Сандра Бушар - Порочное влечение

Его грязные слова распаляли меня все сильнее и сильнее, превращая в ходячую эрогенную зону. И когда Роберт резко поднял мою майку, а потом ловким движением одной руки расстегнул и снял лиф, я все же решилась сделать это… Сперва осторожно, словно боясь ошибиться, сделать неприятно или больно, провела указательным пальцем по головке и стерла жемчужинку, растерев ее до самого основания.

– Блядь, я больше не могу, – сквозь сцепленные зубы проворчал он, и я довольно отметила, что мне все же удалось возыметь хоть какой-то эффект над его телом. – Спрашиваю в последний раз: коридор или спальня?

– Спальня, – на автомате ответила я, не отрывая пальцы от его члена. Одна венка, особенно выделяющаяся среди остальных, так пульсировала, словно просила обратить на нее особое внимание. Проведя по ней большим пальцем, я услышала гортанный стон, а затем сильные руки подхватили меня под талию и потащили вперед по коридору. – Первая комната налево.

Дверь была открыта стремительно, с ноги, и через секунду я уже летела на белое, как первый зимний снег, покрывало, расшитое бисером и готическими узорами.

Не спрашивая моего разрешения и не даря ни одного теплого взгляда, он коленом раздвинул мои ноги и придавил весом к постели. Я чувствовала, как твердая головка упирается мне в промежность, а Роберт, тяжело дыша, не решался войти, словно растягивал момент, когда я окончательно и бесповоротно стану его… Игрушкой? Рабыней? Любовницей? Нет, явно не последнее – звучит так, словно этот человек может ко мне что-то чувствовать.

– Помни про глаза, – сказал он, прежде чем начать медленно входить в меня. Как бы ни было стыдно и позорно, но я на самом деле была очень мокрая, что помогло уменьшить боль. – Блядь, так узко… – выдохнул он скорее себе, чем мне. На самом деле приятного было мало. Затем я поняла, что мне еще везет, что не корчусь от боли… Ведь очень странно, что такая громадная штуковина вообще не разорвала меня на две части.

Едва Роберт вошел до предела, как его движения начали становиться все острее, быстрее, жестче. Словно он хотел взять все и сразу. Не оставить мне ни капли. Мужчине было нужно высосать из меня всю жизнь, эмоции, чувства… И, видимо, у него это успешно получалось, потому что во мне проснулась другая Полина. Ее я ранее не знала. Она руководствовалась только ощущениями и млела от каждого его глубокого толчка, умоляя сделать так еще и еще.

– Скажи мне, чего ты хочешь? – замедляясь в самый неподходящий момент, прохрипел над ухом мужчина. – Скажи вслух. Давай. Иначе я не дам тебе кончить.

– Не могу… – честно призналась я, пытаясь дотянуться до клитора и закончить все сейчас же, но Роберт не дал и заключил мои руки крепкой хваткой над головой. А затем дразнящим, выводящим из себя и доводящим до полуобморочного состояния резким движением вошел в меня до упора полностью и шумно кончил, прошипев мое имя на каком-то непонятном языке, лишая любой призрачной возможности получить удовольствие от моего первого изнасилования.

После чего он резко поднялся, натянув брюки обратно, встал передо мной, растерявшей одежду по дороге в спальню, и отстранено выплюнул, будучи полностью одетым:

– Одевайся. Ты переезжаешь, – затем развернулся и направился к выходу из комнаты.

Мне было больно… Так сильно, что сложно выделить одну из причин, обозвав ее эпицентром всех моих бед. Плохо было все, от и до. Хотелось выкинуть какую-то гадость в ответ, задеть его, уничтожить, вызвать хоть какую-то эмоцию.

– Лучше бы я бросила тебя подыхать в том переулке! – сквозь зубы процедила я его спине. Роберт лишь на секунду замер и вполоборота посмотрел на меня. Его взгляд сказал все за него: ему плевать на меня, мои чувства и эмоции. Я для него игрушка, только вот как скоро она ему надоест и выдержу ли я до конца игры?

Роберт. Три года назад…

– Помогите… Кто-нибудь…

Осознавать, что это, возможно, последние слова, сказанные мною перед отключкой или даже в жизни, оказалось хреново, сложно и тяжело. Нет, не то чтобы я так сильно переживал, что умру, просто понимание, что еще ничего не сделал, вдруг дополнительным грузом упало на мои плечи.

Понимая, что никто не придет, ведь ночью мало кто гуляет по темным переулкам, я судорожно пытался достать правой рукой телефон из левого кармана, но, так как повалился на бок и из-под ребра торчал нож, сделать это было крайне сложно. Шевелить рукой было не то чтобы больно, а невыносимо, до судорог, но я понимал, что жив только потому, что нож все еще находится во мне. Если бы его вынули, то из-за обильного кровотечения я бы уже давно был в отключке, а пока только корчился от боли.

Внезапно сквозь гул в ушах почудилось, словно кто-то бежит ко мне. Сперва я решил, что это Жанна, которая как крыса сбежала с тонущего корабля. Но тут я увидел белые сапоги… Мой взгляд медленно стал подниматься, исследуя приближающуюся девушку. За белыми сапогами, заканчивающимися на коленях, шли чулки в крупную сетку, а еще выше начиналось платье, больше похожее на концертный костюм. Не будь я в таком плачевном состоянии, то уже давно бы ее…

– Господи! – девушка рухнула передо мной на колени, прерывая поток бессвязных мыслей, открывая моему взору лицо… ангела. Нет, люди просто не могут быть настолько совершенны… Она имела шикарную копну темных волос, даже при свете фонаря переливающихся медовым оттенком. Ее лицо было не просто красивым, оно было идеальным: умные большие глаза, смотрящие на меня с еле скрываемым ужасом; пухлые губки, которые хочется целовать без остановки; небольшие пухлые щечки, придающие ей вид милого ребенка и в тоже время делающие ее лицо еще сексуальнее; а носик, маленький и курносый, делал ее черты достойными самых лучших картин. Мне хотелось смотреть на нее день и ночь, как на качественную работу лучших мастеров, но телефон в ее руке вернул меня в реальность. – Главное – не переживай. Держись, парень. Я сейчас вызову скорую.

Это была худшая идея из всех возможных! Отец уже и так отказался от меня, а я, не успев вернуть его доверие, снова вляпался в неприятности. Его компаньоны вцепятся в этот случай зубами, раструбят по всей стране исковерканную версию произошедшего, а с моей репутацией это раз плюнуть, и мне уж точно никогда не стать главой “ZoMalia Industries”. Уже не говорю о том, какие проблемы возникнут у отца. Снова из-за меня.

– Нет! – сквозь зубы, стараясь не показаться ей тюфяком и нюней, я пальцем указал на карман, из которого торчал мой новенький iPhone. – Виола Балетки, набери ей. Объясни все. Никакой скорой.

С этими словами я отключился, доверив свою жизнь маленькому ангелу.

Полина. Наши дни…

Натянув на себя старое платье Тани, которое она собиралась пустить на половые тряпки, но не успела, я вышла в коридор, рассчитывая, что Роберт ждет меня на улице (была все же маленькая и хрупкая надежда убежать от него через запасной выход из подъезда). Мне не хотелось снова надевать одежду, которая раскрыла меня как неуправляемое животное. Я пыталась выкинуть из головы мысли о том, как хорошо мне было, но пока ничего не выходило, и от этого я чувствовала себя полным ничтожеством и начинала сомневаться в своей адекватности.