольше.

Вскоре она получила нужные сведения.

Василий Тарновский – молодой человек 22 лет, нигде не учился, профессии не имеет. Брал уроки пения в Петербурге. Не служил, по причине дурной наследственности, связанной с алкоголизмом. Живёт на родительском обеспечении. Является наследником крупного состояния, в том числе недвижимости – усадьбы Качановка. Правда, его отец вкладывает в хозяйство более, чем получает дохода, что может грозить разорением. Слабохарактерен, любит покутить, в этом берёт пример с отца. И ещё Мария узнала, что Василий поёт, что брал уроки пения у знаменитого итальянского баритона и дружен с Фёдором Шаляпиным.

– А что, Василий Васильевич, это правда, что вы хорошо поёте? – спросила она на очередном свидании. – Или это просто слухи о вас такие ходят?

– Нет, отнюдь не слухи, – с некоторым смущением ответил Василий, – я пел в некоторых городах России и за границей.

– Отчего же я нигде не слыхала о вас?

– Это правда, мой батюшка против того, чтобы фамилия наша произносилась с таким неблаговидным, по его мнению, занятием. Потому я вынужден был выступать под псевдонимами.

– А не смогли бы вы что-нибудь спеть сейчас для меня? – осмелилась попросить девушка.

– Отчего же, непременно спою. Вот слушайте. – Василий выпрямился, слегка выпятил грудь и расправил плечи. Вдохнул побольше воздуха и запел приятным баритоном:

Одинокие аплодисменты были наградой взволнованному певцу. Мария вскочила со стула и, подбежав к молодому человеку, поцеловала его.

– Я согласна, Василий Васильевич…

Конечно, девушка, руководствуясь своим рассудочным характером, решила всё заранее, но обставить сцену согласия на брак показным восторженным порывом было вполне в духе её приверженности к неожиданным театральным эффектам.

– Ты что, сумасшедшая, выходить замуж за этого бездельника и пропойцу?

– У них богатая усадьба и много денег. И он красив…

– Деточка моя! – мать заломила руки. – Ты ещё молода, подумай хорошенько, отец никогда не даст своего благословения на этот брак.

В комнату вошёл отец:

– Что тут у вас происходит?

– Вася Тарновский просит руки Марии.

Николая О'Рурка даже передёрнуло:

– Они не ровня нам. Ты – наследница древнего английского королевского рода, в графском достоинстве, можешь и должна рассчитывать на жениха, имеющего положение в обществе. Да обеспеченного не только отцовской недвижимостью, но и постоянным доходом.

– А я хочу выйти за него! – в своей решительности не уступая отцу, выкрикнула Мария.