Светлана Леонова - Свет надежды

– Что ты здесь делаешь? – его голос раскатисто прогремел на всю конюшню.

Девчонка, казалось, еще больше затряслась, а потом вдруг бросилась к нему в ноги, подняла свое лицо к нему и сбивчиво, так, что едва можно было разобрать ее слова, стала говорить.

– Пожалуйста, повелитель, пощадите его, не убивайте. Я уверена, все еще поправимо. Прошу вас…

Совершенно сбитый с толку, Рагнар с непониманием смотрел на девушку, стоящую на коленях в его ногах, и пытался понять, что же происходит. О ком она вела речь? Конечно, одной, такой маленькой и хрупкой, ей не провести такое дело. Есть кто-то еще, кто помогал ей в ее происках. Но кто? Старик, пришедший с ней, или кто-то иной?

– Что ты здесь делаешь? – повторил Рагнар свой вопрос еще жестче, давая понять, что он ждет ее разъяснений. И, небеса, пусть поторопится, потому как с каждым мгновением его терпение теряло силу, а гнев все больше рос. – Ты заешь, что тут нельзя находиться никому, кроме воинов и конюхов?

Айна виновато понурила голову. Ее светлые волосы, забранные в небрежно собранную прическу, выбивались отдельными прядями, обрамляя лицо и скрывая теперь ее глаза. Молчит? Нечего сказать?

Неожиданно девушка вновь подняла свое лицо к нему и снова стала умолять:

– Я вас прошу, повелитель… пощадите, – в голосе ее зазвучали нотки слез, – его еще можно вылечить. Он спас вашу жизнь… Как вы сможете с ним так поступить?..

– Повелитель, – раздался голос конюшего, а затем он и сам появился в поле их зрения. Мужчина, едва только завидев Рагнара и девушку, стоящую перед ним на коленях, нерешительно остановился, расценивая ситуацию.

– Увести ее отсюда, – безликим голосом проговорил Рагнар, глядя на конюшего. – А потом я жду твоих объяснений.

Девчонка беспокойно обернулась на конюшего и вновь заговорила:

– Он ни в чем не виноват…

Но Рагнар не стал ее слушать. Он молча наблюдал, как конюший уводит девчонку, которая у самого выхода еще раз обернулась и бросила на него последний умоляющий взгляд. Поведение его подданного и этой навязанной жены породили в нем сомнения. Неужели он что-то упустил, чего-то не заметил, и теперь эти двое вместе творили свои дела за его спиной? Рагнар никак не хотел в это верить. Даг всегда был верным подданным не только ему самому и его почившему отцу, но и всему народу Зангры. Никогда он не давал повода думать о себе иначе. Не в правилах Рагнара было делать скоропалительные выводы, а потому он ждал возвращения своего слуги.

Тихо заржал Брайс, и Рагнар обернулся к нему. Конь беспокойно водил ушами, втягивал ноздрями воздух и не сводил глаз с выхода, через который недавно удалились Даг с девчонкой. Только сейчас Рагнар обратил внимание, насколько сильно изменилось состояние его любимца: тот словно ожил, даже нашел в себе силы приподниматься, чего не было в последнее посещение перед отъездом. В сознании снова пронеслись слова его молодой жены: «Его еще можно вылечить»…

– Прости, Рагнар, – прервал размышления голос вернувшегося Дага, – я должен был тебе доложить о том, что твоя жена приходит сюда.

– Должен был. Что ей тут понадобилось? – жестко спросил молодой правитель.

– Чтобы ты не подумал ничего плохого, скажу сразу: она всегда была под моим контролем. Она ухаживает за Брайсом, – конюший знал, что его повелитель не любит больших пространных ответов. Только по существу.

Рагнар удивленно вскинул одну бровь кверху.

– Она чужая, Даг. Дочь Сверра.

– Я знаю, – был короткий и спокойный ответ. – И знаю причину твоих беспокойств. Причинить вред нашим лошадям никто не сможет, мы все за этим пристально следим. А юная дева искренне озабочена Брайсом. Это благодаря ее заботе он окреп.

Видя колебания своего повелителя, Даг поспешил добавить:

– Здесь каждый предан тебе и нашему народу. Любой из нас отдаст свою жизнь, не задумываясь, чтобы защитить свои земли.

– Иди, – бросил Рагнар через плечо, вернувшись к своему страдающему другу. – Но учти, если что… три шкуры с тебя сдеру.

Еще долго терзали Рагнара противоречивые мысли. Его любимец Брайс, из последних сил балансировавший на грани жизни, за прошедшие несколько дней одержал верх над старухой-смертью. И маленькая хрупкая девчонка, его жена, дочь его врага, с самозабвением обхаживающая умирающее животное, обреченное и безнадежное, готовая умолять на коленях своего врага пощадить несчастного. Простое совпадение? Эта девчонка никак не поддавалась его разуму: ее поразительное спокойствие, с которым она переносила свою долю, усердие и трудолюбие с которыми она и пришедшие вместе с ней старик со старой женщиной исполняли работу в замке, просто сбивали с толку. Он не понимал, чего от них ожидать. И его это до крайности раздражало. Да, в Зангре были люди из Моргаша и многие из них стали частью его народа, но разум отказывался называть Айну частью Зангры. Слишком горькие воспоминания приносил ее отец народу Рагнара, слишком сильно подорвано доверие к семье Сверра. Этого не отнять у души и разума – слишком прочно укоренилось, вросло глубоко.

Но сам того не осознавая, Рагнар уже присматривался к Айне, своей нареченной жене…

–

Сверр (прим. автора: «дикий, бешеный») – правитель Моргаша

– Никуда не пущу. Даже думать об этом забудь. – Сенира сердито качала головой и, устало шаркая тяжелыми башмаками об пол, ходила из угла в угол небольшой комнаты. Глядя на эту сердобольную старушку, едва доходившую до плеча среднему воину и вечно кутавшуюся в свою теплую вязаную шаль, нельзя было и подумать, насколько гневны бывают ее речи и тяжел недовольный взгляд. Не часто приходилось Айне испытывать силу осерчания старой няни на себе, но в каждом таком случае вина девочки была столь неоспоримой, что даже старый Вилен становился на сторону Сениры. – Нечего тебе там делать.

– Это мой долг, – упрямство в голосе не могло скрыть напряжения, сковавшее молодую девушку. Ее выдавали и тонкие пальцы, нервно сжимавшие складки теплого светло-серого платья, и неуверенный взор, устремленный куда-то вдаль, за маленькие окна, выходившие на бескрайние леса, окружавшие замок с западной стороны.

– И чем ты им поможешь? Участливым взглядом? Они бежали от своего правителя, и ты думаешь, они будут рады тебе?

В словах Сениры была большая доля правды, и отмахнуться от них никак нельзя было. Однако твердая уверенность Айны была неколебимой. Это был ее народ, ее семья, и сейчас они оказались в бедственном положении. Так же, как и она сама, они были чужаками в этих незнакомых землях среди людей, не жаловавших их присутствие на своей территории. Эта встреча была больше необходима самой Айне. Вновь оказаться среди своих соплеменников и хоть ненадолго почувствовать себя дома, в семье. Забыть ненадолго острое щемящее чувство одиночества, снедавшее изнутри.